– Где моя сестра и Хулиан? – Я уже сказал: вы спрашиваете не о том, о чем следует, – отозвался Легендо и покачал головой с таким видом, будто гостья его разочаровала. – Но раз эти двое так вас интересуют, позвольте полюбопытствовать: если бы вы могли снова свидеться лишь с одним из них, то кого бы выбрали – Хулиана или Донателлу? – Я больше не играю в эти игры. Я пошла на риск и совершила прыжок. Хватит с меня вопросов. – Но, согласно правилам, вы можете считать себя победительницей лишь после того, как найдете девушку. – Танцующие зеленые огоньки проливали на светлую кожу магистра мерцающий изумрудный свет. Несомненно, Легендо воплощал собою волшебство, однако совсем не такое, о каком Скарлетт мечтала. – Вы не задумывались о том, почему я провожу свою игру по ночам? – Когда я отвечу, вы скажете, где моя сестра? – Если ответите верно. – А если неверно? – Тогда я вас, конечно же, убью. – Магистр снова рассмеялся, но на этот раз его смех прозвучал глухо, как звон колокола, лишенного языка. – Я пошутил. Не смотрите на меня так, словно я могу пробраться под покровом ночи к вам в дом и передушить всех котят. Если вы ошибетесь, я вновь соединю вас с вашим компаньоном, и вы вместе продолжите искать Донателлу. Скарлетт ему не поверила, однако взбежать по лестнице, миновав магистра, она не могла, а позади была только река, чьи воды, очевидно, стремились совсем не туда, где ее ожидало спасение. Перед началом игры Хулиан сказал: «Они говорят, будто не хотят слишком сильно кружить нам головы, но на самом деле в этом-то и заключается весь смысл игры». Вспомнив эти его слова, Скарлетт ответила: – При свете дня игра была бы совсем не та. Люди думают, будто в темноте никто не видит их грязных дел и не замечает лжи. Караваль оживает именно ночью, потому что вам нравится смотреть, как игроки ведут себя, когда им кажется, будто их поступки не возымеют никаких последствий. – Неплохо, – сказал Легендо. – Однако вы могли бы уже понять, что происходящее здесь – не просто игра. – Понизив голос, он прибавил: – По окончании Караваля далеко не все в жизни игроков возвращается на прежние места, как бы им того ни хотелось. – Вероятно, вам следовало бы заранее предупреждать людей об этом. Легендо снова усмехнулся – на сей раз почти как обыкновенный человек: – Ужасно жаль, что история оканчивается печально. Вы мне по-своему нравились. При этих словах его холодный палец коснулся подбородка Скарлетт. Она, едва не оступившись, сделала шаг назад и снова бросила взгляд на неподвижную воду. – Я вам ответила. Так где же мой друг? – Невероятно! – воскликнул Легендо. – Я говорю чистую правду, и вы не позволяете мне даже прикоснуться к вам. При этом вы воображаете, будто влюблены в того, кто на протяжении игры только и делал, что лгал. Ваш друг советовал вам не доверять мне, но и ему тоже верить не следует. – Если такие слова исходят из ваших уст, их можно считать отличной рекомендацией. Легендо запрокинул голову и театрально вздохнул: – О надежда! О глупость! Посмотрим, долго ли они будут вашими спутниками. В этот самый момент послышался шум тяжелых шагов по каменным ступеням. За спиной Легендо появился Хулиан – сухой и совершенно невредимый, если не считать раны, нанесенной ему отцом Скарлетт. Магистр обернулся: – Мы как раз говорили о тебе. Скажешь ей сам или это лучше сделать мне? В глазах Легендо вновь засверкали искры, однако теперь это не были искры безумия. Перед Скарлетт стоял безупречный джентльмен во фрачном сюртуке и цилиндре, пребывающий в совершенно здравом рассудке и с убийственным хладнокровием торжествующий свою победу. Скарлетт охватил такой жар, что капля воды, упавшая с ее волос, стала горячей, едва коснувшись кожи. Неужели Легендо сдержал обещание? Но эти его последние слова… Скарлетт не понравились ни тон, каким они были произнесены, ни повелительный взгляд, брошенный магистром на Хулиана. – Ваш жених, – продолжал Легендо, – годится, по моему мнению, лишь для украшения комнат. Однако в одном он прав: я никому не оказываю услуг. Я не стал бы с таким трудом расстраивать вашу свадьбу только затем, чтобы позволить вам покинуть остров с другим мужчиной. И потому на протяжении всей игры Хулиан мне помогал. Нет! Скарлетт услышала слова Легендо, но отказывалась их принимать. Ей не хотелось верить в это. Она смотрела на Хулиана, ожидая знака, который означал бы, что Легендо лжет. Но магистр продолжал глядеть на юношу как на полезную вещь, а тот, к ужасу Скарлетт, улыбнулся, и его заостренные зубы сверкнули в свете фонаря. Это была та самая улыбка, напугавшая ее на пляже Дель-Охос. Улыбка того, кто с успехом исполнил жестокий трюк. – Вначале, – продолжал Легендо, – я полагал, что вы предпочтете Данте. Думал, он более соответствует вашему вкусу. Но теперь я даже рад, что мой расчет оказался неверным. – Данте и его сестра тоже были частью игры? – выпалила Скарлетт. – Согласитесь: блестящая мистификация! И не делайте такое печальное лицо. Мои люди вас предупреждали. Вам дважды было сказано: здесь ничему верить нельзя. – Но… – Скарлетт повернулась к Хулиану. – А как же твоя сестра Роза? И про нее ты тоже солгал? В какой-то момент Скарлетт показалось, что при звуке этого имени ее недавний спутник вздрогнул, но, когда он заговорил, голос его был совершенно спокоен. Даже южная напевность куда-то исчезла. – Роза действительно погибла так, как я тебе сказал. Но она мне не сестра. Она просто несчастная девушка, которая позволила игре чересчур себя увлечь. У Скарлетт задрожали руки. Она до сих пор отказывалась верить собственным ушам. Нет, все произошедшее не могло быть для Хулиана только игрой. Временами она явственно ощущала: он настоящий. Глядя ему в лицо, Скарлетт продолжала ждать искры, тени, мимолетного взгляда – чего угодно, лишь бы убедиться, что именно сейчас Хулиан играет, а до сих пор он был искренним. – Похоже, я неплохо справился. Насмешливый изгиб его губ стал еще более зловещим. Именно такие улыбки – идеальное орудие для разрушения сердец. Но сердце Скарлетт пытались разрушить уже не раз. Годами это делал ее отец: снова и снова он заставлял дочь чувствовать себя никчемной и бессильной. Однако, позволяя ему это, Скарлетт на самом деле таковой не была. Нет, страх больше не будет объедать мясо с ее костей. Ей надоело беспомощно плакать. – И все же вы оказали мне услугу, – сказала Скарлетт, отвернувшись от Хулиана и обращаясь к Легендо. – Мой жених, как вы выразились, не мужчина, а лишь украшение. Теперь я сама это вижу и понимаю, что не нуждаюсь в нем. Верните мне мою сестру и отпустите нас домой. – Домой? Вы собственными руками разрушили свое будущее и все еще думаете, что у вас есть дом? Или, – Легендо бросил взгляд на Хулиана, – вы по-прежнему заблуждаетесь насчет этого юноши, полагая, будто небезразличны ему? Скарлетт хотела сказать, что вовсе даже не заблуждается. Что тот Хулиан, которого она знает, позволял терзать себя, защищая ее. Пролитая им кровь не могла быть фальшивой. Она продолжала верить ему, хотя сейчас он и смотрел на нее как на самую глупую девушку в мире. Вероятно, он был прав. Только теперь Скарлетт поняла: с того самого момента, когда они с Хулианом прибыли на остров, в его глазах то и дело вспыхивала искра. Сердился ли он или смеялся, его взгляд неизменно показывал: в Скарлетт есть нечто, задевающее в нем какую-то потаенную струну. Теперь эта искра погасла. Лицо Хулиана ничего не выражало. Даже жалости. На одну страшную секунду Скарлетт усомнилась в том, во что верила. Но потом она вспомнила его слова: «Если произойдет непредвиденное…» Карманные часы! Скарлетт нащупала у себя на шее цепочку, и сердце забилось чуть быстрее, когда пальцы сжали подарок Хулиана. – Что у вас там? – спросил Легендо. – Ничего, – ответила Скарлетт с явной поспешностью, но ледяные пальцы магистра оказались еще проворней. Он завладел часами, распахнув синюю бархатную накидку, до сих пор укрывавшую ее плечи. – Не припомню, чтобы раньше я видел на вас эту вещь. Друг подарил? – Легендо кивком указал на Хулиана. Хулиан промолчал. Тогда магистр открыл крышку часов. Тик. Тик. Тик. Когда секундная стрелка приблизилась к цифре «12», раздался голос. Голос Хулиана – Скарлетт сразу его узнала, хоть он и был чуть громче шепота: «Малиновая, я виноват перед тобой. Если бы мог, я бы все тебе объяснил. Но слова…» На несколько секунд Хулиан замолчал и, только когда секундная стрелка описала новый круг, заговорил опять: «Это не было для меня просто игрой. Надеюсь, ты сможешь меня простить». Возле глаза Легендо дернулась невидимая жилка. Захлопнув крышку часов, он обратился к Хулиану: – Не припомню, чтобы в моем плане было что-то подобное. Потрудись объясниться. – Полагаю, все ясно и без объяснений. Хулиан повернулся к Скарлетт, и она успела заметить в его карих глазах те немые заверения, которых все это время ждала. Он хотел открыть ей правду, но, очевидно, не смог. Ему помешали какие-то чары. Все равно он был ее Хулианом. Скарлетт почувствовала, как кусочки разбитого сердца робко потянулись навстречу друг другу. Эта минута была бы прекрасна, если бы Легендо не схватил нож и не ударил Хулиана в грудь. – Нет! – закричала Скарлетт. Хулиан пошатнулся, и вместе с ним пошатнулся весь мир. Зеленые огни, освещавшие пещеру, сменились коричневой мглой. На красивых губах выступила кровь. – Хулиан! Он упал. Скарлетт бросилась к нему. Легендо не пронзил его сердце, но, видимо, задел легкое. Струилась кровь. Очень много крови. Так вот почему несколько минут назад Хулиан глядел на нее так холодно. Вот почему старался ни единым взглядом не выдать своих подлинных чувств. Он знал, как магистр расплатится с ним за предательство. – Хулиан, прошу тебя… Скарлетт накрыла рану ладонями, и они уже не в первый раз за эти сутки сделались красными. – Ничего, – кашлянул Хулиан, выпустив новую струйку крови. – Наверное, я это заслужил. – Не говори так! – Скарлетт сорвала с плеч накидку и прижала ее к груди моряка, силясь прекратить кровотечение. – Я не верю, не верю, что все закончится так! – А ты не останавливайся. Тогда это не будет концом. Я уже говорил тебе, что не стою слез. Он хотел отереть щеку Скарлетт, но рука его бессильно упала. – Нет! Не сдавайся! Пожалуйста, не бросай меня! – Девушке многое хотелось сказать, но она боялась: вдруг Хулиан подумает, будто она прощается с ним, и решит, что ему можно уйти. – Ты не можешь меня покинуть! Ты обещал быть со мной до конца игры, до нашей победы! – Я солгал. – Его веки дрогнули. – Я… – Хулиан! – закричала Скарлетт, сильнее надавив на рану. Кровь просочилась сквозь бархат ей на руки. – Мне плевать на то, что ты лгал мне! Я все тебе прощу – только не умирай! Но Хулиан, вероятно, уже не слышал этих слов. Его глаза закрылись. – Не сдавайся! – умоляла Скарлетт. – Ты боролся все эти дни и ночи! Борись и теперь! Он медленно поднял веки. На мгновение ей почудилось, будто он возвращается. – Я соврал тебе про рану на голове. Я просто захотел вернуть тебе сережки, но тот малый оказался сильнее, чем я думал… Твое счастливое лицо стоило этого… – На губах Хулиана мелькнула тень улыбки. – Мне следовало держаться от тебя подальше… Но я правда хотел, чтобы ты победила. Я хотел… Он уронил голову. Грудь, к которой Скарлетт прижимала ладони, в последний раз поднялась и опустилась. – Нет! Хулиан! Хулиан! Хулиан! Сердце его больше не билось. Скарлетт и сама не знала, сколько раз произнесла имя, ставшее ей дорогим. Она повторяла его криком и шепотом. Как жалобу. Как молитву. Как последнее «прости».