–– Давай связь. – приказала Купер, посмотрев на то, как Среда сгрузил с плеч ее радиостанцию, утащенную с «Индии». Затем глянула на часы. – Моргана может уже быть в кабине. Быстро прислонив наушники к уху, и услышав шипение на несуществующей частоте, говорящее о том, что на этом чудовищном дожде и в этой чудовищной грязи радиостанция не утонула, и еще исправно работает, Алиса снова раскрыла свой блокнот, и начала быстро настраивать рацию. На все про все у нее ушло не больше нескольких секунд. Выставив частоту, услышала едва различимый сигнал, начиная передавать: –– «Колибри», «Колибри», я «Индия». Прием? –– Слышу, «Индия». – ответили на том конце достаточно четко. Это была Моргана, ее голос, немного взволнованный и явно гневный, было ни с чем не перепутать. Но что-то в сигнале было еще. Странный звук работающего двигателя, не похожий на вертолетный. – Бортовые системы в норме, вооружение проверено и готово. Мне нужно знать, где вы находитесь. –– Мы выдвинемся к Белому Дому через две… – Алиса снова глянула на часы после того, как Груз помахал ей пальцем перед самым носом, указывая им же на собственное запястье. – Нет, пол минуты. Наше направление на север, северо-восток. Нас отделяет… «Колибри»? –– Да, слышу, но связь обрывается. – ответила быстро девушка. –– Нас отделяет пол мили. Как поняла? У русских радары и системы зенитных ракет. Держись высоты не больше тридцати – сорока метров. – Это реально? –вдруг спросил ее Груз. –– Да. – произнесла Алиса быстро, не отрываясь от рации. –– «Индия», принято. – коротко ответила Дениц на том конце. – Начинаю взлет! … В непроглядной темноте, царившей над советской подводной лодкой, удирающей от Вашингтона в открытое море, внезапно появились целые клубы дыма. Это было сродни взлету баллистической ракеты из шахт в горбу «Прометея», если бы не всего одно исключение. Дым вырывался из раскрытых вверх створок носовой части, где уже начали мелькать огоньки сопла. Дождь заливал внутрь грузового отсека. Моргана подняла глаза вверх, и ничего не скрылось от ее электронного взгляда. Она видела все показатели погоды, и бортовой компьютер слился воедино с ее программным кодом в голове. Дениц выводила все прямо на сетчатку глаза – видела больше и уже умела больше. В руках сжимала рукоятку газа, ногами жала на педали, прямо как в автомобиле. Оскалила на мгновение зубы, будучи явно не в восторге от погоды. По округлому и надраенному до блеска кокпиту барабанил дождь, лишнюю влагу затягивало в воздухозаборники. В алюминиевое крыло так и норовили попасть фиолетово-синие молнии. Но каждый раз били рядом. А на приборной панели горели датчики, сверкали огнями детекторы положения и горизонта, навигационные системы и бортовые помощники. Пахли еще свежей краской выведенные на русском и продублированные на английский отреставрированные надписи. Кожаное кресло оказалось жестче, чем думала Моргана, но оно надежно фиксировало ее в себе плотными тканевыми советскими ремнями. Не слишком удобно поворочавшись в нем, девушка, резко повела рукоять газа до упора. В ночном небе раздался душераздирающий свист. Подводную лодку даже немного качнуло, а из носового грузового отсека снова повалил дым и пар. Прогоняя через себя кубометры топливовоздушной смеси, реактивные двигатели поднимали летательный аппарат быстро и очень уверенно. Чувствовалось, что это дается им легко. И мгновенно из кокпита подводная лодка стала маленькой, практически игрушечной на вид. И когда вектор тяги реактивных двигателей стал горизонтальным, свист моментально сошел на нет. Субмарина закрыла грузовой отсек и начала погружение. …Взвод американских пехотинцев пробирался через остановившиеся потоки застывших уже наверное навсегда машин. Солдаты двигались быстро, но при том осторожно. Чуть на согнутых ногах, просматривая окна, задирая винтовки вверх, они перебежками перемещались от одно участка до другого. Потом еще и еще. По одному, а иногда и синхронно, с двух направлений, контролируя все, что могло попасть в поле зрения. Они не двигались одной кучей, разбились на несколько маленьких подгрупп, даже пар, и так, вслед за головным отрядом двигались в глубины улиц и перекрестков. Город сейчас успешно прикрывал их от всего. Вашингтон был пустым и безлюдным. Не многочисленные гражданские уже перестали выбегать на улицы, сообразив, что лучше зашторивать окна и не отсвечивать в стеклах, во избежание получения пули даже от своих. Противника так же пока не было – мегаполис был слишком большим для групп наемников, и натолкнуться сейчас, в городских мелко нарубленных дорогами кварталах было бы очень трудно. Однако, все время в воздухе, помимо шума этого чертового проливного дождя, помимо раскатов грозы, слышался грохот практически не прекращающегося воздушного боя. За облаками сверкали и тут же гасли искусственно созданные толовые молнии, громыхал не естественный гром разрывов и на землю лился дождь из металлических обломков. Добавились шумы вертолетных двигателей. Пара Ми-24 «Крокодил» пролетела на бреющем полете точно над пехотинцами, что те едва успели спрятаться. Грозные и немые, темные силуэты боевых машин с хлопками винтов уносились на запад – в поддержку десантным частям, которые уже готовились принять бой в наскоро выкопанных окопах и укреплениях. Еще и еще вертолеты: палубные Камовы, что высаживали десант на городских широких площадках, стадионах и парках, бочкообразные и похожие на трудяг-шмелей «Восьмерки», с которых производилось наблюдение за кварталами, ударные «Аллигаторы», которые заливали ракетами все места, где виделись хлопки полицейских карабинов и остатки все-таки сумевших прорваться в город американских войск. Весь винтокрылый кулак, созданный еще в конце прошлого века, действовал слаженно, по своему прямому и главному назначению – бил по врагу. Не пылились теперь все эти вертолеты на базах снабжения, не натирались до блеска срочниками, случайно заблудившимися по дороге в институт и попавшими в авиатехники. Теперь с них лилась дождевая вода, а пилоны и их алюминиевые корпуса сотрясали залпы своих ракет и разрывы чужих. –– Еще пара «Хайнд»! – произнес Мэрлин, присаживаясь на одно колено за легковушкой. Одно рукой, не отпуская другой карабина, показал на пару подлетавших «Крокодилов». – Всем пригнуться! Не самые умелые солдаты, половина из которых только-только закончила учебную часть, не синхронно, с большим интервалом между собой начали прятаться за машины. Некоторые бросались под них, с головой уходя в потоки воды под ногами. И пусть это выглядело не слишком профессионально, неказисто и некачественно, точно не так, как все привыкли видеть это на бесконечных изматывающих учениях, но это возымело плоды. В черноте города, когда сверху лил дождь, а внизу были полноводные потоки дождевой воды, ударные вертолеты навряд ли могли обнаружить даже такой большой, но пеший отряд солдат. «Крокодилы», пролетев точно над головами, лавируя между домов, скрылись за поворотом улицы, завернув туда с сильным креном. На их подвесах Груз успел увидеть такие знакомые ему по Афганистану контейнеры с неуправляемыми ракетами. Если бы пилоты их заметили, можно было бы уже не бегать… –– Завернем, и выйдем к парку. – доложил Мэрлин Алисе, утирая с лица дождевую влагу, смешанную с холодным потом. – Черт, мэм, эти вертушки нас просто в кашу превратят! – Значит нам не стоит попадать под них. – спокойно ответила ему та. – Давайте, капитан, нужно идти. –– Взвод, вперед! – немного неуверенно, но достаточно громко скомандовал офицер. Они прошли еще несколько сотен метров. Расстояние сейчас не могло измеряться по прямой, потому что приходилось лавировать между домами, избегая невероятно простреливаемых мест. Каждое открытое окно расценивалось как вероятная снайперская точка, и взвод «Волшебник» был обязан плутать, чтобы не пасть жертвой собственной беспечности. Поиски, поиски, и еще бесконечные поиски. Но безопасный маршрут наконец был найден. Отряд выходил к парку, и уже было видно густые заросли, которые опоясывали абсолютно лысую и развезенную в грязи поляну, на которой обосновались высаженные с вертолетов наемники. –– Черт, русские! – машинально присел Мэрлин, едва заметив движение в дожде. –– Наемники. Высадились с палубных вертолетов. – объяснил Груз, глянув на капитана. – Их там, наверное, не больше двух взводов. Передовой отряд. –– Еще бы, ведь их прикрывали зенитки! – выругался тот недовольно, поднеся к глазам бинокль. – На вскидку вижу около пятидесяти. Разворачивают миномет. Лесински! –– Да, сэр? – ответил залегший где-то сбоку радист. –– Связь со вторым «Волшебником», быстро. Мэрлин отдал одному из своих солдат бинокль, чтобы тот нашел еще что-нибудь в практически непроглядной пелене из дождя. Вид был не очень. Все смешивалось в единую серую массу, и отделить небольшие силуэты друг от друга было очень сложно. Понятно, что капитан взял цифру практически из воздуха, на вскидку определил сколько могло прятаться солдат в том едином людском клочке, за небольшой разделяющей полосой деревьев. Солдат с биноклем неуютно поежился, и пополз немного ближе, чтобы не так мешались кусты и стволы деревьев, лавочки и урны. Теперь было видно лишь его сапоги и немного штанов. Остальное скрывала вашингтонская флора. Вдруг раздались хлопки. Единая человеческая масса, определённая как русские наемники, стала разделяться. Но звук был сухой, звонкий. Не такой громкий и редкий как у автоматов Калашникова. Стреляли с другого конца, от Белого Дома. Это был «Волшебник-2», который ввязался в бой раньше положенного срока. –– Твою мать! – выругался Мэрлин. Тут радист сунул ему переговорное устройство. – «Второй», какого черта ты творишь?! –– «Первый», «Первый»! Я ввязался в… – связь снова так и норовила оборваться. – Тут их полно! Мы пытаемся… –– Что?! – громче сказал капитан. – «Второй»?! «Второй»?! Вижу два взвода русских! У них есть… – тут глянул на солдата с биноклем, тот показал на пальцах «W». – У них три миномета! Распределитесь по местности, не кучкуйтесь, как понял?! –– «Первый», я… По земле прошел тройной удар. В воздух взвились восемьдесят вторые мины. Раздался просто оглушительный грохот, от которого все американцы, а за ними Груз и Среда сжались и бросились к земле. Это снова были звуки войны, от которых они, за этот короткий переход, успели отвыкнуть. Бои снова зазывали их в себя воем полковых орудий. Снова начиналось сражение. Немного погодя, в радиостанции стало слышно свист подлетающих мин. Еще мгновение, и с опозданием в несколько мгновений между ними, бахнуло три разрыва. Связь оборвалась. –– Первое, второе отделение на левый фланг! – поднялся на колене Мэрлин, выпуская из карабина длинную очередь по минометчикам. – Сука, сука! Пехотинцы, огонь! Залейте этих засранцев свинцом! –– Нужно отходить к «Первому»! – дернул Алису за бронежилет Груз, поднявшись. –– Да, соединяемся с «Первым». – быстро согласился американский капитан, перезаряжая магазин. – Лесински, со мной! Третье отделение – прикрываете отсюда, стискиваете противника огнем. Рядовой Качински, иди сюда. –– Да, сэр? – к нему подбежал еще один поляк, с расстегнутым ремешком кевларового шлема. –– Берешь четверых из третьего отделения. – прихлопнул его по плечу Мэрлин. – Ваша задача пройти русским в спину и отвлечь их огнем. Нужно показать им, что нас тут не меньше батальона. Стреляете, затем перебежка, и снова стрельба. Туда-сюда, понял?! –– Есть, сэр! –– Мы заставим их еще разок подумать об этом чертовом штурме! – сквозь зубы прошипел пехотный капитан. – Давай, вперед! Подхватив винтовку под цевье, Мэрлин рванул вдоль зарослей деревьев, иногда заскакивая за них, укрываясь от ответного огня из Калашниковых. В один из таких моментов он увидел, как выбив из дерева немного трухи, пуля завернула точно в череп одного из его бойцов. Худосочный и коротенький негр, всего лет восемнадцати мгновенно свалился замертво в грязную и развезенную лужу, похоронив под собой и автомат. Слетевшая каска чавкнула, ударив по раскисшей земле. Быстро выдохнув от досады, капитан перевернулся на живот, и высадил очередь навскидку. Туда, где то сходилось, то расходилось серое пятно наемников. Туда, где ревели полковые минометы, посылая саму смерть на передовой отряд «Волшебника». Под шквальным огнем перебегали и Купер с Грузом. Среда чуть отставал от них. Один раз вышло даже так, что шальная пуля, выпущенная из одного из Калашниковых, просвистела через ткань белой рубашки Алисы, разорвав ее на плече. Горячей и быстрой мухой она обожгла и чуть надрезала кожу, лишь чудом не зацепив саму девушку. Она тут же нырнула за массивное дерево, утягивая за собой и Груза. Среда в этот момент вскинул автомат и двумя очередями срезал несколько теней на той стороне округлого парка. Вдруг, там что-то взорвалось – один из солдат оказался убит в момент загрузки мины в миномет, и собственным упавшим телом перевернул его. Яркая вспышка и разлетающееся облако толовых раскаленных газов подсветило американцам цели, и огонь с их стороны стал плотнее. Пехотинцам удалось оттеснить противника от минометов. Те оказались разбиты и не пригодны после взрыва. Рядом с ними лежали изорванные и располовиненные тела в изуродованных и опаленных бронежилетах. На деревянных ящиках с минами плясали языки огня, которые изо всех сил старался потушить ни на мгновение не прекращающийся дождь. Солдаты хлюпали ботинками по раскисшему дерну и траве, втаптывали своими сапогами раскаленные и разбухшие гильзы в вашингтонскую грязь, а затем, не удержав пули в теле, падали и сами. И с той и с другой стороны. Потери звучали одновременно с звоном автоматных гильз. Щелк – и упал один, щелк – еще один, еще два раза щелкнуло – упало три с другой стороны! Раненных становилось все больше, мобильность и пехотинцев и наемников стремительно падала. А бой становился затяжным, позиционным. Мэрлин уже почти вывел свой отряд на позиции первого «Волшебника», но там все оказалось совсем грустно. Солдаты пытались ютиться у самой земли, буквально вжимались в складки местности. А по ним работал пулемет. Некоторые успевали отползать к деревьям, некоторые сваливались в воронки от русских мин. А кого-то настигала раскаленная пулеметная струя, превращавшая тело в ошметки. –– Лежать, лежать!!! – надрывая глотку, скомандовал своим необстрелянным бойцам капитан. – Не поднимайте головы. Он видел позиции «Первого» со своего места за деревом, но и сам оказался прижат пулеметным огнем. Наемники быстро поняли, откуда стреляют, и что делает противник. Опальная элита армии думала быстрее, чем пехотинцы Мэрлина, а потому утраченная в начале инициатива снова возвращалась к ним. Пули били все ближе и ближе к американским солдатам. А вот те не могли похвастаться точной стрельбой – было просто не высунуться. Алиса прыгнула в раскисшую землю, в последний момент укрываясь от очереди. Перевернувшись на спину, быстро протерла лицо, подставляя его под дождевые струи. Все ее тело, вся ее белоснежная рубашка сейчас была коричневой, противно-жирной и склизкой. Она только и успевала, что на мгновение показывать автомат из лужи, в которой лежала и не прицельно заливать наемников огнем из своего карабина. Но тот вдруг заклинил. Гильза застряла в затворе. –– Черт! – вскрикнула она, пытаясь дернуть затвор назад, чтобы достать застрявшую гильзу. Тут по вороненному стволу раздался удар и последовала яркая вспышка. Вражеская пуля едва не перебила ей пару пальцев на одной из рук. –– Дай сюда! – Груз вырвал винтовку у нее из рук, отдавая свой автомат. Он с усилием выдернул застрявшую гильзу из затвора и перезарядил магазин. – Все американское вечно норовит подвести. Нервно рыкнув на него, Купер высадила очередь из Калашникова в направлении цели. Трассирующие атомные пули красиво пролетели ровной линией, тут же разбиваясь на том конце об что-то металлическое. Вероятно, это была пара бронежилетов. А может и какая другая железная конструкция. Все было едино за дождем, все серое и все безэмоциональное, будто бы сражаться приходилось с самим дождем, с этим чертовым свинцовым занавесом, что намертво сковал американскую столицу. Внезапно в воздухе снова раздался свист. Но на этот раз что-то крупнее, какая-то артиллерийская, и точно не реактивная система. Через несколько секунд первый огромный снаряд упал в парке, вывернув вверх целый кубометр земли. За ним грохнулся еще и еще один. Три-четыре, пятнадцать! Целая батарея работала по позициям там. Снаряды сыпались как на наемников, разрывая в клочья их пулеметные гнезда и разнесенные по бокам ударные отряды, так и на залегших за укрытиями пехотинцев. Американцев буквально испепеляло – они были кучнее друг к другу, не смотря на приказ Мэрлина. И за один удар снарядом, всегда погибал не один, а сразу несколько солдат. Силы начали таять на глазах, но «Волшебник» все еще был боеспособной, пусть и единственной единицей во всем Вашингтоне. – Это что еще за херня?! – придерживая каску, чтобы она не слетела от ударной волны, рявкнул капитан. – Чья это артиллерия?! Она мешает с дерьмом и нас и русских! Сукины дети! Лесински, дай мне «Гудвина»! –– Я стараюсь, сэр! – через несколько мгновений ответил радист. – Есть! –– Дай сюда! – вырвал у него из рук переговорное устройство Мэрлин. – «Гудвин»! Я «Волшебник», прием! … Когда в Пентагоне начали принимать сигнал, считавшийся до этого уничтоженным, все вдруг остановились, прислушавшись. Радист мгновенно ответил на него и вывел на громкую связь, чтобы вышестоящие начальники, которые были у него за спиной тоже могли услышать. Все отнеслись к этому с каким-то трепетом и даже страхом. Неужели у них получилось закрепить боевой отряд внутри вражеского периметра?! –– «Волшебник», докладывайте обстановку. – ломающимся от волнения голосом, утирая вспотевшую шею, протараторил радист. –– Нас нак… – связь снова начала прерываться. – Артиллерия! Она бьет… Им! –– «Волшебник», повторите?! – в гробовой тишине, прерываемой только на бесконечные разрывы тактических ракет в кабинетах Пентагона, повторил радист. – Какая артиллерия? –– По нам бьет артиллерия! – ответил наконец на том конце Мэрлин. – Дальнобойные пушки! –– Где вы находитесь? – перехватил микрофон один из находившихся там полковников. –– «Гудвин», мы находимся… – в радиостанции отчетливо прозвучала еще одна артиллерийская канонада, и на мгновение послышались помехи. У полковника промелькнула мысль, что больше они голос на том конце не услышат. Однако, Мэрлина было не так-то просто, как оказалось, взять. – Мы прорвались к… Белому Дому! Мы находимся… –– Что за дерьмо со связью!? – не выдержал офицер, рявкнув на всех собравшихся вокруг. Затем снова повернулся к микрофону. – «Волшебник», сколько у вас людей? –– Не больше сорока, сэр! – ответил тот. – Но наши силы тают на глазах! Чья это, черт возьми, артиллерия?! Полковник знал ответ на этот вопрос, ведь он сам выдал распоряжение о том, чтобы отработать развернутой дальнобойной артиллерией по вероятным позициям противника у Белого Дома. Он знал, что по экстренному распорядку, никого из вышестоящих лиц государства на улице и в самом здании уже не будет. Думал, что и боевых частей, раз ни от одной из эвакуационных команд до этого не поступали сигналы, там тоже никого не должно было быть. Частично, он оказался прав для себя – сорок человек точно не те силы, чтобы удержать огромный город. Выдохнув, полковник не сильно бросил микрофон на стол, не став отвечать. –– Сэр, что мне ответить «Волшебнику»? – спросил радист. –– Ничего. – сурово выдохнул тот. – Мы им уже не поможем. –– Какого черта вы творите, сэр?! – встрепенулся один из майоров, в то время как остальные решили снова разойтись по своим суетным делам. – Это же наша передовое подразделение! Отзовите артиллерию! –– Черта с два! – рявкнул на него тот, ткнув двумя пальцами ему точно в горло, указывая, чтобы тот отошел. – Сорок человек – это дерьмо, а не подразделение! Их перебьют быстрее, чем мы отдадим приказ артиллерии. Артиллеристы держат русских на расстоянии от Белого Дома, и будут держать до подхода Национальной Гвардии! Уйдите с дороги, майор! –– И я вам скажу, черта с два, сэр! – пихнул его тот. – Вы идиот! Ваши приказы уже погубили четыре «Оспрея» с морпехами, и я не дам вам загубить отряд «Волшебника»! Они смогут вывезти Президента, если мы пробьем им коридор и поможем!