— Между прочим, — с задумчивым видом произнес Ники, — а откуда уверенность, что маг не сумеет одновременно в разные стороны крутить? — Один Обманщик знает, — сказала Джеки. — Так считается. Наверное, не на пустом месте. — Императорская печать, — помогая осторожно развернуть свиток, пробормотал Николас. — Право на владение землей роду фем Кнаутов… — А это иммунитетная грамота, освобождающая от несения повинностей в пользу любого другого властителя, помимо Императора, и передающая в руки старшего в роду судебные и налоговые права над населением. Статуты Кнаута и Рогачева, — лихорадочно проверяя все новые бумаги и пергаменты, перечисляла, — льготы и привилегии торговцев, ремесленников и сельских общин. Выделение фемам, всадникам и баронам земель. Долговые расписки. — Она счастливо рассмеялась. — Вот они у меня все теперь, — показав кулак. — Ты на это взгляни, — предложил Николас. — Дядя отдал двадцать тысяч больших империалов в долг Храму под тридцать три с половиной процента годовых? Ничего себе! Три четверти нашего годового дохода! — Согласно правилам еще предыдущего Императора Маркульфа, следует возвратить данную в долг сумму плюс не более чем двенадцать с половиной процентов. Выше закон запрещает. — Ну кто его соблюдает, — неуверенно сказала девушка. — Когда деньги срочно нужны, на официальные постановления глаза все подряд закрывают. — Такая сумма, и срочно? Это Храм, который сам в долг нуждающимся дает? — Не столь важно, зачем потребовались огромные суммы, сколько поведение Верховного. Они переглянулись. Сейчас, при наличии подобного документа, готовность Жреца осудить лорда Витри прилюдно запахла совсем иначе. Раз-два — и подписал свидетельство, а вместе с ним и смертный приговор. Желание избавиться от кредитора чужими руками? А где гарантия, что пергамент исчезнет? На виду он точно валяться не должен был. А если бы дошло до пожара или просто Джеки не оказалась в курсе местонахождения тайника… — Я, конечно, не самый лучший делец… «Это уж точно, — подумала девушка. — Ты мой друг, единственный на свете, но подозревать в торговой жилке — это уж слишком. Легкое сердце, жизнерадостность, всеобщее расположение — и надежен, как простой обычный нож. Никаких лишних завитушек, все на виду. Удобен в руке, годится для работы и боя и не предаст. Мне достаточно». — …Но очень советую написать вежливое письмо Верховному с напоминанием о долге. А попутно скинуть процент до официального. Якобы душа вознегодовала на алчность скоропостижно скончавшегося дяди и прочие красивости. Могу продиктовать, если пожелаешь. — Твоих усилий не потребуется. Там обороты должны быть выверенные. Клодина займется. — Вот и ладненько. Уж мама точно знает политес и эту… этикет. — А попросить под это дело чего полезного? — задумчиво протянула Джеки. — Например? — не понял он. — Надо подумать, тем не менее одну вещь я уже вижу. Вернуть Блору его деревню. — Чего? — изумился Николас. — Как ты думаешь, что он для меня сделает после такого подарка? — При чем один Храм к другому? Шейбе не подчиняется Ранткуру. Божественные покровители относятся к городу, а не провинции. Будто не знаешь сама. — Я еще знаю, что вся торговля оливковым маслом проходит через его клиента — торговый дом Арваня. Есть у Верховного Жреца подходящие рычаги давления на города в провинции. Есть! — Допустим, там случилось явное нарушение писаных законов и просто отвратительно смотрится, но доказать что-либо через годы? Без соответствующей грамоты на владение землей? Блор и сам это знает. Ни малейшего желания идти в суд или еще куда. Проще дать ему из дядиных земель. — Проще, но не сразу. Пусть сначала проявит себя. — Э? — А это будет красиво, — твердо сказала Джеки. Она хорошо расспросила Блора по дороге вечером у костра. Даже при его нежелании раскрывать подробности — очень жаль, что она не маг, пусть и слабый, — впечатление достаточно ясное. — И кроме того, он ведь был такой не один. Эти храмовые кабальные… Поперек чести и совести. — Выкупить? Десятка два, пожалуй, наберется, а люди нам нужны. — Обязанные лично мне! Энунд со временем может стать не менее опасным, чем наши соседи Ренард и Сильвен. — Я тоже из рода Кристиненов, — всерьез обиделся Николас. — Не все за дядей пойдут. — Достаточно и сотни людей. Даже двух третей от этого числа. Они его будут слушать, не меня! Сколько у меня воинов и чем кончится столкновение? Я бы с удовольствием посадила тебя на место командира егерей, но не примут. — Патрик с Олафом и их братья. — Видишь, мы оба это понимаем. Не ко времени ссориться, настаивая на назначении. Боги! — сказала она с досадой. — В этом доме я фактически могу доверять троим — тебе, Клодине и Антону. Все остальные пристально смотрят, чего урвать. А говорить — открыто только с тобой. — Спасибо, — сказал серьезно Николас. — Пока у тебя жены нет. — Это была шутка? Нечастое явление. — Женись лучше на сироте, — почти серьезно потребовала. — Если что, я подберу подходящую, или Блор родственников зарежет. — Все-таки шутка, — с облегчением вздохнул парень. — А я всерьез испугался, что ты превращаешься в мою мамашу, озабоченную продолжением рода. Как насчет собственного? — Не сейчас, — подняв руку, остановила она. — Не ко времени. Куча других забот. Мне нужен управляющий. Навести порядок. — Убрать трупы, успокоить слуг, проверить охрану, развести в стороны наших добрых наемников с не менее отважными героями из леса, всем польстив и погладив по шерстке? — Еще праздничный пир. — Работа для меня! Какие могут быть сомнения. Только это мероприятие обычно называется вульгарным словом «пьянка». Надеюсь, не собираешься присутствовать? — Придется. В начале. — А! Другое дело. Пока еще не окосеют и языки не развяжутся. — Иди уже, Ники, не доставай меня, — попросила, вновь пряча документы и закрывая потайную панель в стене, — и позови остальных — Бема, Антона, Патрика и Блора. — Этого зачем? — искренне удивился он. — Побудет здесь вместе с Визи в качестве охраны. — Джеки, — встревожился Николас, — не надо приваживать зверя. Он опасен! — Бем гораздо хуже, как и куча людей. — Я серьезно! — Этот живет на инстинктах, в отличие от людей. Просто и понятно. Пусть знает меня и привыкает. Да! Разберись со здешним имуществом дяди и отдай его фем Граю. Сказано было намеренно с подчеркиванием звания. — Все? — Вещи, коней, оружие, рабов, деньги. Иди! Про землю она промолчала, как и про имущество, принадлежащее жене, зятю и детям. Разберется Ники, заодно и покажет практическую сметку. Сделает правильно — земля перейдет ему. Оплошает — еще не время. Тот демонстративно пожал плечами и вышел. Ники прекрасно знал, когда кончается дружеская беседа и начинается жизнь вассала и клиента. Он мог сколько угодно спорить с нею с глазу на глаз, вышучивать в хорошем настроении, осторожно подсказывать в присутствии людей, но приказов не оспаривал, даже оставшись недовольным. И дело не в разнице их положений. Для него таковой просто не существовало. Просто когда-то в детстве, когда они оба еще плохо стояли на ногах, Клодина ему сказала: «Твой долг защищать свою сестру и госпожу. Ближе тебя у нее никого нет». Он это принял сразу и навсегда. Еще в детстве покрывал ее шалости, брал на себя вину, а сегодня убивал за нее. Не за деньги и не в расчете на будущее. Ему не требовались должности и земли. Он так понимал свой долг. Именно поэтому ему и можно было доверять. Причем именно пока отсутствует жена и личные интересы. Сказала совсем ненужное. Зря. Требуется лучше следить за языком. Она уже не просто девушка с неясным будущим — леди Кнаут. Она не стала подниматься для приветствия входящих. Не мешает лишний раз подчеркнуть разницу положения. Улыбаясь, приветствовала. Бема поблагодарить, попросить проследить за поведением его людей. Уточнить количество пленных и пострадавших. Отправить Антона проконтролировать порядок и дележ трофеев. Очень удивится на предложение разделить имущество Витри и его семьи. Это целиком заслуга Блора, как и убитые им и прочими ее людьми во дворе. Ничего такого в договоре не присутствовало. Кстати, сколько ее всадник умудрился прикончить? — Семь, — сразу сказал с оттенком восхищения Патрик. Он считал себя опытным воином, и не без оснований. Тем не менее с того дня, как его на глазах у людей опоясали мечом, признав полноправным фемом, за десяток лет убил всего шестерых. Все-таки места у них тихие, и серьезные стычки постоянно не происходят. — Троих, — возразил Бем. Он моментально сообразил, куда она клонит. — Остальных зверь убил. Взгляды всех присутствующих скрестились на неподвижно лежащей у ноги хозяина пятнистой туше. — Четверых сам, — отрезал Антон. Он был уверен, что один из умерших позже получил тяжкую рану от руки Блора. А коли нет, пусть покажут от чьей. Сильный боец под его началом и ему дополнительный плюс. Они спорили исключительно о воинах, с оттенком восхищения поняла Жаклин. Три десятка врагов, и вместе с Визи каждого четвертого прикончил. «Зачем мне наемники, когда могучий герой рядом. Еще бы парочку таких богатырей — и наемники не потребуются». Богатырь стоял с несколько озадаченной физиономией. То ли не считал своих убитых, то ли с ходу не дошло, что натворил. Положительно надо всерьез заняться его устройством и посадить на землю в качестве вассала. Одного жалованья недостаточно. Всегда есть шанс потерять. Тот же Бем переманит. Молодой, горячий — насвистит в уши про славу. Какая, к богам, в наше время слава у сдающих в аренду мечи. В основном в местных стычках участвуют и совсем нежирно существуют. — Будем справедливы, — сказала она вслух. — Трофеи делят на всех участвовавших в бою. Согласно стандартному раскладу. Мои люди, — она показала на Патрика и Блора, объединяя их в одно целое, — участвуют на общих основаниях. Признанный победитель, участвовавший в общем бою, имеет право на вещь убитого по собственному выбору. Треть добычи мне и одна треть трети фем Клейну. Бросьте жребий на остальные трофеи. Как обычно. Патрик утвердительно кивнул. Его такое предложение устраивало. Егеря в бою практически не участвовали, подоспев уже под конец. В основном стрелы метали, и на пятерых один реально подстреленный. Двое связанных охранников у ворот не наемники лорда, а горожане. Этих обижать не стоит, да и кроме копий и дубинок, с них и взять ничего. Зато общий котел достаточно велик. Наемники неплохо подработали за последние годы на службе Витри, и серебра у них в карманах должно иметься предостаточно. Шестнадцать убитых, да еще и выкуп за десяток пленных. Уважающий себя воин не потащит к нанимателю все имущество. Каждый держит нечто в загашнике на подобный печальный случай или серьезное ранение. — Убитые зверем — все равно что убитые оружием. В чьей оно руке, того и заслуга, — возразил фем Клейн. — За порванного моим псом вина на мне. Значит, и остальных убитых положено внести в результаты боя.