–– «Гудвин», прием! – пытался ворваться в их диалог Мэрлин, дожидаясь ответа. –– Мы им уже не помощники. – начал бурить взглядом мятежного майора полковник. – И мы не свернем артподготовку. А вы арестованы. Полковник протянул руку, чтобы жестко сорвать с замаранного чужой кровью майорского кителя погоны и все регалии, как тут же прозвучало два выстрела из пистолета. Взгляд вышестоящего офицера окосел, и он упал на пол. Выдохнув, майор положил пистолет на стол, и сказал: –– Если я ошибусь, убейте меня, как я его. Но сейчас отдайте приказ артиллерии на прекращение огня. –– Сэр? –– Выполняйте. – приказал майор засомневавшемуся радисту. – «Волшебник», я «Гудвин». Это была наша артиллерия. Мы завершаем артиллерийскую подготовку и начинаем готовить вертолетный коридор. Ваша задача – продержаться до прихода вертолетов и вывезти Президента. И, несколько это возможно, его ближайшее окружение. –– Есть, сэр. – с долей разочарования в голосе ответил Мэрлин. –– Держитесь, ребята… Конец связи. – сглотнул майор, закрыв на мгновение глаза. Он отпустил кнопку переговорного устройства, выключив канал. Повернулся к радисту. – Вы должны соединить меня с ближайшей функционирующей базой ВВС… …Последний снаряд упал в нескольких десятков метров от самого капитана, подбросив вверх, сломанное до этого дерево и расщепив его на миллион крохотных кусочков. Гаубицы М777 замолчали спустя пять минут после начала массированной артиллерийской подготовки и стало даже как-то непривычно тихо. В ушах звенело, тело подбивало в дрожь от многочисленных прокатившихся по нему ударных волн. В шее Мэрлина сидел мелкий и горячий осколок фугасной болванки, который едва его не убил, но в итоге запекся в крови под кожей, и мешал нормально поворачивать головой. Постоянно держась за шею, капитан осмотрелся. В тумане лежали разорванные тела его солдат, вперемешку со снаряжением. В воронках, окутанные толовой вонью и кровью, поблескивали стволы винтовок и карабинов. Они отражали весело пляшущие, но тухнущие под дождем огоньки на развороченных деревьях и кустах. В нос врывался сразу миллион запахов. Дым, гарь, противный солено-сладкий запах пороха и взрывчатки, невероятная вонь трупов и крови, озон от поблескивающих между землей и свинцовыми тучами молний. Здесь смешалось все, как в чудовищном коктейле, который подают на дьявольской кухне. И снова завязывался бой. Снова приходилось двигаться, снова перестреливаться, снова наблюдать, как раненными или убитыми со всех сторон падают молчаливые и злобные тени. Солдаты уже не так активно переговаривались между собой. Половина не могла слышать после канонады. Самые несчастливые из них жили по инерции, истекая кровью от осколочных ран, затем падали в лужи, так и не осознав, от чего же они погибли. Большой осколок снаряда ударил в бронежилет Среде. Тот пытался отдышаться, восстановить дыхание и ритм сердца, чуть ли не падая от пронизывающей грудь боли. Из руки Груза торчал кусок дерева, его накрыло горящими ветками, и он едва успевал их откидывать с себя, чтобы не прокоптиться заживо. Самой целой оказалась Алиса, потому что все это время была прикрыта более объемным чекистом, но тоже страдала от веток, чувствуя, как языки пламени норовят прорваться к ее лицу. –– «Второй», «Второй», прием! – пытались дозваться в рации. Убитый Лесински уже не мог подать капитану рацию и тот взял ее сам, поглядев на разбитые круглые очки солдата. –– «Второй» на связи. – выдохнув, ответил он, огрызнувшись огнем из карабина по наемникам, которые тоже пытались пережить последствия артиллерии. В перерывах между очередями из карабина, Мэрлин пытался подтянуть рацию к себе, но каждый раз она тянула за собой еще и убитого осколком в челюсть радиста. –– Что это было?! – нервно спросили на том конце. – У нас море убитых! –– У нас тоже, «Первый». – снова выдохнул капитан, вцепившись в резко заболевший осколок в шее. – Нас накрыли наши «семерки». Но, кажется, и русским не слабо досталось! Нам нужно закрепиться в Белом Доме и держаться до прихода наших вертушек! –– Они там издеваются? – устало спросил «Первый». –– Выполняйте, вашу мать! – скомандовал Мэрлин. –– Танк!!! – заорал один из пехотинцев, показав пальцем на большое темное пятно за серой стеной дождя. Солдата тут же порвало пополам. Его словно разрубило громадным топором, изорвало в лоскуты и раскинуло противным и тошнотворным фонтаном. По лесополосе, в которой прятались американские пехотинцы заплясал настоящий шквал из огня. На той стороне не было танков в привычном их понимании. Огромным серым пятном на гусеницах оказалась колонна подошедших авиадесантных машин с тридцатимиллиметровой пушкой, которая и была создана, чтобы рвать легкую пехоту. Протестированные в горах Афганистана и Чечни, теперь БМД-2 были здесь – весомой подмогой наемникам в штурме Белого Дома. На головной машине под дождем мотался красно-бело синий стяг, а на броне было несколько десятков десантников. Теперь численный перевес был строго в сторону русских войск. Но и американцам было некуда деваться – отступать запрещено, цель была впереди. –– Гранатомет сюда! – рявкнул Мэрлин, вжимаясь в землю. За секунду до этого над его головой расщепило пару ветвей, и его забросало обломками древесины. – Гранатомет, быстро! К нему начал подползать один из его солдат, но тот попал под огонь, и оказался ранен. Пулей ему вышибло плечевой сустав, и перевернувшись с живота на спину, он успел только вскрикнуть до того момента, как еще одна пуля не угодила ему точно в голову, прошив каску так, будто бы ее и не было. Противник начинал наступать на ряды американцев, и нужно было двигаться. Еще и еще двигаться! Занять Белый Дом и попытаться удержать его, потому что на поляне их попросту сомнут наступающие авиадесантные машины. Капитан кинулся вперед, и услышал, как по каске врезала пуля. Он схватил ремень гранатомета АТ-4, и подтянул его к себе, взводя и приводя к бою. На мгновение высунувшись из-за своего толстого дерева, за которым он прятался, неприцельно выстрелил, и смог сбить гусеницу одной из наступающих русских машин. Та, раскинув разорванные звенья по сторонам, остановилась и по инерции развернулась, утонув голыми катками в американской грязи. Башня с тридцатимиллиметровой пушкой начала разворачиваться точно на американского капитана, и тот почувствовал, как бородатый и не самый образованный, наверное, русский наводчик с непроизносимой фамилией уже видит в прицеле его испуганное лицо. Затаив дыхание, Мэрлин увидел, как точно на него нацелено жерло пушки. От испуга он не мог пошевелиться, не мог спрятаться, а просто смотрел и думал, сколько же пройдет секунд до того момента, как он перестанет ощущать собственные руки, тело или голову… –– Моргана требует подсветку цели! – заорал Среда почти через весь лесопарк, чтобы его услышали. – Она уже над нами. –– Груз, дай дым! – рванула его рюкзак Алиса, мгновенно доставая оттуда гранату с зеленой полоской на корпусе. Быстро выдернув чеку, и откинув скобу, она кинула ее в сторону наступающих наемников. – Все назад! –– Отходим! – рванул за бронежилет одного из американских солдат пожилой советский чекист. – Быстро, черт вас раздери! К Белому Дому! …Ничего не могло скрыться от электронного взгляда Морганы, соединенного с камерами наблюдения на самой машине. Она видела все, что творилось на земле, в воздухе, за и перед, по бокам алюминиевого трясущегося от нагрузки фюзеляжа. И даже дождь, бьющий с неистовой силой по покатому кокпиту, не мешал этому. Быстро обратив внимание на поднимающийся где-то внизу зеленоватый туман, смерив взглядом, в каком направлении идет бой по вспышкам автоматических пушек и автоматов, девушка приготовилась к тому, для чего ей и выдали этот сумасшедший аппарат из прошлого. –– Топливные баки. – спокойно сказала она в рацию. – Сброс! … Среда поднял голову и увидел, как что-то мелькнуло в небе. Затем в уши ворвался душераздирающий свист и рев реактивных двигателей. Под гнетом ударной волны содрогнулась грудь, а от земли подняло настоящий шлейф из грязи и водяных капель, листьев, щепок, веток и кусков тех лохмотьев, что до боя были солдатами или их одеждами. Все это закружилось в стремительном вальсе над грязной и раскисшей почвой парка. И рев и свист на мгновение сменились другим звуком. С небес посыпались неожидаемые наемниками и экипажами БМД подарки. В воздухе закручивались и кувыркались два огромных подвесных топливных бака с огнесмесью, которые разбились об шеренгу бронемашин. Мгновение, и все вдруг стало как днем. Показалось, что даже закончился дождь – капли просто испарялись налету от чудовищного жара, который охватывал технику и живую силу противника. Наемники и десантники в броневиках сгорали моментально, оставаясь только пеплом на собственных костях. Смерть настигла их внезапно и моментально. Настолько, что некоторые не успели заметить даже вспышку – сгорели, не почувствовав. Величественная огненная стена и вспышки пожарищ поднялись к небесам, подсветили свинцовое одеяло из туч. Над всем этим великолепием вились молнии и гремел природный гром, светились тракты полетов ракет. Зрелище было поистине завораживающее для всех, кто успел его увидеть со стороны. Экипажи выпрыгивали из своих горящих машин и падали в быстро испаряющиеся лужи, пытаясь потушиться. Некоторые героически начинали наступать с прежним темпом, но не выдерживали жара и падали ничком на землю, прямо в высохшую на мгновение грязь. Горячая и жирная земля прилипала ко всем, кто был в эпицентре сброса, и дополнительно мешала выбраться из него. Бой на несколько минут оказался остановлен. Горела теперь и та БМД, которая целилась в грудь пехотного американского капитана. Тот уже не боялся, не страшился, а припал к земле, как грешник во время грома, и закрыл глаза руками, чтобы не ослепнуть от вспышки. Он еще никогда не видел бомбардировки зажигательными смесями так близко. Буквально чувствовал горячее и кипящее дыхание смерти, которая плясала всего в нескольких десятков метров от него. Но Моргана сбросила невероятно точно – уничтожила только большую часть техники и живой силы противника, не задев американцев. Никто из солдат Мэрлина сейчас не запекался до корочки, никто не был пеплом на костях… Однако многим из них хотелось умереть не так болезненно, как от осколков союзной артиллерии или пуль. –– Отход! – поднялся наконец капитан. За ним встали и его бойцы, хватая в руки карабины. Нужно было воспользоваться паузой, и это был прекрасный шанс. – За остальными! К Белому Дому! Солдаты неслись через заросли парка к большому зданию с колоннами, которое было словно маяк – его узнавали из тысячи, и во всем мире понимали, что это было за строение. Оплот вездесущей «демократии», которая заливала химическим оружием Вьетнам и Лаос, бомбила фосфором Югославию и Ирак, свергала правительства и устраивала революции по всему белому свету в своих интересах. Главное здание Соединенных Штатов Америки, где заседали самые из самых – люди, выбранные не народом, а специальными выборщиками. Предстояло принимать бой в стенах, где принимают нечеловеческие решение о судьбе планеты. Американским пехотинцам предстояло оборонять то здание, где решали, на кого они будут нападать. Какая ситуация, какая ирония… Идеальная для сотен шуток по ту сторону бывшего железного занавеса, где под гнетом заказов военно-промышленного комплекса в могилу ложилась экономика и вся финансовая система. Однако пехотинцы, вместе с Купер, Грузом и Средой, успели только подойти к Белому Дому. Встать на его Южную лужайку и мгновенно упасть в грязь, чтобы укрыться от пуль уже пришедших в себя после неожиданной атаки сверху наемников и десанта. Вопреки ожиданиям, некоторые из боевых машин еще остались в строю, и пусть обгорелые, в некоторых частях еще с непотушенной зажигательной смесью на броне, но они были весомой силой и монструозным аргументом в руках противника. Вход опять оказался отрезан плотным, даже шквальным, ураганным огнем русских. –– Они все никак не сдадутся! – выкрикнул один из пехотинцев. –– Русские не сдаются… – сурово заметил ему Груз. – Даже наемники. – Значит и нам не стоит! – возразил ему Мэрлин. – Пехотинцы, ползком! –– Броневик, слева! – раздался возглас. –– Еще два, справа!!! – указал один из солдат. – Они загоняют нас в клещи! Внезапно в небе раздались хлопки. –– Только не это… – на выдохе сказал пехотный капитан, глянув на две приближающиеся с востока тени. По воздуху просвистел залп из неуправляемых ракет. Два русских «Крокодила» сделали вираж над Белым Домом и снова ударили по нему НУРами. На мгновение зависнув над продвигающимися вперед шеренгами наемников и десантников, они искали залегшую в грязь и траву, в немногочисленные растения и живые изгороди, американскую пехоту, которая оказалась против них практически бессильной. Мэрлин вжался в землю, Алиса практически не дышала, чтобы очередь из курсовой пушки не порвала ее напополам. Груз держал Среду за бронежилет, чтобы тот не вывалился из-за дерева, за которым они лежали. –– «Гранит», я «Антей-2», наблюдаю залегшую пехоту. – доложил один из пилотов вертолета. –– «Антей», уничтожьте их! –ответил один из наемников, практически вереща в рацию. – Я даю вам добро! Эти мрази сожгли нашу колонну! –– Есть. – спокойно доложил пилот. Но тут в кабине заревела система предупреждения об наведении. – По нам выпущена ракета! –– Влево, отходи влево! – пилот второго вертолета потянул рукоятку управления вправо. «Крокодилы» попытались разойтись веером, как тут одного из них нанизало на ракету. Она впилась точно в спаренные двигатели и разорвала их пополам. Сдетонировали топливные баки, и бронированный летающий винтокрылый русский танк оказался вихрем из догорающих элементов обшивки, падающим за землю. Второй оказался более удачлив – он завершил вираж и сумел даже выпустить ракету по промелькнувшей в небе тени. Ракета описала дугу и в воздухе тут же засветился фонтан из тепловых ловушек. Одновременно со вспышкой громыхнул и взрыв – боеголовка разорвалась над самым Белым Домом, окатив залегшую пехоту обломками, но никого не задев. Моргана потянула рукоятку на себя, и выжала спуск для еще одной ракеты. Сорвавшись с пилонов, она пролетела точно над шеренгами наступающих наемников и десантников, стиснутых на этот раз обломками первого вертолета, и ударила в хвостовой винт второго «Крокодила». Он не рассыпался сразу, а завертелся, закрутился, задымил. Жестко сел в городском квартале, не взорвавшись. Этому экипажу улыбнулась удача, и он не погиб в небе над Южной лужайкой. Снова раздался рев и свист реактивного двигателя. Среда увидел, как на долю секунды появляются где-то сверху горячие и яркие вспышки курсовой пушки. С шлепками и шипением, в лужи на развезенной дождем земле посыпались разбухшие гильзы. Самое удивительное для мужчины оказалось в том, что вспышки не двигались, не меняли своего направления. Самолет застыл в одной точке, и распиливал остановившиеся БМД вдоль, как настоящий консервный нож! Небольшие фонтанчики от вонзающихся в землю пуль, поднимали на воздух все, что было там – людей, обломки вертолетов и сгоревших бронемашин, расщепляли деревья и изничтожали кустарники. Вторым ударным кулаком стал залп неуправляемых ракет, из блока под левым крылом. Он добил оставшиеся бронированные машины и остановил залёгших наемников и десантников. Громогласное звучание реактивного двигателя заставляло всех закрыть уши, прижать ладони к голове как можно плотнее. Американские пехотинцы подняли головы вверх, уже не увлеченные жестоким и коротким кровопролитным боем с наемниками и десантниками русских. Всех интересовало, что именно за сила им помогает. С восторженными возгласами и улыбками на уставших и израненных лицах они приветствовали неожиданно появившегося, буквально из ниоткуда, союзника. Горячее дыхание реактивного двигателя обдувало землю, иссушало ее, заставляло воздух становится не пригодным для дыхания. Свист и рев сотрясал тела и заставлял мозг смешивать чувство непомерной опасности с непомерной радостью в таких пропорциях, чтобы получился мощный адреналиновый коктейль, заставляющий чуть ли не подскакивать на месте от эмоций. Температура пляшущего по земле реактивного вихря увеличивалась – самолет снижался, будто бы хотел посмотреть на дело рук своих. Моргана осторожно опускала машину миллиметр за миллиметром, чтобы не попасть по залпы русских зенитных комплексов, держала огромный фюзеляж всего в трех метрах от земли. Казалось, что до нее можно дотронуться рукой. В рядах американской пехоты добавился немыслимой мощи богатырь – русский ЯК-38М с американским реактивным сердцем. Моргана, в летном шлеме, из надраенного кокпита осматривала местность перед белым домом, и моментально реагировала на любую активность в неприятельском стане, заливая ее ракетами и снарядами курсовой пушки. –– Отходим! Быстро! – скомандовал Мэрлин своим бойцам. – Всем внутрь! Его бойцы резко сорвались со своих мест, в рассыпную бросились к Белому Дому. В это время с другой стороны все еще, не сдаваясь, стреляли наемники и десантники, сумевшие уцелеть под налетом. Но и Моргана не дремала. Она резко отводила рукоятку управления, чтобы повернуть послушную машину и зажимала гашетку, наблюдая как громкая и горячая очередь улетает в точку в прицеле, распахивая землю и все, что было на ней. Дождь заливал кокпит, искажал видимость. Но девушка прекрасно видела, что в клубах жирной грязи были и люди. Пехотный капитан на мгновение остановился и постарался заглянуть в кабину русского самолета, что завис так низко над землей. Но под черным гермошлемом с опущенным забралом не было видно ничего, ни одной черты лица. Для Мэрлина этот пилот не был прекрасной девушкой с нелегкой судьбой. Для него это был молчаливый и грозный союзник, которого явно не стоило злить, для него это был спаситель, который ничего не просил взамен и помогал, потому что должен был, потому что хотел этого, или был горд этим. И от этого сердце неуклюжего, но толкового офицера защемило, ему захотелось отдать пилоту воинское приветствие, показать, что он действительно оказал им невероятную помощь. Но, поняв, что сейчас этого делать не стоит, осекся и побежал к Белому Дому, в след за своими бойцами. Разумеется, Моргана видела, как тот на мгновение застыл. Она обратила внимание на то, как он, не моргая, смотрел точно на нее, разглядывая как мессию. Однако на душе девушки скреблись кошки, ведь сейчас она помогала американцам – тем, кто, по ее мнению, паразитировал на Европе, наводил в ней свои порядки и загонял под собственную финансовую сеть. Дениц не была уверена в том, что помогать им стоит, что стоит держать машину прямо, нацелив пушки на русских, а не дернуть рукоятку и размазать пехотинцев по лужайке Белого Дома неуправляемыми ракетами. Но всего в одном она была уверена – в том, что слышала в рации голос Среды и Груза, что помогала в первую очередь им. Як продолжал висеть над лужайкой, не подпуская наемников близко. Те все желали сблизиться, хотя бы на пару метров, подползти, подкатиться, отстреляться по американцам, но их желания обрывала тяжелая очередь из курсовых пушек и ракет. Казалось, что боекомплект у Морганы был бесконечным – она без устали и без осторожности жала на гашетку, сжимая зубы в оскале. Однако, это было не так. Электронное табло подсказывало, что пушка скоро должна была заглохнуть, а в подвесном бочкообразном контейнере ракет было всего на пару выстрелов. Ее облик, и облик ее самолета теперь больше выступали как пугало, как нежели реально сдерживающая сила. Каждого, кто видел зависший над землей огромный советский самолет, огрызающийся ракетами под шквальным тропическим дождем, охватывал дикий, первобытный раболепный страх. Над этим полем боя Дениц была пока полноправной владычицей. Мэрлин неуклюже перемахнул в разбитое вертолетной ракетой высокое окно Белого Дома. Он обессиленно упал на ковер в Овальном кабинете, но затем быстро поднялся, перемахнул через пару диванов и оказался около отделения своих людей. Они занимали оборону уже в здании, и там оказалось относительно безопасно. Алиса пропустила Среду вперед, и тот запрыгнул в окно легко, даже как-то расслабленно. Практика Берлина и Москвы не подводила его ни на минуту – он уже бывал в городских боях в этом месяце, и оказался более натренирован и подготовлен. Груза же, как ни крути, подводил возраст. Он так же, как и Мэрлин, перевалился через подоконник, свалившись на битое стекло внутри здания. Но резко поднялся и отошел за стену, чтобы не попасть под перекрёстный огонь наемников, десантников и пехотинцев. Последней, ни кстати элегантно, держа винтовку одной рукой, заодно выпустив очередь, спиной вперед в помещение запрыгнула Алиса. Купер легко и практически не слышно приземлилась на ноги. Ее мокрые кроссовки лишь чавкнули об напитавшийся влагой и грязью ковер. –– «Гудвин»! – взывал по рации Мэрлин собственный штаб. Но там опять были помехи. – А! Что? «Гудвин»! – в порыве ярости он с размаху бросил переговорное устройство на диван. Но то легко отпружинило и подкатилось к его ногам. – Раздери тебя гром! В ней опять помехи! –– Сэр, после Лесински она хотя бы работает. – строго заметил чернокожий солдат с кровоподтёками на грязной и мокрой форме. Он держал винтовку одной рукой. –– Да, верно, солдат. – выдохнул, понимающе, тот. Снова попытался выйти в эфир. – «Гудвин»! «Гудвин»! «Гудвин»! …На том конце тоже не понимали, почему радиостанции работают настолько плохо. Видимо резервные, не спутниковые линии, оказались перегружены всеми системами страны, и просто ломались от нагрузки. Каждый из офицеров в Пентагоне сейчас отдал был правую руку хотя бы за один спутник связи! Но все они оказались обломками в морях, океанах, пустынях, лесах и в Берлине. –– «Волшебник», я «Гудвин», прием! – майор уже сам сел за радиостанцию. Остальные офицеры в поте лица возились вокруг него, пытаясь согласовать воздушный коридор для двадцати старых вертолетов, позаимствованных у Национальной Гвардии. – Твою мать… Неровно в его руках заплясал огонек зажигалки. Коснувшись кончика сигареты, тот и вовсе погас, сильно мотнувшись. Сердце колотилось с необычайной силой, от уже привычных прилетов русских корабельных ракет содрогалось все огромное здание. Но они оставались на своей работе, не поддались панике и отказались от эвакуации. Этот майор рассорился со всем своим командованием, и его уже ждал трибунал за невыполнение приказов. Но сердце офицера подсказывало ему, что он не имеет права бросать сорок своих парней в этом природном и военном аду. Держались они – держится и он. –– «Гудвин», слышу тебя! – донеслось наконец из рации. – Мы… – связь оборвалась, но затем снова восстановилась. – Понял? –– Повторите. – американский майор пододвинулся ближе к микрофону. –– «Артур»! – крикнул Мэрлин. – Ведем бой за «Артур»! С нами русский СВВП! –– Русс… Что, блять? – не понимал офицер, поглядев на остальных, кто его окружал. Но они не понимали, о чем говорит этот пехотный капитан. – «Волшебник», что у вас там происходит? –– Нас прикрывает русский штурмовик! –– Русский штурмовик? –– Да, сэр, русский штурмовик, я ведь не на суахили говорю! Янки-Кило. –– Нашел, сэр. – один из командного состава ВВС сунул майору под руку старый военный справочник по советской авиации. – Единственный серийный русский СВВП. «Фальшивомонетчик». Какого черта он делает у Белого Дома? –– Я должен это знать?! – нервно стерев пот с подбородка, бросил ему майор. – Он оказывает им поддержку, и необходимо скорректировать наш силы в том районе, чтобы они его не сбили. Нужна любая помощь нашим, и пусть это будет тот гребанный русский штурмовик.