Осторожно положив бумаги стопочкой на лакированную столешницу, Купер немного даже игриво поставила на них руку, когда Моррис своевольно потянулся к ним. Алиса хотела показать, что теперь стоит смотреть только на нее, и слушать только ее голос. Включалась невероятная ее женская магия, против которой не мог устоять ни один мужчина – прямой и уверенный взгляд невероятных зрачков цвета самого океана, слегка растрепанные белоснежные волосы, и выпяченная вперед грудь, с двумя расстегнутыми на ней пуговицами рубашки. Президент тут же застыл, глядя на нее. Алкоголь ударил ему в голову, а силы покинули тело. Почти безвольно он упал в свое кожаное кресло, полностью уделяя все свое внимание только ей. –– В этой стопке все, что вы хотите знать о своем окружении. – пристукнула пальцем по бумагам Купер. – Но я прошу вас о нескольких услугах мне. –– Вы играете как они, мисс Купер. – Моррис перешел на деликатное «вы», все-таки почувствовав, что уже не властен над ситуацией. –– Да, сэр. Но против них. – легонько улыбнулась она. – Первое условие. Я хочу пропасть из информационного поля на неопределенный срок. Есть несколько дел зарубежом, которые не требуют отлагательств. Я сделаю их и вернусь сразу, как только смогу. И… захочу. Купер перевернула самый верхний листок, на котором оказался невероятно объемный текст очень мелким шрифтом. Настолько мелким, что без очков было и не разобраться. Она медленно пододвинула его по столу до Президента, и тот быстро его прочел: –– Что это? –– Сорок семь фамилий. – ответила она вальяжно, со статусом. – Вот это, например, заместитель Министра Обороны, а вот это… – провела пальцем по листку. – Наш министр торговли и все те, с кем он связан. –– Тут половина моего кабинета министров! – встрепенулся Моррис, не понимая. – Что это значит?! –– Второе условие. – не заметив его слов, Алиса показала на пальцах «V». – Вы немедленно отдаете приказ о доукомплектовании того подразделения, которое сейчас держит Белый Дом. Дальше, отдаете приказ о том, чтобы их перебросили на нашу авиабазу в Туркменистане. Они должны быть сыты, хорошо укомплектованы, и готовы к немедленной выброске в любой точке земного шара. Ее укажу я. Подразделение капитана Мэрлина, а теперь, я надеюсь, уже майора, мистер Президент, мне знакомо, и я знаю, что им можно доверять. Они станут моей основной силой в тот момент, когда основные подразделения войск США будут недоступны из-за переброски. –– Я понял. Хорошо. – согласился он. – Это сделать проще простого. Алиса перевернула следующие листы. Все до единого. Там были секретные финансовые операции, которые ЦРУ смогли обнаружить только недавно. Это было весомым доказательством того, что половина американской власти давно сгнила и играла на две стороны одновременно. – Вот в чем преимущество старой доброй агентурной сети. – начала Алиса будто бы издалека, чтобы президент понял все и до конца. – Главное и ключевое преимущество человека над машиной, это то, что он всегда видит детали, он подмечает каждую мелочь. И чем острее его ум, тем больше полезных песчинок в огромной дюне информации он найдет. Эта полная история всех финансовых операций всех сорока семи фамилий с первого листа. Посмотрите на даты – их самые большие траты практически независимы друг от друга и идут через офшорные счета в Швейцарии, Нидерландах, и прочих странах, которые давно проверены всеми спецслужбами и подготовлены специально для оттока капитала за рубеж, к нашим промышленным трестам во всей Европе. Проще говоря, эти покупки чисты перед Центральным Разведывательным Управлением и идут на благо промышленного и финансового сектора Соединенных Штатов. Но посмотрите вот сюда. Вам не кажется это странным? Купер ткнула на май-месяц, когда были самые крупные переброски миллиардов долларов со счетов на счета. –– Как вы это обнаружили? –– Нам в этом помогли русские. – усмехнулась Алиса. – Мы отследили большинство финансовых операций русских олигархов, ориентированных не на Европу, а на Восток, в сторону Китая и Афганистана, и увидели, что они все, как один, стали перебрасывать все свои финансы на подготовленные разведкой «Восток» счета на Багамах и на Ближнем Востоке. Ушло несколько недель, прежде чем мы смогли даже просто обнаружить эти счета, и оказалось, что они были так или иначе задействованы все. Финансовая разведка с помощью нескольких агентов показала, что на них содержится значительно больше денег, чем могли бы дать только русские промышленники. И мы стали думать, чьи это могли бы быть деньги. –– Американские… – с выдохом Моррис отложил распечатки. – Может быть, это финансирование Афганистана для его войны с Россией? Может это быть теневой сделкой, как мы уже проворачивали это в…? –– Не может. – помотала головой Купер. – Подобные сделки совершались бы с ведома и с помощью ЦРУ, и я бы точно знала о них. Но тут все делается в обход вообще всей нашей финансовой системы. Это точно не спонсорство. –– Слишком натянуто, мисс Купер. –– Тогда вот еще. Что если я скажу вам, что деньги на этих счетах… – Алиса раздвинула несколько листов перед ним, чтобы показать нагляднее. –… прибавляются с другой стороны от замочной ячейки? Возьмем вот эту ячейку: сто двадцать два миллиона долларов. Мы видим по истории финансовых операций человека, которым они принадлежат, что он их не пополнял. Но вот через полторы недели капитал ячейки составляет уже сто пятьдесят миллионов долларов. Как же это происходит? А вот тут все куда проще. Через три десятка рук и счетов… – она поводила пальцам по бумагам, показывая, где и у чего «пришиты ноги». – Эти несчастные двадцать восемь мы находим вот здесь, через пять дней после того, как нефтеносные районы русских на Каспии перешли в руки афганцев. Эти деньги ушли с рук корпорации «A&I», принадлежащей… Северному Ирану, входящему в состав Гардезского Блока. Уже более весомые доказательства? Гардезский Блок выплачивает нашим государственным служащим зарплату! Вот что я хотела вам рассказать, мистер Президент. Они стравливают США и Россию, выжимая из них все деньги, которые смогут. Моррис взял бумаги в руки, будто бы пытаясь найти в них ошибку. Он изучал их долго, очень тщательно, поскольку сам имел образование финансиста, но вот никакой ошибки не было – ЦРУ пусть и запоздало, но нашло все до последнего цента. Все сходилось точно так, как в аптеке, такое навряд ли можно было бы подделать, а потому вера в подлинность этих бумаг была невероятной. Не сумев поверить в это, президент широко раскрыл глаза, прикрыв рот рукой. Было понятно, что его сковал невероятный шок, ведь половина из тех, кто его окружали были вовсе не теми, за кого могли бы себя выдавать. Слуги американской нации, американского народа проглотили финансовую наживку и решили сменить гражданство. –– Они убьют меня. – обреченно произнес Моррис, выдохнув. –– Несомненно. – не стала скрывать Купер. – Они убьют вас и всех, кто вам дорог только потому, что они почувствовали препятствие у себя на дороге. Как говорил один из классиков марксизма-ленинизма: «Нет того преступления, на которое не пошел бы капитал, если бы ему виделась трехсотпроцентная прибыль». В некоторых случаях вот здесь… – Алиса снова ткнула двумя пальцами в бумаги. – Прибыль больше полутора тысяч процентов. –– Вы считаете, что коммунизм спасет меня?! – рассмеялся напряженно тот. –– Нет, вас теперь спасете только вы сами. – серьезно ответила ему она. – Вы уже знаете, что вам готовится. Тем более, что вы даже знаете, кто именно вам это готовит. Это уже большая часть дела, мистер президент. Но, я могу рассказать вам панацею от остальной части ваших проблем. –– Не тяните, Купер! – не выдержал Моррис, срываясь с кресла. Алиса лишь легко усмехнулась, опустив голову. На ее голове чуть расправился пучок ее белоснежных волос и несколько прямых как стрела прядей закрыли лицо. Рукой смахнув их за ухо, она медленно показала три пальца… –– О, черт… – выдохнул разочарованно президент. –– Да, сэр. – она хитро улыбнулась с прищуром. – Третье и последнее условие. Вы даже не думаете о том, чтобы полномасштабно вторгаться в Северный Иран или Афганистан, после всего того, что я вам здесь рассказала. Это выглядит логичным решением на фоне мировых проблем, но вот это только внешний признак. Вам не нужна война на два фронта, в то время как подпитываемый Пекином Кабул будет полномасштабно воевать только с вами. Операция на Каспии является не более, чем политической авантюрой, но вот вас ждет настоящий ад на Ближнем Востоке. И тогда, если вы влезете в этот бассейн, уже ничего не спасет землю от полного уничтожения. В китайских шахтах в два раза больше боеголовок, чем у нас. Они есть у Пакистана, у Израиля, у Индии и у Северной Кореи. Поверьте мне, мистер президент… я знаю, о чем я вам говорю. Обещайте мне, что какие бы вам ни поступали предложения, какие бы ни были угрозы вам или вашей семье, американская военная машина даже не подумает о том, чтобы начать воевать с Афганистаном. Нам нельзя распылять силы, нам нужно сосредоточится на удержании рубежей хотя бы старого мира, потому что новый мир может начаться с пожирающего все и вся огня. Так же вы не станете уничтожать Россию, вы не станете загонять под собственную волю Германию в случае, если в этом конфликте наши Соединенные Штаты окажутся сильнее и будут на рубеже победы. Вы выйдете на статус-кво. Это не поможет избежать перемен, это не поможет избежать уже идущей глобальной войны, но это не будет новым переделом мира, в угоду мировым капиталистам, которые уже расчерчивают свои собственные границы на карте. –– Вы хотите, чтобы мы просто отразили агрессию? –– Да, я хочу, чтобы вы просто выполнили клятву перед нашим народом, и защитили его от любого из неприятелей. – легонько кивнула Алиса. – Этого времени мне хватит, чтобы со всем разобраться. Я уже знаю, что мне делать, и знаю, как я буду это делать. Вот три моих условия: возможность, сила и время. Большего я у вас не прошу. –– Вы играете мной, Купер… – догадался Моррис. – Вы водите меня вокруг собственного пальца!.. – немного подумав, он пристукнул пальцами по столу. Нервно дернул головой и усмехнулся. – Черт с вами, Элис. У вас есть все ваши три условия. Но они будут соблюдены только при том, если я останусь жив, вы это понимаете? –– А вы думаете, что нет? – загадочно начала она, наливая себе в стопку по-хозяйски еще водки. – Неужели вы думаете, что я «обвела вас вокруг пальца» для того, чтобы вы умерли и омрачили все планы мне и моей команде? Если это так, то я непомерно глупа, а вы еще больший глупец, раз решились на мои условия. Как вы думаете, сэр, вы – глупец? Моррис не отвечал. Он стоял весь в раздумьях и несколько рассеяно смотрел на то, как Купер, полностью почувствовав свою власть над этим кабинетом и им самим, ввинчивала ему в подкорку установки к действиям. Она была неумолимой силой, с которой даже он – Президент Соединенных Штатов Америки – не мог считаться. –– Что вы предлагаете? – с хрипом, неожиданно для себя, спросил он. –– Очень простую игру, сэр. Эта бойня, которая сейчас идет наверху, является далеко не вашим просчетом, а удары по нашим мирным городам не должны бить по вашей совести, ведь за оборону у нас ответственен Генеральный Штаб, который все это время высасывал чудовищные деньги из бюджета на обороноспособность нашей Родины… – Алиса показала на десять фамилий высших чиновников Министерства Обороны и Объединенного Командования Штабов. – Но вы знаете, что армии не нравится, когда ее бьют, а она не может дать сдачи? Армия, ее простые солдаты – основное топливо для войны – люди очень вспыльчивые и готовы закидывать гранатами своих начальников, когда те становятся обозревшими. Представляете, что они сделают, когда узнают, кто ответственен за то, что русские ракеты пролетели мимо наших комплексов зенитных ракет и упали на их детей и их семьи? –– Вы предлагаете переворот. –– Да, бинго, мистер Президент. – нарочито радостно развела она руками. – Я предлагаю вам переворот. Но вот его отличие от обычного в том, что вы все равно остаетесь у власти, и переворачиваете ее прослойку под собой, вытряхивая всех клопов в бензин. Вам необходимо перестать жить иллюзиями и понять, что несколько человек, пусть даже и влиятельных, не являются весомой силой, когда огромная волна народа прет на них, как раскаленная магма из вулкана. Вам не стоит бояться этого круга, если за вами будет ваш народ, сэр. Если за вами будет армия, вы станете тем, кем уже нельзя будет управлять. В свою очередь, я могу обещать вам, что у вас есть союзники. Вас эвакуируют в горы Атлас, там вы и начнете свои чистки. Вы не должны их жалеть, они развращают и дестабилизируют нашу страну и весь мир. Вы должны их вычистить одновременно и очень быстро, иначе они начнут разбегаться. –– Вы жестокая, Элис. –– Это необходимая жестокость. – тяжело выдохнула Купер вдруг. – Однажды, я уже совершила ошибку, но не повторю ее вновь и сейчас. Все мое ведомство готово помочь вам, и солдаты в бункерах осведомлены и подготовлены. Можете положиться на высший состав ЦРУ, как на меня саму. Когда вы будете готовы, вы должны сказать им об этом. Агенты сделают все сами, вам остается лишь выполнить мои условия. – она подняла свою стопку с водкой. – Вы слуга народа, сэр. А народ – самая невероятная сила на нашей планете. Так что… за весь народ нашей планеты! Резко опрокинув стопку с горячительным, и даже не зажмурившись, она осторожно поставила пустой хрусталь на стол, и развернулась. Ее работа была на этом закончена. Все, что она хотела сказать и все, на что хотела настроить – было сделано. Оставалось только обеспечить вывоз Президента и его подгнившего кабинета министров из осажденного Белого Дома пробитым через ряды русских зенитных ракет вертолетным коридором. Мотнув головой, перед самым выходом, Алиса выдохнула, наконец расслабившись. Роль, которую она сыграла перед Моррисом ее нешуточно утомила, и маска наконец была сброшена. Но тот ее окликнул, как только открылась дверь: –– Вы спасли мир, Купер. – Это моя работа, сэр. Часть 8 Ульяна очень не любила легкомысленных, как ей казалось, людей. И если шутки Среды можно было спустить на родовой след – а она знала сразу двоих «юмористов» из их семьи, не считая того, что и сестра Димы, Бронислава, любила и умела пошутить – то вот для Лиски такого оправдания не нашлось. Не было секретом, и она не скрывала, что он ей не нравился, с каждым разом она все больше и больше считала его кретином, не знающим, что он вообще должен и может делать не только в Центральном Разведывательном Управлении, а вообще на планете Земля. Джек для Вирховой был что-то сродни белого шума, который вроде бы и не громкий, не пытающийся казаться слишком нарочито интересным, не навязывается, почти, но все равно какой-то назойливый, противный. Такой, который хочется выключить поскорее и заняться чем-то более полезным, чем его созерцание. Именно по этому его фразу: «Прикрой нам спину, а мы все сделаем сами!», она приняла слишком буквально. Даже иногда подумывала о том, чтобы спустить курок и увидеть, как в перекрестии снайперского прицела появляется темное размашистое облачко, и черная тень, которая звалась когда-то Джеком Лиски падает в грязь. Вероятно, она бы даже не стала скрывать, что она убила бы его – ответила без тени всякого сомнения. Но вот почему не убила? Наверное, потому, что считала, что Самир не справится один, что он упадет духом, когда увидит смерть своего сослуживца и брата по оружию. Потому, что считала, что Джек еще может быть полезен, и даже в глубине души надеялась, что он все-таки зрелый и взрослый человек, который может жить не только иронией. Она не знала его толком, чтобы рассуждать о сути, судила по обложке, а потому понимала, что не стоит жать на курок и ждать, пока винтовка лягнет плечо. Но все же она нажала на спуск и почувствовала практически неощутимую отдачу. Наемники толково расположили блок посты и цепи охранения на своей перевалочной базе, которую уже обустраивали около постамента Линкольна. Без крови было не обойтись никак, и чтобы не портить дело, чтобы действительно оправдать высокое имя советского снайпера и серебряной призерши мирового чемпионата по стрельбе, Ульяна ни разу не промахнулась. Била на повал, прошибая тела настолько точечно, что было и не докопаться. Каждую пулю клала вдумчиво, с быстрым и точным математическим расчетом траектории в голове или на листочке рядом. Очень любила бить в шею, точно под первый позвонок в черепе, расшибая тот в пыль, и не дырявя солдатскую каску. В темноте и в дожде было практически не видно крови, особенно если не знать, куда смотреть, и это могло сыграть на руку паре американских оперативников. Их работа ведь, как ни крути, оказалась сложнее – Лиски и Бадар подхватывали тела, чтобы те не рухнули на землю и не зазвенели снаряжением и автоматами. Аккуратно оттаскивали убитых наемников в сторонку, и даже, иной раз, клали в кусты или ямы с грязью, чтобы их трупы не слишком бросались в глаза. Но все равно рисковали – патрули ходили с незавидной частотой, и уже чуть было не случилась ошибка. Один из патрулирующих территорию наемников заметил силуэты в кусах и зарослях. Уже было собирался показать пальцем своему напарнику, но Ульяна сработала очень четко и быстро. Она заметила их движение и послала две пули навскидку и практически одновременно. Каждой была уготована своя цель, и они с ними встретились. Два тела, все-таки не слишком сильно, но зашумев, плюхнулись на развезенный дерн с ошметками травы. Американцев это спасло. Увидев упавших людей, Самир и Лиски быстро сообразили, что здесь оставаться опасно, и дерзким рывком прошли прямо до рядов зелено-черных броневиков «Тигр», под колеса которых и нырнули, скрывшись от резко появившегося патруля наемников. Те были не на шутку взбаламучены – нашли тела убитых сослуживцев и практически сразу, без ошибки, определили, что работает снайпер. Они ведь оттачивали профессиональные навыки годами, в горнилах гибридных войн по всему свету, зачищая кишлаки от боевиков и не только, убивая врагов и не только, защищая интересы, видимо великой, России… и не только. И теперь с их навыками, с их чутьем кровожадных волков, которые знают все и умеют все, приходилось считаться. Резко поняв свою ошибку, Ульяна отпрянула еще дальше в комнату, утягивая за собой винтовку и рюкзак, на который та была положена. Ее опыт был еще больше, и она прекрасно поняла, что оставаться здесь больше нельзя. –– Блять! – шепотом воскликнула она. – Лиски, вот мудила! Как только она закинула рюкзак за плечи и взяла винтовку в руки, под самыми окнами раздался скрип мощных тормозов. У наёмников была своя группа быстрого реагирования, которая тут же отправилась на разведку ближайших домов. Из трех «Тигров» и одного «Урала-Тайфун» вывалилось до трех десятков бойцов, которые разошлись по паре домов. Ульяне не повезло – в многоэтажку, в которой она находилась, заходил самый крупный отряд из «Урала» – около пятнадцати человек. Вступать с ними в открытое боестолкновение было бесконечно глупо, и она решила не рисковать. Пробиваться с боем было нельзя – перекрыты лестницы и коридоры первого этажа, а запасной выход во двор придомового участка был завален обломками американского истребителя четвертого поколения, который сгорел от старенькой советской ракеты из «Бука». Вирхова скрылась в одной из боковых квартир, выбив дверь ногой. В той, где был оборудован ее снайперский пункт, оставила затаенной взведенную гранату. Она ожидала отвлечь внимание наемников и вырваться на оперативный простор, или хотя бы лестницу, не вступая в прямой бой. В дополнение к этому, зажгла фальшфейер и бросила его вдаль по длинному и прямому коридору, который упирался напрямую к спуску. Так она надеялась увидеть тени, и сосчитать бойцов, понять, куда и как они двигаются, их организацию. А еще такой прием мог дезинформировать солдат противника. Не самые ожидаемые действия, обычно на грани абсурда, всегда приводят к дезорганизации и легкому испугу, который помешает в моменте объективно и трезво рассуждать. О чем подумают наемники, когда увидят, что матерый снайпер, который без всякого шума, перебил около полутра отделений, теперь выбрасывает источники света прямо в коридор? О том, что он сумасшедший. А сумасшествие признак того, что матерый снайпер уже точно не отступится. Наконец послышались шаги и раздался хруст крошеного бетона. Здание уже было побитое боем, и тот этаж, предпоследний, на котором находила Ульяна, был, вероятно, самым целым из всех. Здесь были невредимыми практически все помещения и квартиры, комнаты. А вот крыша и первые этажи оказались завалены обломками. С остервенением барабанящий по изогнутому и разорванному подоконнику дождь мешал четко понять по шагам сколько было солдат, и тут как раз на помощь пришел зажжённый фальшфейер. Пятеро. Солдаты решили разделиться на три этажа поровну – по пятеро. Все-таки здание было очень большим, а наемников было сравнительно мало, чтобы вальяжно передвигаться по этажам огромной гурьбой. Действовали малыми тактическими группами, и это было даже правильнее. Они были мобильнее, были боеспособнее и злее, могли быстрее рассредоточиваться, не толкаясь и оперативнее отвечать на огневой контакт. Ульяна почувствовала, как у нее замирает сердце. Вжавшись в угол за распахнутой дверью, она бесшумно достала из ножен десантный нож, взяв его обратным хватом. –– Вперед, вперед. – послышались команды. – Бери вторую справа, я возьму эту. К Ульяне кто-то заходил. Света фонаря не было – на каждом из наемников был прибор ночного видения. Вот уж точно роскошь для простой армии и простых солдат! Вирхова закрыла глаза и стала прислушиваться. Скрипнул порог, и сапог ступил за дверь. Солдат быстро, но тихо наклонился, посмотрев в глубину помещения от двери, и сделал еще два шага вперед, развернувшись. Лезвие десантного ножа мгновенно, с жестким, но не слышным ударом, вошло ему в горло по самую рукоять. Второй рукой Ульяна держала его автомат, и сунула палец под спусковой крючок, чтобы наемник не выстрелил. Молча, как живая статуя, она, не моргая, смотрела ему точно в зеленые окуляры ПНВ, и видела, как тот захлебывается от крови и умирает у нее на руках. Вирхова стянула с его глаз прибор ночного видения, заметив то, как угасают его зеленоватые, напитавшиеся света от ПНВ, зрачки. Через мгновение рассмотрела под его веком татуировку «Смерть!». Похоже, он и не собирался жить вечно, подумала она, надевая на голову трофейный прибор. Мир вдруг мгновенно стал более понятным и четким, темнота резко отступила, высвобождая пространство для мягкого, немного рябого, зеленого свечения. Полезное изобретение, все-таки… –– Граната! – рявкнул один из солдат. – В укрытие! Это был звездный час для Ульяны. Наемники залегли всего на несколько секунд. Сразу же после того, как прозвучал мощный взрыв, который услышали бы даже в бункере Белого Дома, она вынырнула в коридор, срываясь в сумасшедший по скорости бег. Так, вероятно, она еще никогда не бегала. Ни, когда сдавала нормативы, ни в Афганистане. В последнем точно было не до бега по ровному и гладкому полу американских построек… Но у нее получилось! Едва ставя ноги, и задыхаясь от настолько серьезного рывка, она просто плюхнулась на живот у самой лестницы и скатилась по ней кубарем. Контуженые взрывом гранаты наемники этого не услышали, но мгновенно вынырнули в коридор, продолжая прочесывание этажа. –– Хитрый, сукин сын! – воскликнул один из них, но Вирхова этого уже не услышала. Ульяна вскинула винтовку и посмотрела вниз по лестнице. Никого там уже не было – все из бойцов, кто мог, рассредоточились по этажам. Но нужно было быть аккуратнее, спешить точно не стоило. Собранность и терпение были лучшими союзникам Вирховой сейчас. Барабанящий по металлическим конструкциям дождь сильно мешал слышимости, было не понятно, кто и где находится. Обрывками звучали басистые разговоры, которые иногда перебивали одиночные выстрелы, ведь в здании еще, не смотря на повальное бегство, были гражданские. Почти неслышно дыша, Вирхова уже спустилась на первый этаж. Предстояло лишь сигануть по коридору до спасительных дверей и драпануть, что осталось сил! Спасительный выход был так близок, что она и не заметила странный шорох за собой. Обернулась лишь тогда, когда ствол винтовки практически посмотрел ей в спину. Наемник наткнулся на нее в темноте. Он не сразу понял, что именно схватило его автомат. Четким и резким движением руки вверх, Ульяна сбила с его глаз прибор ночного видения. А другой увела винтовку вниз. Два резких и хлестких удара прошли мордатому наемнику точно в голову, отчего тот окосел и попятился назад, громыхнув тушей об стенку. С мощью въехавшей в грудину фуры, Ульяна толкнула его ногой еще дальше в стену. На пол посыпалась плитка, а от чудовищного удара, который чудом не сломал ребра, наемник шумно сплюнул кровью. Но следующий удар он все же сумел заблокировать. И тогда прилетело с другой стороны. Ульяна умела очень ловко и быстро боксировать. Она всадила кулак в челюсть с такой силой, что та захрустела и вынырнула из сустава, повисая на одних сухожилиях. Наемника снова потянуло к земле, но он устоял на ногах. Сумел даже собраться и закрыться рукой от ножевого удара – клинок затормозил всего в нескольких миллиметрах от его горла, но затем медленно начал приближаться все ближе и ближе. Острый кончик его уже входил под кожу, и Ульяна увидела, как солдат с остервенением оскалил желтоватые зубы. Мышцы набухли до предела, и Вирхова глядела точно в его глаза, которые не выражали ничего, кроме страха, смешанного с яростью – солдат еще не был повержен, он держался достойно, но медленно сдавал все свои позиции. Внезапно Ульяну дернули за плечи. Быстро развернувшись, она махнула наотмашь ножом, полоснув кому-то по остроносому лицу. Но перед ее глазами мелькнула сложенная пятерня. Сознание на мгновение помутнело, а тело потянуло к земле. Последовал еще и еще один сокрушительный удар, и теперь уже ей приходилось защищаться. Активно отбиваясь и блокируя удары, она успевала бить еще и по первому, недорезанному наемнику. Дралась одна против двоих, но ей было не привыкать. Два четких удара в одного, ногой наотмашь во второго! И сокрушительный боковой, который поставил солдата с рассечённым лицом на колени. С остервенением схватив его за волосы, со свистом, разрывая кулаком воздух, размозжила ему нос так, что кровь оказалась даже на ближайшей стене. Еще замах, но тут руку что-то стиснуло и сжало. Быстро подняв голову, Ульяна успела увидеть только тыльник приклада. Такой удар ее ошарашил еще сильнее, и ноги уже подкосились, но она еще стояла. Заблокировала второй, но прилетел еще один с другой стороны – тут было не выдержать. Вяло махнула рукой, пытаясь нащупать чьи-нибудь мягкие ткани, но это было мимо. Сознание в миг ушло в темные чертоги, и глаза будто бы выключились. Тело коснулось пола… … В нос ворвался резкий запах нашатыря. И первое, что Ульяна увидела, когда разлепила болящие и практически ничего не видевшие глаза – большой золотой перстень с игральной мастью. Такой громоздкий и такой неподходящий тому элегантному, явно женскому пальчику, на который он был надет. Однако, как в бочке, раздваиваясь, прозвучал все-таки мужской голос: –-…Человек, при жизни успевший стать легендой… –– О, только не это… – опустив голову, попросила Вирхова. –– Не любите подобного пафоса к своей персоне, товарищ Сайранова? – усмехнулся вдруг мужчина. Он стоял в полумраке, и можно было четко различить только то, как он скупо улыбнулся. На его зубной эмали немного приглушенно отразился свет тусклой керосиновой лампы, поставленной на столе посреди небольшой штабной палатки. Ульяна сидела привязанной к стулу, и уже практически не чувствовала перетянутых кнутами рук, однако головой она двигать еще могла. И пусть та гудела, страшно болела, и ощущение было такое, что из обоих висков торчит по отвертке, она все-таки еще была работоспособна. В мозгу потихоньку начинали расходиться, собранные в единый непонятный клубок из-за двух ударов прикладом, мысли, составляя картину того, что вообще происходило. Да, не выдержала, да не смогла – одна против пятерых наемников. Но, не сдалась сама, и, кажется, у нее теперь был способ отыграться и уйти не побежденной. Она уже все придумала, все сообразила. К сожалению, а может и к счастью для ее невероятного по своей величине военного опыта, она в плену уже была, и ничем, абсолютно, наемники не смогут ее удивить.