–– Нужно попробовать найти место для эвакуации. – тишайше произнесла Ульяна, в тот момент, когда наемник отвлекся на рацию. – Если мы останемся здесь, все может закончиться неравным боем. –– Здесь неравный бой повсюду. – высказала вдруг Моргана. –– Ты что-то сказал? – вдруг насторожился курящий. –– Чего? – рассеяно переспросил второй. Вирхова мгновенно спряталась обратно на лестницу. –– Ты что-то сказал? – повторил первый, стряхивая пепел. –– Мой Косой чего выкрикнул. – пожал плечами наемник. – Балдеж у него сейчас. А наша очередь еще не скоро. Еще час тут чалиться. –– Ша! – резко встал тот. На этаже повисла гробовая тишина. Оба солдата прислушивались к окружающей обстановке. Но ничего, кроме барабанящего дождя и порывов завывающего ветра, они не услышали. Снова раздался приглушенный, явно за закрытыми дверями, женский крик. – Ладно, отбой. Похоже и правда Косой. Интересно, чего там наши за фраера погнали? –– Может коп какой особо упрямый. – предположил наемник. – Пиндосы здесь еще долго не окажутся. У Белого Дома отряд какой-то побили, так это все, что у них было. Вдруг заскрипели какие-то механизмы. У первого этажа остановилась мокрая и грязная БМП. Моргана и Ульяна мгновенно переглянулись – времени не оставалось, придется уходить с этой лестницы еще выше, мимо этих двух раззяв. Иначе, их просто зажмут между молотом и наковальней. Вирхова перевела дух и перехватила пистолет покрепче. Бесшумно сведя мушку, целик и затылок в каске, она рукой подала сигнал Моргане, чтобы та шла вперед первой. Бьющееся с неистовым бешенством девичье сердце, кажется, можно было услышать даже около взлетающего Боинга, но на руку сработала вовремя проскользнувшая за окнами молния. Мгновение, и грянул длинный и громкий грозовой раскат. Моргана быстро шмыгнула на соседствующий лестничный пролет и поднялась дальше. Достала из своей кобуры короткий Вальтер и посмотрела сперва наверх, убеждаясь, что не наткнулась на еще одних наемников, и опустила его вниз, беря на прицел курящего солдата. Следующей должна была идти Ульяна. Моргана не могла поверить в настолько невероятную прыткость. Вирховой было больше пятидесяти, хотя по виду и не дашь, но в ней сохранилось самообладание настоящего молодого солдата. Она без раздумий, тихо и очень четко вышагнула с лестницы, и даже на секунду замерла за спиной остановившегося в крайнем положении шагающего солдата. Наверное, в этот момент в ее голове созрел новый, дерзкий план, согласно которому она вычищает этот этаж. Но разум взял верх над ощущениями, сноровка и опыт дали понять, что лезть на рожон сейчас не стоило. И Ульяна, так же тихо и быстро, поднялась выше. Второй этаж был пройден. Оставался третий. Было что-то не ладно. Дениц шла первой, и ей крайне не понравилось ощущение липкости на подошвах собственных мокрых ботинок. Она сперва подумала, что это высыхала грязь и прилипала к побитым каменным ступенькам, но реальность оказалась куда страшнее. Первое, что увидела Моргана, когда ее глаза оказались на уровне лестничной площадки уходящего вдаль коридора за снесенным дверями – рукоятку торчащего из трупа кайла. Девушка сперва даже не поверила собственным электронным глазам, но когда цифровой мозг уже подсчитал и вывел на сетчатку глаза даже то, сколько это орудие убийства весило, сомнений не осталось никаких. Липкость подошвам придавала не грязь, и уж точно не дождевая вода, которая сочилась в трещины между плитами перекрытия американского многоквартирного дома, нет. Это была людская, человеческая, самая настоящая кровь. Дениц прикрыла рот рукой. У нее не было никаких эмоций кроме страха и крайнего отвращения к тем, кто это мог сделать. Она видела всякие способы убийства, она видела пули, ножи, за свою карьеру сапера навидалась взрывчатки, гранат и бомб. Однако то, как из трупа торчит строительный инструмент, что мог бы прорывать шахты, громить камень и горную породу, добывая ценнейшие ресурсы для человечества, она видела впервые. Ульяна лишь тяжело, но беззвучно вздохнула. Для нее не стало откровением то, что наемники не пренебрегают самыми унизительным и не профессиональными способами убийства, она знала, что в них существует и культивируется жестокость ко всем, на кого пал указ контракта и хозяина, но в ней все равно закипала злость, в ней закипала яростная ненависть к рукам, которые вонзили это кайло. Судя по всему, несчастливым обладателем пробитых до самого позвоночника ребер, стал гражданский. Вряд ли военным мог быть парень, который весил чуть больше пятидесяти килограммов и при жизни ходил в клетчатой расстегнутой рубашке, шортах и шлепанцах. Вероятно, вышел на звук, когда все началось, и заперся в квартире. А затем в эту квартиру постучали. Внезапно, из боковой двери послышался хруст стекла. Хлопнула форточка, а затем раздались шаги. Кто-то начал что-то волочить по полу. Был шелест, вздохи, всхлипы, потом снова хруст стекла и хлопок форточки. Моргана поднялась на одну ступеньку повыше и увидела кровавые следы, и еще трупы. Видимо, наемники стаскивали их в кучу и выбрасывали в окно, чтобы не дышать вонью и кровью. Противно жужжали редкие мухи, что вились по углам. Они слетались на запах уже подопревшего, но еще пока не потерявшего форму мяса. Тела были разные. Мужчины, женщины. –– Серый, таскай их сюда! – крикнули из квартиры с вечно хлопающей форточкой. –– Да пошли вы, уроды! – внезапно ответил кто-то из дверей с другой стороны коридора. Моргана мгновенно опустила голову. Возглас был очень близко. Она почувствовала присутствие человека и уже отследила его через стену. Сетчатая, полигональная, не слишком внятная фигура стояла посреди другой квартиры и явно что-то подносила ко рту. Судя по едкому запаху табака… точнее, тем ноткам, которые были в чудовищном зловонии подгнивающих и сырых от дождевой влаги трупов, он курил. Сережа, как его называли другие, его собратья, явно не разделял интереса в их времяпрепровождении и коротал боевой срок отдельно. Моргана обернулась и глянула на Ульяну. Но та пожала плечами, она и сама не до конца понимала, что между ними происходило. Пусть был спор, разногласие, судя по тону даже откровенная враждебность, но осторожность не была лишней. Им нужно было остаться незамеченными. Благо лестница никем не охранялась, выше можно было проскочить легко и просто. Но тут, в мрачную атмосферу, с вечный хруст стекла и хлопанье разбитой форточки острым винтом вонзился еще один, не менее чудовищный, пугающий звук. Это был душераздирающий женский крик, который доносился откуда-то из дальних квартир. Настолько громкий и настолько клокочущий, надрывный, явно из-за закрытых дверей, что у Ульяны защемило сердце. Нужно было идти дальше, нужно было не обращать на это внимание, не рисковать, но она не могла. Она клялась себе всегда помогать, защищать, когда может. И сейчас она могла, но это было опасно, это было нельзя и недопустимо. Задача, требовала другого. И перед ней встал очень тяжелый моральный выбор – помочь несчастной, просящей жертве, пока глухие звуки ударов не сменились выстрелом, или пройти мимо, проигнорировать, но не пасть под опасность, остаться незамеченной. –– Мы пройдем? – тишайше, без доли злого умысла спросила Моргана. –– Нет. – Ульяна сделал свой выбор. – Я не могу пройти мимо. –– Серый, нюня ссаная. – один из наемников, с закатанными рукавами наконец вышел из боковой комнаты. Моргана разглядела на его костяшках цифры: «1933». Лицо его осталось загадкой: очки ночного видения закрывали глаза, а нижняя часть была скрыта плотной черной маской. – Хера ли ты там смолишь? Потом шиш, а не зарплата тебе будет, понял? Ты всю кампанию подводишь. Или ты думаешь, что командир тебе за так бабу отдаст? Недолго думая, и не дождавшись ответа, наемник взял в руку чью-то, казалось, даже какую-то кукольную ножку. Человечек оказался низеньким, каким-то не складным по пропорциям, и наверняка не самым взрослым. Собирая уже ничего не чувствующей простреленной макушкой все неровности на напольной плитке, тельце потащилось за наемником в боковую квартиру, где его ждал недолгий полет до развезенной под окошком грязи. –– Пошел ты! – рявкнули из противоположной комнаты. – Пусть Косой ей подавится! Снова раздался женский, уже менее громогласный, и явно умирающий крик. Сил в голосе уже не было так видно, не было привычного сопротивления, оно таяло, увядало по мере того, как на глотку, наверняка, надавливали. Ульяна дождалась того момента, когда наемник, снова взяв один из трупов, исчезнет в своих дверях, и быстро шмыгнула по лестничной клетке. Моргана даже не успела заметить этого движения, и сообразила только тогда, когда Вирхова уже проходила мимо трупов. На секунду та задержала свой суровый взгляд на убитых. Она насчитала всего шестерых, но их было явно больше… Лужа на полу была огромной. А следы шли практически изо всех квартир. Люди здесь вымерли быстро, один за другим. Кто от пули, кто от проломленной груди. Ульяна медленно заглянула в комнату с одним наемником. Тот стоял, прислонившись к одной из стенок в прихожей, боком к выходу, но никого в дверях не заметил. Склонив голову, он задумчиво курил, и сплевывал прямо себе под ноги. На ремне, как-то даже неказисто, не по плакатному красочно, болтался обвешанный автомат. А на лбу, поднятый с глаз, был прибор ночного видения. Вирхова не стала заходить, в ее голове промелькнула иная мысль. Она пошла дальше. За ней увязалась и Моргана, на секунду заглянув в боковую квартиру. Но и ее человек не заметил – темнота была практически кромешной, а девушка двигалась очень тихо и медленно, без дерганных и резких движений. Снова раздался топот солдатских сапог, опять, уже до боли противно, хлопнула на ветру разбитая створка. Но в этот раз не так громко, не так отчетливо – измаранная кровью и обжитая парой наемников квартира была позади. А впереди дверь, за которой стали более различимы хлесткие, но редкие удары по кому-то. Догадываться не приходилось – били ту самую, визжащую, и кричащую, с рукой на рту, девушку. Ульяна быстро глянула на Моргану. Та показала на пальцах, что солдат в комнате было снова двое. Видимо, они разбились по парам, и только тот наемник предпочел обойтись без прикрытия. Вирхова жестами объяснила, что она берет дальнего. А Моргана должна была нейтрализовать ближнего. Без шума и пыли. Когда девушка легко кивнула, Ульяна, собрав всю волю в кулак, осторожно пихнула не запертую дверь плечом. Та заскрипела. Но это не имело значения, ведь обе женщины уже растворились в непроглядном мраке широкой прихожей. Квартирка была не из самых уютных, судя по всему двухкомнатная, где спальня была отделена от гостиной вынесенной теперь межкомнатной дверью. В некоторых углах, для ориентации, чтобы просто постоянно не таскать на голове невероятно тяжелый и мало того, очень неудобный, прибор ночного видения, были поставлены дрожащие на сквозняке свечки в стаканах. Некоторые из них были хозяйскими – пахло лавандой, фиалками, клубникой и всем подобным одновременно. Ульяна ненавидела ароматические свечи и ей стало не по себе, но терпела, не закашлялась от приторного и противного запаха, смешанного с пороховым амбре и трупным смрадом. В некоторых местах на стенах, у свечек, было зловеще подсвеченное пламенем кровавое пятно из брызг и не опавших на пол ошметков. От этого запротестовал желудок уже у Морганы. Но девушка сдержала боль, на мгновение закрыла глаза и постаралась абстрагироваться. Получилось не слишком хорошо, и она все-таки чуть-чуть мотнула головой. В мозг неприятно укололо, и металлическая рука обхватила макушку. Очередной натиск со стороны искусственного интеллекта – не вовремя. –– Все еще брыкается, ты посмотри! – не без злобного восторга пронеслось из комнаты. –– Дай я ее усмирю, Косой. –– Да ты обожди. На шалаве уже лица нет. – прозвучало в ответ. – Прошестери, слышь. Притащи веревку, или что-нибудь типа. Устал уже с ней тут возиться! Один из наемников вышел из комнаты. Его лицо мгновенно побледнело, а глаза потеряли всякий запал в них, вышел из зрачков всякий блеск и жизнь. Моргана подхватила его своей забрызганной кровью металлической рукой и оттащила подальше, чтобы тот не загремел. А дверь в комнату скрипнула и закрылась за защелку. С кровати, где было уже почти бездыханное нагое тело, слез сухопарый жилистый мужик, с синими наколками на спине и руках. –– Так быстро? – повернулся он с вопросом, и обомлел. Точно перед его лицом было разделенное надвое уродливым шрамом южное, и невероятно суровое лицо Ульяны. Перед ним, чтобы тот хорошо смог его напоследок рассмотреть, держала свечку. И когда насильник уже был готов закричать, чтобы позвать на помощь, она шумно набрала воздуха и коротки задула ее … …Один наемник посмотрел на другого, а потом прислушался: –– Чего-то Косой затих. –– Думаешь, он ее уже… –– Не должен был. – ответил первый, поправив автомат на груди. – Не за мокруху сидел. Он лохматый. Да и поделиться обещал. Пойдем-ка. Когда вышли в коридор, там был третий. Тот что-то буркнул, и ему в горло мгновенно уткнулся «Грач». –– Ты не бузи, понял? Ты тут новичок, нечего из себя гнуть черте пойми что. Праведник, бля! –– Ты просто ублюдок, Клим. – огрызнулся Сергей. – Нахрена?.. –– Потому что хочу так. Город мы чистим. – тот больно ткнул стволом ему в горло. – Задача у нас такая. Нам за это и платят, чтобы мы вот такую работенку делали, ты понял? А тебя мы на берег спишем, неженка ебаная. –– Заложишь значит. Как крыса? –– Что ты сказал?! – подался вдруг тот вперед, чуть ли уже не врезаясь лбом в лоб. Палец на спусковом крючке вдруг приблизил тот к рукоятке пистолета. –– Пошли, Клим. – дернул первого за руку другой. – Парень еще зеленый. А за стрельбу по своим сам в эту кучу ляжешь. Пошли. Они быстро прошли коридор, и не слишком раздумывая вошли в прихожую квартиры. Повернув в руке нож, Ульяна мгновенно вцепилась во второго вошедшего со спины. Зажав ему рот рукой, она резко и четко вогнала нож между его ребер. Вынула и воткнула еще. Еще и еще. В последний раз, когда лезвие оказалось в теле, провернула его, раздвигая ребра и убивая наемника на повал. Он обмяк на ее руках. А палец, что уже практически нажал на спусковой крючок автомата, чтобы дать сигнал, ослаб. Второй наемник успел пройти чуть дальше. Он не сразу услышал тихую борьбу, происходящую за его спиной, потому что на долю секунды оказался ошеломлен разорванной на три части гортанью одного из своих сослуживцев, что был на полу гостиной комнаты. Солдат обернулся, уже поднимая автомат, но тот кто-то заблокировал. В зеленом свете прибора ночного видения лишь успели промелькнуть два сверкающих колечка. Дальше взор закрыла плотная пелена, а в уши ворвался хруст свернутой шеи. –– А этот-то куда поперся?.. – Ульяна злобно выругалась, когда услышала еще одни шаги. Последний наемник вошел в помещение и вскинул автомат. Уже было потянулся к радиостанции, чтобы сообщить, что он увидел, как тут у самого его уха взвелся пистолет. –– Убери палец с клавиши. – мягким голосом из темноты приказала Ульяна. – Тебе незачем сейчас выходить в эфир. Правильно? –– Вы ведь убили их… – ответил наемник. –– Да, жизнь жестока. Думаю, ты это уже и сам понял. И она меняется за те самые доли секунды, которые обычные люди никогда не замечают. Ты помнишь тот момент, когда осознал, что попадешь сюда? –– Хотите вывести меня на высокоморальный диалог, стоя с руками по локоть в крови? –– Мои руки? Да, мои руки в крови. Они в крови до самых плеч. – медленно рассказала ему Вирхова. – Но вот не в крови невинных. Не в крови жертв, которые сами не поняли, что смерть пришла к ним не от старости, а от пули. Высокоморальный диалог? Нет, какой смысл вести его с человеком, который является профессиональным убийцей, и служит не Родине, не зову долга, а деньгам и контрактам? Я лишь хочу понять, что подтолкнуло тебя к этому. Ты не животное, Сережа, ты не такой, как эти четверо, что у твоих ног. И потому с тобой я говорю. – послышался короткий, но очень выразительный вздох. – И я хочу, чтобы ты наконец оценил это, и перестал дерзить мне. –– Какой смысл служить зову Родины, если Родина душит все хорошее, что существует в человеке? Какой смысл распинаться о долге, когда доля выпала не такой, какой ты ее себе при служении этому самому долгу представляешь? – хмуро ухмыльнулся вдруг тот. – Я служил Родине. Я воевал на Каспии, мы две недели бились в окружении, мы дрались как твари. Как черти резали в чудовищной бойне афганцев, а они резали нас! Нас был целый батальон, а осталось четверо. Но знаете, что я узнал, когда вернулся домой из того ада? То, что моя Родина не в состоянии бесплатно вылечить моего сына. У нас просто нет врачей, способных на такой… видимо подвиг. Обязательно нужно держать каждую пядь нашей земли, чтобы потом узнавать, что земля эта никому не нужна, и что ее герои получают жалкие копейки? Обязательно хвататься за жизнь, чтобы потом прикидывать, сколько процентов от заработной платы может уйти на маленькое надгробие? Пожалуйста, скажите мне… –– Ты пришел за деньгами? –– Да, я пришел за деньгами. – честно ответил Сергей. – Но не за тем, чтобы убивать ни в чем не повинных людей. Я раскаиваюсь перед вами, вы этого хотели? Вы думали, что мы все мрази, вы думали, что наемники только отпетые ублюдки? Да, это так, но не в большинстве своем. Куда деваться, когда такое происходит? Как быть, когда долг сейчас ценится в несколько десятков тысяч? –– Ты догадался кто я? – спросила вдруг Ульяна. –– Никакак нет, товарищ генерал-майор. – ответил тот, хмыкнув. – И я даже не хочу думать о том, что вы здесь делаете. Этим мыслям мне мешает ваш пистолет у моего уха. – Это и не мой. Ульяна чиркнула парой спичек перед самым лицом парня. Поднесла огонек к губам и подкурила зажатую в губах сигарету. Такого трюка Сергей явно не ожидал. Не знал, что увидится с ней так близко, что сможет увидеть свое темное отражение в ее карих глазах. Она была действительно живой, стояла перед ним в этой, наполненной свечной вонью и трупным смрадом, комнате, смотрела на него изучающе, и все не могла понять, кого она в нем видела – союзника или врага. –– Подумай над тем, что порождает эту тенденцию. – коснулась она своим, мертвецки холодным пальцем его виска. – Порассуждай, что и кому может быть выгодно, и ты во все разберешься, Сережа. Сегодня мы не станем в тебя стрелять, если ты пообещаешь мне всего несколько вещей. –– Я вас не видел. – опередил ее тот. –– Да, умница. – похвалила его Ульяна. – Тогда сразу второе: нужно место для эвакуации, не слишком далеко отсюда. –– Есть сквозной междомовой сквер на противоположной улице. За моей спиной. –– Третье. – в губах Вирховой засверкал огонек сигареты. Еще секунда, и между лицами встала пелена из сизого дыма. – В той комнате лежит практически бездыханная девушка. Представь, если это чья-то дочь, или мама. Что бы ты сделал тогда? –– Помог бы ей сбежать отсюда и спрятаться. –– Правильно. Ты схватываешь на лету. Будь ей другом, Сережа. Зарабатывай, но помни, что ты не зверь, что ты человек, человек обездоленный и злой на ситуацию. И мой тебе, личный, Сережа, совет: разберись в ней как следует. Ты меня понял? –– Так точно. – на этих его словах, Вирхова сунула ему в зубы скуренную до половины сигарету. – Вы можете спуститься по пожарной лестнице. Она у квартиры тридцать шесть, почти у самого окна.