–– Не нужно язвить мне сейчас. – как и любой немец, он был немного даже высокомерен и ценил себя и отношение к себе. Однако трудно было расценить это как угрозу, ведь он скупо, но улыбнулся. – Я давно предлагал тебе пост моего заместителя, и объясни мне, ради всего святого, какого черта дипломированному эксперту по ядерной безопасности, и ядерному физику по образованию, нужно было лезть на самый верх нашей разведки? Мне очень жаль, что светлый мозг пропадает за грязными политическими бумажками и строит козни другим странам. –– Я не строю козни, Отто. – ответила она прямо. – Думаю, именно поэтому меня и не любит никто в кабинете, кроме Президента и тебя. Я нажила себе врагов, но кто-то же должен осадить пыл Министерства Обороны? Вояки слишком хорошего мнения о себе, и стали смотреть на других так, словно иные министерства им просто прислуживают. Я же стараюсь разрушить этот стандарт и показать, что нельзя необдуманно лететь и бомбить то, что развалилось на обломки. –– Вынужден не согласиться. – выдохнул Оми. – Это приносит свои плоды нашим компаниям, а значит и, хотя бы отчасти, но нашему народу. Нашей нации. – и тут он усмехнулся сам от себя. – Удивительно, да? Становится некомфортно, когда немец начинает говорить о нации? Знаешь, мне нравится то, что я могу позволить себе дорогой иностранный костюм и настоящий немецкий шнапс по сто евро за бутылку. Но мне не нравится то, что огромный ломоть бюджета уходит не на развитие нашей энергетической отрасли, а на пульки для вторжения в другие страны. Мне кажется, можно все проводить более гуманно и чисто – выстраивать станции на отдаленных районах планеты, и выкачивать ресурсы из них не с помощью пинков оппозиции и переворотов, а с помощью платежей за наше атомное электричество. Ты представляешь, тот проект атомной станции в Африке, которую мне предлагали из «Циркона», отклонили. –– Они не видели прибыли с нее. Я видела проект, мне пересылали его на освидетельствование. – Купер распрямилась, поглядев на Отто своим ледяным взглядом. Она никому не рассказывала, что владела «Цирконом». – Никто не хочет играть в благородство и ставить станцию просто для того, чтобы заиметь союзника и развить его, а не выкачать ресурсы из итак бедной республики. «Циркон» ведь предлагал практически бесплатное электричество, но никому не нужно бескорыстие. –– Оливер завернул проект. – намекнул Отто, подняв свои седые брови. – Посчитал, что «Циркон» становится слишком влиятельным игроком и выходит зарубеж. Министру уже который год не нравится, что тридцать процентов наших ядерных подлодок бегают на их новых реакторах, он всеми силами тормозит проекты «Циркона», чтобы угодить тем, кто делает откровенное дерьмо, но зато щедро платит ему за продвижение интересов. Старый добрый лоббизм… Он никуда не девался. Однако корпорация и сама молодец. Она будто играет не на один американский рынок, а на всю планету. И это не похоже на транснациональные корпорации, к которым мы привыкли. Не знаю, что у них там творится. Мир сильно изменился, и у меня создается ощущение, что я уже давно умер. –– Как скоро мир поменяется еще раз? – недвусмысленно поинтересовалась Купер. Ее этот диалог начал настораживать. Она знала, что Министр Обороны вставляет ей палки в любые колеса, но теперь это становилось даже не смешно. – Я видела открытый чемоданчик. –– Оливер накачал Морриса. – выдохнул Отто. – Тот и открыл. Ты появилась невероятно вовремя, поскольку уже несколько раз кнопку хотели нажать. Всегда было интересно, конечно, что за этим последует, но чудовищно страшно. Как смотреть с балкона вниз и воображать будто бы ты сделал последний шаг в своей жизни – опасное занятие, которое утягивает с головой в бездну. Притупляется страх и проскакивают всякие опасные мысли. Так что ты, да, появилась вовремя, очень вовремя, Элис. –– Боишься за себя, Отто? –– Я боюсь за американцев, и за немцев. Я даже боюсь за русских, ведь рано или поздно кто-то из них, кто уцелеет во всем этом, выдернет нас из этого бункера и раздерет на части за то, что мы начали. И тогда это будет уже не смерть. Это будет хуже смерти. Поругание, которое перечеркнет даже славно прожитую жизнь. – он выдохнул, слабо пристукнув рукой по раковине. Распрямился и зашагал к выходу. – Рубашку можешь взять тут, сразу справа. Там есть гардероб, найди себе по размеру. Надави на Морриса и закопай Оливера. А я попробую тебе помочь. И пусть он не был ей полноправным союзником, но по крайней мере, их дорожки интересов здесь пересекались. Отто был старым человеком и все-таки еще помнил о том, сколько может и должна стоить человеческая жизнь. В отличие от поколения, взращённого в последние годы Холодной Войны, он четко представлял себе пережитый Карибский Кризис и тот страх, который был тогда. Он застал несколько крупных войн на своей памяти и не желал развязывать ту, которая отбросит человечество на несколько тысяч лет назад в эволюции. Он был человеком, который делал свет из атома, нефти и угля, и дарил его людям за их, пусть и не самую скромную, плату. Он создавал уют в домах, он был человеком, благодаря которому кое-где под ракетами еще есть бесперебойное снабжение электроэнергией, и он не хотел быть тем, кто все это отберет навсегда. Отто был техником, человеком, стремившимся к совершенству технологий, и ему было абсолютно не резонно ломать собственные мечты о том, чтобы банальные горящие лампы накаливания не стали предметом народного достояния. Оми являлся стержнем миролюбия в аппарате министров, и сейчас на этот стержень можно было невероятно удобно опереться. Купер это понимала, однако все равно старалась рассчитывать только на себя. Почва для диалога была не из лучших – военные уже склонили Морриса на свою сторону, и ей было необходимо поменять его мировоззрение кардинально. Тут и помогли документы, переданные Роком из Лэнгли, где сидели люди Купер. Быстро перешерстив бумаги, и хитро подметив так нужные ей моменты и раскрытые ЦРУ тайны, Алиса взяла их в руки, выйдя из туалета. Зашла в гардероб, и сразу же нашла себе подобающую рубашку и чистые штаны. Если не получится, и суждено умереть – так хотя бы красивой… …Моррис старался держаться с людьми Купер – с Грузом и Средой, даже не подозревая, что они русские. Старался отстраниться от активно обсуждающих обстановку между собой министров, которые клонили его к такому неохотному действу, как нажатие ядерной кнопки. Президент переминал в руках стаканчик, стараясь отвлечься от мыслей в голове, но они постоянно лезли и лезли в нее. Он уже практически смирился с мыслью, что будет последним американским президентом старого мира, и даст начало новому, как вдруг решил обратиться к Грузу: –– Вы не слишком староваты для оперативной работы, полковник…? –– Карго, сэр. – учтиво ответил чекист. – В нашей работе старости нет, сэр. –– У вас странный акцент. Европа? – поинтересовался Моррис, начав активнее переминать стаканчик в руках. Он наконец нашел тему, на которую мог бы отвлечься. –– Да, сэр. Родился на базе во Франции, сэр. – повторил запомненное тот, усмехнувшись и отпив кофе. Напиток ему не понравился, но он терпел. Играл роль покладистого американца, хотя терпеть не мог всех этих напыщенных министров и президентов. – Но, к сожалению, я не знаю французского. –– Многие считают, полковник, что французы утончены. Они думают, что мы, нация американцев, что-то вроде бастардов для Европы. Самодовольные… –– На борту «Мейфлауэр» были английские сепаратисты, сэр. –– Колкое замечание, мистер Карго. – прищурив один глаз, президент указал на него пальцем. – Неплохо. Но покажите мне хоть одну величайшую страну на этом свете, построенную теми, кто никогда не марал собственных рук? Кто знает, может следующая, новая Америка… – он чуть вскинул руки вверх, забыв про кофе и едва не разлив его. – После… Будет совсем другой? Может, она будет лучше и наконец учтет ошибки как отцов-основателей, так и наши… А вы, мистер Венсдей, имеете собственное мнение? –– Нет, сэр, я выполняю приказы. – ответил тогда Среда, даже без тени шутки. Не время и не место для них. И вид раскрытого ядерного чемоданчика на столе это подтверждал. Он в эти минуты, когда над ушами не свистели пули, а весь взгляд был прикован к красной кнопке, думал об одном. Об Авроре. Он не верил, что это происходит, он отказывался смотреть на раскрытую черную бронированную коробочку с ручкой, где на небольшом экранчике была карта мира. Он хотел закрыть глаза, но подобно гипнотическим спиралям это его манило, завораживало и заставляло смотреть. Где-то в глубине организма у него все сжалось и не отпускало даже со временем. Где-то на этой карте была его маленькая дочка. Где-то на Камчатке, которая должна была стать единой могилой для российских кораблей, подводных лодок, танков, и людей… –– Мистер президент. – внезапно позади Морриса объявился дряхлый старик. Грузу он был конкурентном только по возрасту. Сухой и немного вялый, размеренный немец. – Думаю вам стоит присесть, чтобы вновь погрузиться в обсуждения. Вам придется послушать мисс Купер. –– Да… Да, Отто. – прихлопнул старика по плечу Моррис, выкидывая стаканчик с кофе в мусорку. Он его даже не попробовал. – Я ее с удовольствием выслушаю. Но ожидания того, что все станут ждать слова Купер, не подтвердились. Как только она встала для обсуждения слишком насущной проблемы, чистая и умытая, ее абсолютно бестактно и даже как-то не по-людски перебил «Второй Кёртис» – Министр Обороны США, Оливер Кори: –– Мистер Президент, как по мне, не стоит больше рассуждать. Нет смысла лить пустые речи по этому кабинету, если чемоданчик уже открыт. Наши ядерные силы в полной мере готовы уничтожить агрессора! Нет ни одной причины отлагать это единственное возможное решение проблемы! Русские варвары уже на лужайке Белого Дома, и это неслыханная акция агрессии, которая не может не остаться без нашего серьезного ответа! – Это бесконечно глупый ответ, сэр. – мотнула головой Купер. – Мы полагаем, что русские ядерные боеголовки так же приведены в активный режим, и нет ни одной причины думать, что министр Громов, а после событий в Москве, когда пропал российский лидер, уже единственный полноправный правитель Российской Федерации, не ответит на наш ядерный удар собственным ядерным ударом. –– Вы упомянули Москву. Это бесконечно хорошо! – четким командным басом ответил ей Кори, пожевывая кончик закуренной кубинской сигары. – Этот грязный русский город уже лежит в руинах, их командование раздроблено, и ответ точно проследует не симметричный. Развернутые системы ПРО в Европе, и в том числе в Германии справятся с перехватом немногочисленной группировки русских ядерных ракет. И будь я проклят, если хоть одна боеголовка упадет на нашу страну! –– Белый Дом без электричества. – вступился за Купер министр энергетики. – Это означает только то, что наши системы ПРО не способны защитить наши энергетические объекты даже будучи развёрнутыми на территории нашей страны. Так почему же вы, Оливер, уверены, что европейские системы закроют нас от русских ракет? –– У нас не было форы перед русскими. – признался министр честно. В этот момент он решил извернуться, и чтобы звучать более правдоподобно решил воспользоваться старой формулой, замешав на три четверти самой страшной лжи одну четверть правды. – Они нанесли удар неожиданно. Но теперь наши армейские мышцы приведены в боевую готовность, и нет никаких оснований полагать, что эту войну мы можем проиграть. У нас развернута многочисленная группировка противоракетных систем и бункеров на территории как Европы, так и самой нашей Америки. Население не будет страдать, даже если некоторые боеголовки мои парни все-таки пропустят. Русские посягнули на нашу независимость и свободу, но что будет если мы это проглотим? Придут китайцы! Китайцы, армия которых в три раза больше армии русских! Необходимо показать, что мы способны уничтожить любого, даже ядерного конкурента, и мы не имеем права с этим тянуть! –– Господа, пора забыть о европейских комплексах. – вмешалась наконец Купер, тяжело выдохнув. – Пора забыть обо всех стандартах ведения ядерной войны, к которой мы привыкли. Могу я напомнить вам, Оливер, что над нашей планетой у нас практически не осталось спутников? Могу я напомнить вам, Оливер, так же и о том, что Восточная часть Германии уже месяц ведет активные боестолкновения с Западной, и что есть риск полной потери наших комплексов противоракетной обороны там. Мы лишились центра Европы – это пора признать. Пора признать, что в нашем «зонтике» … появилась вот такая-вот дыра. –– Вы играете ему на руку, Элис. – подчеркнул президент Моррис, указав на Кори. – Но также и против него одновременно. Это показывает, что ситуация слишком обострилась, если даже не брать в расчет то, что у наших берегов Северный Флот. –– Да, сэр. Но это еще раз показывает только то, что наша доктрина… – развела руками Алиса. – Да даже наши убеждения, если хотите, рухнули в одночасье. Это показывает, что разработанные Министерством Обороны методы сдерживания Европы просто не работают! Наши парни, бравые американцы, вместе с европейцами ведут ожесточенные бои с армией генерала Громова, но точно не для того, чтобы оказаться под ядерными ракетами. Что, если и в расчетах нашей ядерной доктрины есть такие же ошибки? Что, если ее необходимо полностью пересмотреть? Кто может гарантировать вам, мистер Президент, что наша территория не окажется под ядерным пеплом? –– Какие ваши предложения? – спросил уже заинтересованно Моррис. – Они пока поступали лишь от министра обороны. Я хочу услышать ваш план. –– Если он, конечно, есть. – язвительно подметил Оливер Кори, выдохнув дым. –– В первую очередь, я предлагаю закрыть вот это. – ткнула она пальцем в ядерный чемоданчик. – Необходимо рассуждать здраво, и не отвлекаться на соблазн. Стоило бы трижды подумать перед тем, как открывать его. – дерзость в ее голосе звучала не так топорно, даже интересно. И это был один из тех крючков, на которые она пыталась поймать интерес Президента к ней и к ее мыслям. Если ты дерзишь – ты знаешь, что делаешь. – У нас очень большая и хорошо подготовленная база, но основная проблема в том, что достаточно большая часть нашего военного контингента на территории страны плохо оснащена и является армией, по большему счету, запаса. Основной и самый боеспособный кулак находится на наших базах за рубежом – в Африке, Азии, Южной и центральной Америках, да даже в Австралии! Нам необходимо пользоваться тем благом, что самые боеспособные части нашей армии еще не пострадали от ударов, и лишь отбиваются от кучек наемников и бандитов, которые сейчас нападают на них. Мое мнение таково, что нам стоит обезопасить в первую очередь территорию нашей страны и отодвинуть Северный Флот дальше в Атлантику, чтобы свободнее маневрировать в нем. Затем, нам необходимо обезопасить коридор для конвоев – ликвидировать русские подводные лодки и корабли-охотники. Обеспечить приток снаряжения и боеприпасов в Европу и перенести основной театр военных действий именно туда, избежав новых ударов по своей территории. Купер выдохнула, наклонив голову. Она положила свои бумаги на крепкий дубовый стол и уперлась в него руками. –– Сэр, министр Кори не гарантировал вам, что ядерный удар по территории России полностью уберет от наших берегов Северный Флот и те части, что уже высадились у Вашингтона, Нью-Йорка и на севере, у наших Атлантических баз флота, заблокировав их. Эта группировка мала, но ее необходимо учитывать. Советский Союз после сорок пятого мог воевать со всем миром в одиночку. И его обломок, в виде России подготовлен очень серьезно. Это не мальчики для битья, сэр, какими мы пытаемся их представить. Это реальный, и очень страшный противник. Моррис помял висок, отведя взгляд вниз. –– Ядерный удар нацелен на штабы и места сосредоточения войск, базы надводного и подводного флота. – пододвинулся вперед Моррис. – Если мы выведем из строя снабжение русской группировки, если мы отсечем их от большой земли, они не смогут воевать. Все объекты их инфраструктуры подлежат уничтожению. –– А наши? – снова выступил Отто Оми. – Министерство обороны выдернуло кусок из бюджета нашего министерства на обеспечение атомных станций системами зенитных ракет. Как мы, опять же, видим Белый Дом без света. Даже если предположить, что русские ракеты в силу того, что я еще молодым застал ту страну, в которой они производились, работают так же, как наши, вы уверены, что все объекты их инфраструктуры будут повержены? Я бы на вашем месте, Оливер, подумал трижды. –– Даже если они отобьют первую волну, Рейган оставил ракет еще на три! – снова затянулся сигарой толстоватый министр. – Такой напор не сдержит ни одна страна, и ни одна линия обороны. Опять же, стоит учитывать, что Москва уже уничтожена, а их азиатская часть подвержена мятежу. В таких условиях навряд ли получится организовать достойный отпор, и симметричный ответ. –– Советская постъядерная система. – спокойно ответила Купер. – Не испытывайте судьбу, мистер Кори, вы не хотите узнать, работает она или нет, хотя бы себе не лгите. Мы знаем, что она существует, и мы знаем, что русские ее не уничтожили, вопреки заявлениям президента Ельцина. Так же мы знаем, что у русских есть замороженные шахты в Прибалтике, и средней Азии, не подверженные нашему удару. ЦРУ нашло только половину из них, и поверьте, даже этого хватило на метровый по высоте талмуд бумаги. Мы ничего не знаем о шахтах в Восточной Европе, есть они или нет, мы ничего не знаем о ракетах за полярным кругом. И хотя запускать их с восьмидесятой параллели практически невозможно, теоретически это вероятно. Здесь слишком много переменных даже для месячного планирования ядерного удара! Не стоит принимать такое решение на коленке, мистер Президент. Сэр… –– Хотите выдернуть нашу армию с баз… – протянул Моррис, отвернувшись от нее на стуле и встав. Он медленно, раздумывая про себя, начал ходить по кабинету. – Уверены, что удар будет симметричным… –– Сэр, переброска нашего контингента со всех баз будет достаточно долгой. – сглотнул Оливер, ощущая, что инициатива «атаковать» в этом диалоге от него чудовищно быстро уходит к Купер. – Мы располагаем невероятным количеством инженерных подразделений, но даже в этих условиях концентрация и размещение всей нашей армии займет не меньше двух-трех недель. А русские уже в Вашингтоне, уничтожен Пентагон, Лэнгли, управление АНБ и ФБР, идут бои за Белый Дом! У нас банально нет этих трех недель! – уже начал повышать голос он. – И, если мы выдернем все наши подразделения, и отдадим подконтрольные территории наших сырьевых баз местным силам, они же тут же приведут туда афганцев или китайцев! Мы рискуем потерять огромные нефтеносные и газоносные бассейны, мы рискуем потерять рынок рабочей силы, металлодобычу, алмазы и еще черт его знает сколько всего! –– Это так. – поддержал его министр финансов. – Большая доля нашего промышленного сектора держится на поставках из контролируемых нами районов, из Африки, Азии, с Ближнего востока или с Южной Америки. Потеря этих регионов, а особенно передача их в руки русским, китайцам или афганцам ведет к неимоверным последствиям для нас, и экономическому росту для них. Мы держимся за эти территории, и мы не можем их отпускать. –– Господа, настало время перестать воображать себя корпоратами! – встрепенулась Купер, почувствовав слабину в своей аргументации. Действительно, финансовый сектор США был сильно подвязан на «неоколониальную» политику. – Мы не имеем права оставлять удар по нашей стране без ответа, но при том мы не можем развязать ядерную войну. Мы должны… –– Сэр, почему нами командует эта… – перебил ее на повышенных тонах Кори. – Порно-актриса?! Вот тут он поспешил, он просчитался. Не сдержал эмоции и выдал свое гнилое нутро перед Президентом. Тот будто бы всем телом ощутил резкое слово и остановился, перестал цокать налакированными ботинками по кабинету. Купер хотела улыбнуться, показать, что в этой дуэли она оказалась более стойкой, более холодной и расчетливой, но не стала. Она мирно смотрела на «Второго Кёртиса» не моргая, ощущая, как он потек внутри себя. –– Вам виднее, как я выгляжу… – по слогам сказала Купер. – Однако свои мысли, я озвучила. Вы требовали от меня плана – он высказан. Не самый продуманный, сляпанный на коленке, но не думаю, что у кого-то есть лучше. Идея разбомбить Россию ядерными боеголовками за план не считается. Это импульсивное и лишенное логики решение. Это непрофессионально. –– Непрофессионально?! – раскраснелся Кори. – Это мысль слабого. – вонзил последний нож ему в спину Отто Вальтер Оми. – Прошение к ядерному удару – роспись в небоеспособности собственной армии. –– Заткнись, фриц. – через зубы прошипел тот. –– Да… – согласился наконец Моррис, повернувшись на Алису. – Американцы – исключительная нация. Наши мужчины сильны, и мы сможем одержать победу над этими русскими захватчиками и без помощи ядерного вооружения. Нам необходимо доказать всем тем, кто вслед за Москвой решится напасть на нас, что Соединённые Штаты готовы дать сдачи. Мы ведь сильнее всех! Так ведь, Элис? –– Да, сэр. – протяжно солгала Купер, однако очень правдоподобно. – Но могу я рассчитывать на личный разговор? Время подлета ядерных ракет к территории России около сорока минут, я же займу всего лишь две-три из них. –– Конечно. – немного подумав, произнес президент. Просторный министерский зал, где были десятки глаз, мгновенно сменился крохотной стеклянной коробкой, отделенной от внешнего мира сантиметровыми матовыми дверями. За ними было не слышно всего, что происходило в бункере. Не было слышно возбужденного гомона министров и их заместителей, которые благодаря Купер уже активнее разделились на два лагеря: одни пытались вывернуться и угодить все еще действующей власти в виде Президента, а другие объединились вокруг Министра Обороны, считая, что тот прав. Но последняя группа так же охраняла и свои интересы, о которых уже знала Алиса, но не знал Моррис. Переданные из Лэнгли документы были именно про них. Про этих воинственных засранцев в лощеных пиджаках, что считали, будто бы мир должен принадлежать только им. Моррис сел в свое кожаное кресло за дубовый и покрытый темным лаком широкий стол. На нем было пусто – идеальное место, чтобы разложить «пасьянс» из самых секретных донесений и самых ошеломительных фактов прямо перед носом у самой вершины официальной власти. Именно это Алиса и пыталась сделать как можно быстрее, но вдруг президент подорвался с места и быстро подошел к шкафчику, загремел бутылками. –– Я был точно не готов решать подобное… – на столе, благодаря легкому жесту, оказалась бутылка очень дорогого Хеннеси. – Знаешь, Элис, какие мысли приходят первыми, когда избираешься на пост Президента Соединенных Штатов? –– Нет, сэр. – честно ответила она, решив пока повременить с документами. Он был еще не готов ее слушать и делать все так, как она скажет. – Из нас двоих я всего лишь Директор ЦРУ. –– Да, конечно. – усмехнулся он, наливая себе в бокал коньяк. С едва слышимым треском там оказались два кубика еще парящего льда. – Первое, что ты думаешь, когда кладешь руку на Конституцию, написанную еще три сотни лет назад… – поднял она глаза на Алису, пытаясь предугадать, что за эмоция будет на ее лице. Однако Купер оставалась неприступной и сохраняла полнейший видимый нейтралитет. –… Это то, что нужно обязательно держаться за свой стул руками и ногами, что необходимо слушать свое окружение, и тогда оно не скинет тебя с помощью переворота или импичмента. Приходя на президентский срок, каждый раз думаешь о втором, во время второго – о третьем. Это входит в привычку, и это портит. Ты погружаешься в мир кабинетных мечтаний и склок, разборок министерств и промышленных кланов. Ты не становишься рукопожатным, ты жмешь руки. Могу я налить тебе? –– Водку, если можно. – Купер держалась за свои папки обоими руками, стоя поодаль от стола. –– Сколько раз я сказал слово «народ»? – риторически спросил ее Моррис. – Точно, ни разу. Ни единого раза я ни сказал и слова о народе! Видишь, я погребен под этим по уши, и со временем это даже перестает отягощать. Ты думаешь, как бы заработать на нем, как бы уйти, не обеднев ни на цент. Да, это так. И я такой же. Власть именно так и работает, и это проще всего: делать, что тебе говорят и получать за это зарплату. Пропихивать проекты, не выгодные нации, не выгодные нашему народу, но выгодные тем, кто эти проекты мне подает на роспись. С ними нельзя ругаться. Их нельзя посылать к черту, ведь они хуже этого самого черта!… С мартини? –– Нет, сэр. В стопку. –– Ты пьешь как русские. –– Зачем вы все это рассказываете? Не думайте, что у вас выйдет оправдаться. –– А ты смелая, Купер. – усмехнулся Моррис, пододвигая ей рюмку с высококачественной польской водкой. – Нет, я не ищу оправданий. Я говорю тебе факты. О себе. О них… – отогнув палец на руке с бокалом, президент указал куда-то за матовое бронированное стекло. – И о том, как все это происходит… – быстро отпив примерно половину, он зажмурился. Затем быстро разжал глаза, снова посмотрев на Алису. Стопка в этот момент была уже пустой. – Но сейчас другое время. Другой момент. Как только я увидел перед собой поданный раскрытым ядерный чемоданчик, с гигантской красной кнопкой, все мысли о власти, об интересах всех окружающих меня людей отошли на второй план. Стало страшно, невероятно страшно от того, что именно я послужил тому, что могла начаться ядерная война. Мои необдуманные действия, мои необдуманные решения… Мое игнорирование существующей проблемы! Знаешь, Купер, о ком я подумал тогда? О том, что, если я нажму на красную кнопку, американцы меня уже не защитят. Я впервые за всю свою президентскую карьеру вспомнил о народе… Моррис грустно усмехнулся, поболтав подтаявший лед в бокале со спиртным. Он несколько секунд молчал и пытался обдумать то, что он сказал, и кому он это сказал. Но выбора у него не было, ведь понимал, что если не довериться Купер, то больше будет просто некому. –– Вы поступили как мужчина, сэр. – приободрила его она, подойдя ближе к столу, отчего тот поднял глаза. – Вы заглушили голос, который говорил только о себе, и прислушались к коллективной человеческой природе. –– Я боюсь, Элис. – приняв эту мысль внутри самого себя, президент допил свой стакан с коньяком. – Я боюсь того, что я не продержусь на своем кресле долго. Я не знаю кто все те люди, в угоду которых я закрывал глаза столько лет. Хотел бы, наверное, чтобы меня убили честно. Но они сделают все, чтобы омрачить и затенить мой вклад в эту минуту, и выпятить собственное эго. –– Тогда у меня приятные новости для вас, мистер президент.