Король кивнул в ответ: — Я рад, Алексей, что ты с пониманием отнесся к чувствам Стефании, и мне очень жаль, что между вами может быть только дружба. — Он вздохнул. — У меня к тебе тоже будет вопрос: как тебе Генуя? — Государь, не понимаю, о чем вы, — улыбнулся я. — Геную я видел только на фотографиях в «паутине» и остался в полном восторге. Быть может, когда-нибудь и посещу этот древний итальянский город. — Рекомендую в ближайшее время Геную не посещать, — на лице Людовика тоже играла улыбка. — Там в порту пожар крупный случился. Пока разберутся с последствиями, пока заново отстроят, много времени пройдет. Особенно в свете слухов о том, что владельцы складов из-за этого пожара потеряли очень, очень много денег. Но я тебе, Алексей, могу прямо завтра организовать визит в не менее интересный город Лазурного побережья — Ментон, — там тоже много чего можно посмотреть. — Слышал про Ментон, государь, — продолжал улыбаться я. — Но, как по мне, слишком уж город непростой — жандармы на каждом шагу, граница рядом, контрабандисты с ндрангетой шалят… Король переглянулся с наследником, и они оба усмехнулись. — Алексей, — продолжил Людовик-старший, — а нам казалось, что тебя именно такие места и привлекают. Места, где не так скучно, как в Монако. — Сен-Тропе, например, — не удержался я. — Там ваш покорный слуга действительно отдохнул по полной программе. Теперь обоим Бурбонам было явно не до смеха — уверен, у них перед глазами сейчас стояли те пять бархатных ящиков с черепами, «подаренные» мне совсем недавно. — Алексей, — король Франции все же сумел натянуть улыбку, — мы чего зашли… Там вас со Стефанией остальная молодежь заждалась. — Спасибо за заботу, государь! — обозначил я поклон и повернулся к девушке. — Стефания, ты как? Мы можем идти? — Да, Алексей, — кивнула она, выпрямилась и посмотрела на родителя. — Папа, как я выгляжу? — Великолепно, дочка! — улыбнулся тот. — Как и всегда! — Алексей, — в голосе девушки появилась твердость, — прости меня за все то, что тебе тут наговорила. — Не стоит извиняться, — вздохнул я. — Забыли. Пойдем? — Пойдем, — и она буквально вцепилась мне в руку, не отказав себе в удовольствии прокомментировать этот свой жест мстительным тоном: — И не вздумай вырываться, пусть твоя Соня не думает, что будет так просто! Я же опять вздохнул — что творится в голове у этих женщин?.. Мое появление со Стефанией под ручку у компании нашей молодежи ожидаемого француженкой эффекта не вызвало — Соня только улыбнулась, а все остальные были заняты организацией завтрашнего досуга. Что характерно, Умберто и Джузеппе Медичи отсутствовали — оказалось, что они еще вечером предупредили остальных о своей занятости. Не появились в театре и король Италии с наследником. Коля, Саша и я в обсуждении завтрашнего досуга участия не принимали — у старших родичей, как выяснилось ранее, на нас опять были свои планы, молодежь же, в конце концов, решила, что определяться будут завтра во время обеда, а сегодня можно сходить в Джимис — опера и балет молодых людей изрядно утомили. Лично меня с какого-то момента стало одолевать чувство голода — толком не пообедал, ужина и вовсе не было, а сил потратил предостаточно — и решил «заморить червячка» представленными закусками, для чего извинился и направился к фуршетным столам, стоящим у окон зала, примыкающего к театральному буфету. «Путешествие» оказалось не из легких — по пути пришлось постоянно кивать замершим в поклонах европейским аристо, а канапешки в тарелку набирать и вовсе под взглядами двух десятков глаз, следящих за каждым моим движением. — Дамы! Господа! — улыбался я направо и налево. — Молодые люди! Мое почтение! «Прорвавшись» обратно, хмыкнул про себя — есть все-таки свои прелести в титуле принца! А уж когда принцев и принцесс в одном месте сконцентрировано достаточное количество, на некотором расстоянии от них формируется невидимая граница, пересекать которую очень нежелательно — не дай бог отвлечь особ королевских кровей от решения важнейших международных проблем! Вот и остается менее родовитым дворянам и их молодым отпрыскам с огромным интересом допущенных наблюдать со стороны за жизнью представителей родов, реально управляющих миром. Знали бы они, бедолаги, какие именно проблемы обсуждаются принцами и принцессами!.. С Соней до окончания этой театральной афтерпати успел перекинуться лишь парой слов, договорившись пообщаться в Джимис, а уже на выходе из театра меня догнал Сашка Петров: — Лешка, хочу тебе кое-что показать, — шептал мне друг. — Дождешься меня на рецепции в отеле? — Договорились, — кивнул я. — Что-то случилось? — Нормально все, — отмахнулся он. — Не переживай. — Встречаемся тогда на рецепции… В отеле мы с другом поднялись к нему в номер. — Хочу узнать твое мнение, — Шурка рывком убрал покрывало с картины, стоящей на мольберте в углу комнаты. С полотна на меня смотрел Людовик, король Франции, сидящий в свободной, раскованной позе в плетеном кресле на вполне узнаваемом носу прогулочной яхты. На Бурбоне был светло-серый костюм, волосы Людовика как будто трепал ветер, а за его спиной угадывалось Женевское озеро и Альпы вдалеке. Приглядевшись, обратил внимание на выражение лица Людовика — создавалось полное ощущение, что, несмотря на расслабленную позу и легкую улыбку, король напряжен… вернее, еле сдерживает свою природную стихийную мощь, способную превратить пейзаж за его спиной в горящую, бурлящую и кипящую пустошь! Вспомнив бодрое настроение Бурбона после той пещеры в Альпах, я покивал, в очередной раз оценив огромный художественный талант своего друга: — Ну что вам сказать, Александр Владимирович, — я повернулся к замершему Петрову. — Просто прими добрый совет — не вздумай за эту великолепную, характерную картину с Людовика брать деньги, даже если он будет настаивать! Просто подари ее старику, сделай ему приятное. Уверен, король Франции тут же побежит перед остальными царственными особами полотном хвастать и такую тебе рекламу сделает, что твоя Кристина после свадьбы каждый день ванну из шампанского Veuve Clicquot в вашем роскошном московском особняке принимать сможет. — Кристина не такая, — улыбался польщенный Сашка. — Правда, Людовик получился? — Как живой! И его эмоции после той заварушки со швейцарцами ты отлично передал. — Я хмыкнул. — Только вот надо тебе картину сначала князю Пожарскому и старшим Романовым продемонстрировать, пока они в ресторан к друзьям не спустились, а то, сам понимаешь… — Договоришься? — напрягся Шурка. — Сейчас царственного деда наберу, потом деду Мишу, Прохора, Ваню и Владимира Ивановича. А ты пока родителей и брата предупреди, они тоже должны присутствовать. «Показ», как и ожидалось, прошел с успехом, а самым эмоциональным выступлением опять отличилась моя царственная бабуля: — Сашенька, мальчик мой! Твое мастерство растет от портрета к портрету! Ты же не забыл, что и я где-то там есть в твоих творческих планах? — Я все помню, государыня, — Шурка поклонился. — И мечтаю начать работу над вашим портретом. Императрица с довольным видом повернулась ко мне: — Какой у тебя все-таки хороший друг, Алексей! И я очень рада, что совсем скоро Петровы станут нам хоть и дальними, но родственниками… * * * Выспаться опять не получилось — мой родитель, как и обещал, поднял нас с Колей и Сашей в десять утра. — Леха, — вовсю зевал Николай, — я прямо мечтаю о благословенных выходных в нашем особняке! Спи сколько влезет! А тут!.. — И напиться нормально не получается, и с девками не зажечь! — жаловался Александр. — Надо эти проклятые приличия соблюдать. Доколе? Я же на это только вздохнул, зашел в ванную комнату и уставился в зеркало — бледное лицо, красные от недосыпа глаза с мешками под ними, общий помятый вид и седые волосы делали меня похожим на натурального вампира! Уверен, если бы меня сейчас увидел князь Берлускони, отдал бы бабло и дурь без всяких сожалений! А вот Коля с Сашей явно кривили душой, расписывая в красках, как им тяжело живется, ночью в клубе они веселились от души, активно распивая алкоголь, флиртуя с девушками и выплясывая на танцполе. Я тоже не оставался в стороне, но в Джимис вел себя чуточку скромнее — постоянный недосып и напряг с поездкой в Геную меня все-таки вымотали. Это обстоятельство не осталось незамеченным Соней: — Сильно устал? — Ерунда! — бодрился я. — Что-нибудь расскажешь? — улыбнулась она. — Мне очень интересно, чем все закончилось. Пришлось озвучить краткую версию без упоминания о контейнерах, но в конце все-таки решил добавить: — Завтра-послезавтра мой дед твоему каким-то образом передаст сумму, эквивалентную ста миллионам рублей, — это ваша доля за помощь с информацией, — а учитывая, что ты в Каннах тоже претерпела некоторые моральные страдания, — я улыбался, — можешь на вполне законных основаниях потребовать со старших родичей свою долю. — Обязательно потребую! — с хитрым видом заявила Соня. — Можешь не сомневаться. Что самое интересное, остальные девушки из нашей компании как будто почувствовали изменения в нашем с Соней поведении. Выражалось это в их переглядках, многозначительных взглядах и шепотках, и чуйка подсказывала, что мне не мерещилось. «Вызвать на откровенность» меня попыталась Женя Демидова: — Алексей, а что у вас с этой норвежкой происходит? — Евгения прижималась ко мне на танцполе во время медляка, на который она меня и пригласила. — Не понимаю, о чем ты говоришь, — улыбался я. — Милый, тебе не удастся меня обмануть, — прошептала она мне на ухо. — Если ты такой же, как и всегда, то вот Сонечка… Прям вся цветет и пахнет от распирающих чувств. — Повторяю, Женечка, — продолжал улыбаться я, — не понимаю, о чем ты говоришь. Видимо, осознав, что от меня ничего не добиться, Демидова решила сменить тему разговора: — А куда ты вчера так внезапно сорвался? И сегодня с братьями непонятно где был? — Вчера отдыхал, а сегодня… Родитель попросил одного дерзкого банкира прессануть, вот мы с братьями и решали поставленную задачу, — нагло врал я. — Удачно? — со скепсисом в голосе поинтересовалась Женя. — У Романовых по-другому не бывает, — хмыкнул я. — Понятненько… А чего ты сегодня со Стешей в ложе задержался? А потом она на тебе висла? Лешенька, дай попить, а то так кушать хочется, аж переночевать негде! — Ты тоже сейчас на мне виснешь, Женечка, — я не удержался и слегка ущипнул Демидову за талию. — И все знают, по какой именно причине ты это делаешь. — Романов, так я на тебе постоянно висну, а за Стешей что-то раньше подобного не наблюдалось, — с превосходством заявила Демидова. — Давай колись, что вообще происходит?