–– Ты ошибаешься… – ответила Моргана разочаровано. Она и сама несколько разделяла печаль от того, что люди так и не научились договариваться, и ради своих, иногда совсем чудовищных интересов, режут глотки и разливают литры крови по пескам и джунглям, бомбят города и грабят поселения. – Не все люди подобны тварям. –– А лицо со шрамом? – словно еще шире улыбнулась Марс, заглядывая девушке точно в глаза двумя своими дьявольскими красными колечками. – Остервеневшая и озлобленная. Она как бульдозер ровняет с землей все то, что ей неугодно! Как же старик-генерал, который приказал стрелять по тебе и своим собственным солдатам из тридцатимиллиметровой пушки вертолета!? –– Ты берешь всех под одну гребенку. Это неправильно! –– Я анализирую факты. Необходимо превзойти их. Разбить последний оплот веры в тебе. И я… – ее губы коснулись уха Морганы. Холодна металлическая рука обхватила шею, чуть поджав, чтобы показать скрытую в ней мощь. – … я покажу тебе, что такое человек, мама… Ха-ха-ха-ха! И ты будешь со мной, либо захлебнешься в их крови и займешь мое место. В вечной тени… Вдруг к ногам подступила склизкая и теплая субстанция. Моргана была не в силах сдвинуть ног и запаниковала. Посмотрела коротким взглядом на отдаляющийся от нее металлический силуэт Марс. Та не утопала в бурых литрах, уверенно стояла на своих двоих. Не чувствовала дискомфорта титановыми ступнями, которыми, медленно развернувшись, пошла по наливающему бассейну из фантомной крови. Когда уровень жижи поднялся до самой макушки Морганы, она пришла в себя. …Девушка оказалась в небольшом, как их называли тут – в гротовом доке, кубрике. Он был не из самых примечательных помещений: простые покрашенные стены, пара тумбочек, и сдвинутая, стоящая почти по центру, двуспальная кровать. На ней, под тусклым светом советской лампочки, как с ночником, спал, развалившись по диагонали, Среда. Теперь Моргана поняла, какой именно оплот веры в человечество Марс решила разрушить… Ее целью становился Дима. И, словно почуяв неладное, тот проснулся. Быстро разлепив заспанные глаза, поглядел на девушку, которая быстро спрятала от него глаза, не зная, какого они сейчас цвета, чтобы не испугать. Нужно было что-то срочно придумать, чтобы сказать. Она знала, что Среда боялся ее, что он скорее всего испугается такого ее пришествия, и было необходимо его успокоить. Одного Дениц не знала – когда же нанесет свой удар Марс и насколько сокрушительным он будет. Начиналась дуэль человеческого мозга и машины, разросшейся на нем как раковая опухоль. –– Что-то случилось? – спросил тут Дима, присаживаясь на краю кровати. Между ними было не больше полуметра. – Ты сама не своя. –– Да, я… Я знаю. – все еще пыталась придумать причину своего визита она. Но мозг будто что-то закрывало для мыслей. Слова не хотели собираться в предложения, и язык онемел для разговора. – Не могу вспомнить, что я здесь делаю… Насторожившись, Среда встал. Он был, естественно, в одних трусах, потому что часть отопления, которое не шло на коридоры и помещения доков, направлялась в кубрики. В них было душно и жарко, градусов под двадцать восемь. Изучающим взглядом смотря на опустившую голову девушку, он пока не решался что-либо предпринимать. По спине вдруг пробежали мурашки, и вдоль позвоночника скатилась капля холодного пота. В голове у него проскочили мысли. Все еще был свеж тот Кремлевский кошмар, и он боялся его повторения. Но видел, что Моргане было очень тяжело. Хотел ей, от всего сердца, помочь. –-… зато я знаю, что я здесь делаю… – раздался голос Марс в голове Морганы. Та испугалась, но было уже поздно. Она почувствовала, как тело перестает ей подчиняться, как ее мышцы без ее разрешения начинают сокращаться. Это чудовище внутри снова перехватывало управление. Заставляло смотреть, как медленно ее руки тянутся к рельефному мужскому торсу, и касаются его кончиками пальцев. Девушка не знала наверняка, но ей подумалось, что в этот момент Марс неистово заливается тем дьявольским сумасшедшим смехом, думает, как сделать все нежнее, все более ласково, но потом обмануть и подло опрокинуть. Дениц не хотела этого, изо всех сил пыталась остановить свои руки, ослабить собственные мышцы, но все бесполезно – только перегружался мозг. Искусственный интеллект начал творить то, что он считал сейчас нужным… –– Дьявол, что ты делаешь! – встрепенулся Среда, наконец все понимая. – Ох, твою-то мать… –– Видит Бог, – заявила Марс губами Морганы, подняв голову и улыбнувшись. – … я не просила делать меня ангелом. Ее глазки еще сильнее сверкнули, словно стараясь ослепить мужчину. Тот успел податься назад, но не смог устоять. Свалился обратно на кровать со смятой простыней вместо одеяла. Он и не заметил, как сиюминутно, соблазняюще прикусывая губу, Марс села на него сверху. Прогнувшись в спине, она накрыла его рот металлической рукой, сжав губы пальцами. Мощные титановые тиски не позволили Среде позвать на помощь, и он не мог выбраться из-под захвата. Он просто смотрел, как медленно и зловеще, с ноткой игривости в движениях, завладевшее телом программное обеспечение сближается с ним лицами. Девушка оказалась настолько близко, что Дима почувствовал на разогретых от страха щеках ее волосы, ощутил прикосновение губ к мочке уха. Он ощутил легкие духи, которые Моргана так любила, и почувствовал тепло ее порабощенного тела. По мышцам и разуму от этого ощущения разлилось тепло и страх. Адреналин и тестостерон смешались в равных пропорциях – то, чего Марс и добивалась. Она вызывала простую реакцию, подобную смешению кислоты и щелочи, губящую оба продукта. Это был ее план: она желала разбить Диму в глазах Морганы и еще сильнее закрепить свои позиции в ее мозге. Раскачать и без того уже едва держащуюся на плаву лодку сознания. –– Т-ш-ш-ш. – заглянув глаза в глаза, приказала тихо Марс, все еще сжимая губы Среды металлическими пальцами. Она могла бы изрезать их на лоскуты, лишь выпустив когти, но, раз Среда не двигался, не делала этого. Была игрива и азартна. – Сейчас зрители нам ни к чему, дорогой. Здесь будем только ты и я. –– Я буду видеть это! – встрепенулась Моргана, но никто ее в чертогах собственного разума, ставшего клеткой, не услышал. – Я буду видеть это, сука!!! –– Моргана не увидит этого. – солгала, но очень профессионально Марс. – Я сообщу ей об этом потом, если ты, конечно, захочешь после всего видеть ее… – губы ее перестали двигаться и дальше она говорила уже с запертой в теле Дениц. – Думаешь, что он крепок? В нем есть черные черви сомнения, и я ощущаю их. Твоим собственным телом, мама! –– Дрянь! – выругалась пленница. – Ты просто дрянь!!! –– А разве плохо нести наслаждение близким?! – с язвительной и противной нотой сарказма спорила с ней программа. – Ха-ха-ха-ха! Она медленно приблизила лицо Морганы еще сильнее. Настолько, что теплые и мягкие ее губы коснулись небритой и уставшей от возложенных на нее испытаний, кожи. Мягкий и долгий поцелуй прошиб Диму на раскат мурашек. При помощи сенсоров в руке, Марс почувствовала, что добивается должного уровня. Ей нужно было еще разогреть его, раскачать, раскалить. А затем, одним бездумным рывком сломить раскрасневшийся стержень железного непоколебимого характера. Она ощущала все, что была должна и хотела. Несколько раз поерзала на его поясе, давая понять, что и в ней существует влечение, которое она настолько умело играла. Программы не умеют любить… Не моргая, Дима смотрел на нее со страхом. Но теперь, когда ощущение первых секунд притупилось, и он понял, что девушка не собиралась его убивать, немного расслабился. Однако все еще не мог понять ощущений. В его голове крутились мысли, а тело само подталкивало его на действия. И это раздражало! Двуликость собственных мыслей пугала его, ему было страшно за то, что ненужная ему развратная сторона победит, и сломает остальную, верную слову и делу чести. Он боялся, что физиология и желание победит рассудок. Ведь Марс стимулировала именно это! Била по низшим чувствам, и в лучших традициях пирамиды Маслоу, это давало черный, очень мерзкий для мужчины, и очень нужный для программы эффект. Среда быстро возбуждался. Электричество пронеслось по кончикам его пальцев, когда он случайно коснулся сложенных ее коленок, которые упирались в жесткий советский матрас. И больше он не захотел их отпускать, ему понравилось. Это действо заметила Марс и лишь подыграла ему пошлой улыбкой и прищуром. Моргана в этот момент рыдала глубоко внутри телесной черепной коробки. Она смирилась с попытками прорваться через заслон программы, но и смотреть на это больше не могла. –– Вот и умница. – отпустила его губы Марс, поставив раскрытую пятерню прямо ему на обширный ушиб на груди. Медленно она пригладила его живой рукой по щеке. – Будь со мной, Дима. Я отдам тебе это тело. Ты сможешь делать с ним все, что пожелаешь… –– Не горю никаким желанием. – солгал он. И глубокий глоток воздуха, который проскочил по его глотке дал это понять. Электронный мозг безошибочно, с точностью самого совершенного полиграфа распознал ложь. С ним было бессмысленно играть. –– Ты врешь. – мягко и играючи ответила Марс губами Морганы. – Твое тело говорит мне совершенно обратное. Ты слишком близко к тому, чтобы сорваться с любого поводка! И ты не представляешь на сколько это блаженно, когда тебя не стискивают абсолютно никакие рамки, когда ты перестаешь быть в клетке из мнений и барьеров! Ты не представляешь, как это – быть абсолютно свободным даже от собственного правильного мнения. Ты не знаешь, каково это, делать то, что хочешь ты! Руку на груди программа заменила на настоящую, теплую и живую, приятную на ощупь, с аккуратно постриженными ноготками и редкими, подчёркивающими профессию шрамами на пальцах. Осторожное ее движение, и Среда взвился, как необъезженный конь. По телу снова разошлись мурашки. Встречено это было коротким хихиканьем со стороны Марс. Она умело нажимала на давно забытые Димой ощущения, и знала все бреши в его броне. Под ней что-то усиленно толкнулось. И именно эта часть мужского тела привлекла ее внимание. Заметив интерес, Среда еще раз неудобно сглотнул, понимая, что следующий удар будет туда. Различного рода фантазии, домыслы и догадки, что же может скрываться под немногочисленной одеждой на теле Морганы, поползли как черви при дожде. Они впивались в подкорку мозга, заставляли его фантазировать усиленно, все более черно и развращено. В мыслях он, с ревом разъяренного быка забывал все, что могло бы его сдержать и просто разрывал ткани своими руками, лишь бы прикоснуться к этому сплаву металла и живой человеческой плоти. Он думал о том, как девичье разгоряченное тело ждет его, как оно дает ему все, что он хочет, как оно подчиняется ему, как светлые волосы оказываются в кулаке, как руки сжимают упругую и горячую кожу… Но все еще было строгое и суровое: «Нет». Опыт не давал его сломать. Был последним бастионом обороны. А свадебная клятва перед давно умершей женой, совесть перед Авророй, Морганой и собой были последними четырьмя его защитниками. –– Ну, чего же ты ждешь?! – наклонила голову она, распрямляясь на нем. – Все это может стать твоим! Вся эта красота будет только твоей! И ты не будешь знать отказа, милый! Марс быстро подвела металлическую руку к низу майки. Потянув за нее, стянула последнее, что отделяло Диму от визуального блаженства. Под майкой остался лишь легкий черный, настолько хорошо сидящий, что будто бы созданный для груди Морганы лифчик, слегка просвечивающий в самом интересном месте. Среда впился в него взглядом, уже глубокого внутри себя надеясь, что он не окажется на кровати рядом, а останется там, где он его и видит. Но и этому было не суждено сбыться. С лёгкой усмешкой увидев интерес, Марс выпустила коготь из пальца, поддевая им лямочку между двумя чашками. Легкое движение, и лифчик упал. Создалось ощущение, что упала гигантская корабельная цепь, приковывавшая шею Димы к кровати. Мгновенно высвободившаяся энергия, как пружину, согнула его пополам, утыкая носом точно в голую грудь. Широким жестом обхватывая девушку за ребра, Среда прижал ее к себе, не в силах хоть что-то больше сделать. Он уже ощущал, как зарывается носом в грудь, как ласкает тело Морганы по спине, все сильнее и сильнее прижимая к себе, как заслуженную добычу. Но все это оказалось лишь несовершенным и мгновенным желанием. Переборов собственную похоть, Среда резко отвернулся, отведя глаза в сторону. Конечно, все увидел, но сумел не придать этому ощущение праздника, подарка на Новый Год. Доказал себе, что он еще является человеком, а не похотливым животным. Впервые не рассчитывая на подобное, Марс согнула тело девушки, упираясь грудью в грудь, и потянулась губами точно к нему, снова, для подстраховки, ставя металлическую руку ему на ушибленные ребра. Ей хватило бы одного движения, чтобы убить, но она еще хотела сломить его. Однако Среда показал невероятную стойкость, неожидаемую программой. Все же Марс ошиблась. –– Давай, иди ко мне! – зазывала она, спуская живую руку ему все ниже пояса. – Чего же ты ждешь, милый!? Трахни меня! Но губы ее натолкнулись на раскрытую и сухую ладонь. Среда не дал ей себя поцеловать. –– Я жду, когда ты отпустишь Моргану. – не поворачиваясь, зная, что сорвется, произнес он. В это же время на скулах его напряглись желваки. Все тело говорило ему о том, что он делает неправильно сейчас, что нужно получить дарованное, но нет. Все еще сопротивлялся. – Мне не интересен твой разврат. –– Ты лжешь! – уже грубее ответила она. – Ты лжешь, как и все они! Все твое тело горит от меня. Все твое тело желает схватить меня и взять в руки каждую мою часть! Ты желаешь изучить каждый мой миллиметр в совершенстве, но ты все еще уперт! –– Не твое тело. – сурово, собрав все, что было в характере, почувствовав, что кулак девушки сжимается у него под бельем, произнес Среда. – И не тебя. Ты, та дрянь, что сидит у нее в голове, мне противна! Пальцы с силой сжали живую руку Морганы. Среда уже не боялся навредить ей, понимая, что его нерешительность сейчас навредит девушке больше. Он схватился за женское запястье и словно морковь из грядки, выдернул живую и теплую, слегка влажную кисть из собственного белья. Не отпуская ее ни на мгновение, поерзал, показывая собственное неудобство. На последнем волоске от тотального срыва, он сумел перехватить животную, нечеловечески похотливую инициативу собственного мозга в кольчужные рукавицы осознания и гордости за себя, чести и достоинства перед живой, вытесненной этим варварским кодом из собственной головы, девушкой. Он верил, и знал правдиво, что она все равно видит его, и узнает, что он не оказался свиньей, и не сдался перед натиском этого чудовища под самой скромной, милой и ангельской маской в этом чертовом мире. Сжав женское запястье еще сильнее, он развернул руку, отводя главный ее козырь от себя. От прикосновений Морганы у Димы внутри разрывался развратный фугас, поэтому он лишил себя позорной участи сорваться и не сдержать все данные несколько секунд назад слова. И, поняв, что все самое страшное оказалось уже позади, он повернул взгляд на Марс. Но увидел лишь перекошенное уродливой программой светлое и красивое лицо Морганы. Алгоритм явно был в бешенстве, но еще не упускал попыток: –– Дорогой!.. –– Вон! – строго сказал Среда, перебив ее. –– Посмотри на меня! – взяла она его за шею металлической рукой. – Не отказывайся от меня! –– Прочь! – сорвал он ее руку с собственной шеи, ощутив мгновенное бессилие механизмов и гидравлики. – Верни мне Моргану! –– Да чем она лучше меня!!! – внезапно вырвалась разъярённая Марс, перейдя на срывающий голос крик. От этого у Среды мгновенно перехватило дыхание. Он ощущал, что победный марш на мозговые позиции в голове Морганы заканчивался, и он сумел вывести из себя настоящее чудовище, мясорубку, способную превратить в лоскуты здорового мужчину всего за несколько секунд. На нем сейчас сидела разъяренная и разгневанная термоядерная бомба, которая могла отправить его на тот свет даже раньше, чем он осознает, что уже умер. В ее красных электронных глазах читался нечеловеческий гнев, вперемешку с таким человеческим разочарованием. Она переходила к своему испробованному, любимому и всегда срабатывающему козырю. Начинала запугивать жертву, показывать собственные оскаленные зубы, и выпускать металлические когти с позолоченными кончиками. –– Подчиняйся мне! – Марс резким рывком схватила Диму за горло титановой рукой. Ее когти чуть оцарапали кожу, но еще не порезали. – Променяй эту слабую девицу на меня! Выбрось ее из собственной головы, ведь она ничего не стоит! Забудь про Моргану! Есть только я, и больше никого!!! –– Я практически поддался ей. – он сказал это запертой внутри черепной коробки Моргане, уверенный, что она услышит. – Но я не отдам тебя ей. Я первым встаю на защиту тебя… Так и было. Девушка отчетливо это услышала. Ощутила, как под ее контроль переходят все новые и новые участки собственного тела. Позиции Марс таяли, как пломбир в июльскую жару. Запугивание и совращение больше не работали. Интеллект был разбит по всем фронтам, и ему только и оставалось, что защищаться привычным способом, старясь уже не проявлять такую лишнюю сейчас учтивость. –– Что… – ошарашенно спросила Марс, приоткрыв от удивления рот. Через секунду он скривился до неузнаваемости, выражая только злость. Отодрав руку от его горла, программа занесла металлически когтистые пальцы для удара, начиная завывать как пикирующий бомбардировщик. Она была всего в одном мгновении от убийства. Между средним и большим пальцем уже появлялись искры. Воздух там прошибали десять киловольт. Марс намеревалась поджарить Диме мозги так же, за секунду, как сделал это с наемником в Кремле. Ее алгоритмы не поменялись… Но вдруг искры исчезли, и занесенный удар прошелся скользом, в несколько десятков раз более мягкий, чем тот, который планировался. Среда раскрыл сжатые до звёздочек глаза, и увидел, как на мгновение глаза Морганы вообще перестали сверкать. С них ушел этот дьявольский красный блеск, и через секунду вернулся ее родной, мягкий и бирюзовый. Девушка снова пришла в себя, как бы невзначай обнимая Диму, который ей и помог. Металлическая рука оказалась на его плече, а вторая еще по инерции стискивала область его ребер. Такому ее появлению Среда явно обрадовался. Улыбнулся и с выдохом опустил голову на матрас. Но вдруг девушка сорвалась с него, хватая разрезанный лифчик и майку. Она мигом оказалась у входных дверей, и уже практически дернула за ручку, чтобы выйти. Ей было чудовищно неловко и не приятно от того, что она делала. Больше всего на свете Дениц сейчас желала скрыться с его глаз и, пусть по пояс голая, но испариться среди кулуаров кубинской гротовой базы. Она не понимала, что еще она могла сделать здесь, чувствовала себя лишней и чужой, страшной и отталкивающей. –– Постой, прошу. – сказал Дима, схватившись за ручку раньше. Адреналин в крови добавил ему прыти. – Постой хоть минутку. –– Отойди от меня! – раздраженно, но скорее из-за себя самой, сказала она, забиваясь в угол. Быстрым и четким движением прикрыла голую грудь руками. –– Я не хочу отходить от тебя. – вытянул руку он, пытаясь выйти на контакт. Говорил мягко и спокойно. Не хотел, чтобы этот конфликт оказался за рамками их кубрика. – Давай просто поговорим. –– Отойди! – настаивала она, все более загоняя себя в угол и сжимаясь. – Я могу тебя поранить! Отойди, Дима! Прошу… – без слез, она заплакала. – … отойди от меня… –– Ты меня не поранишь. – осторожно, кончиками пальцев он коснулся ее титановых чешуек на внешней стороне руки. Дениц, как испуганная лань, все еще пыталась рывками вжиматься в угол, стараясь уйти от него. Но прохода Среда ей не давал, понимая, что так будет намного хуже для дальнейшего с ней контакта. Он не хотел обрывать все связи с ней, но понимал, что это могло случиться, если он ее отпустит. – Вот, видишь? Я еще цел. –– Я… я… Он осторожно, уже пальцами по ее металлической руке, приближался к ней. Второй, уже более уверенно коснулся ее за живую, все еще такую же теплую, с эластичной и приятной мягкой кожей. Легкими и медленными движениями вел по ним до плеч, пока наконец не взял их синхронно. Повернул девушку лицом, и добро, но скромно улыбнулся. Увидел, как на гримасе стыда и неуважения к себе, дергаются губы. Он понимал, что она рыдала внутри себя. Очень горько рыдала, ведь ощущала монстра, спрятанного под ее кожей, костями, сухожилиями и мышцами. –– Смотри, ну. – уже добродушно, испытывая явное облегчение, говорил он. Моргана все более податливо подходила к нему. Сантиметр за сантиметром, но приближалась. – Видишь, ты мне не навредила. Все хорошо. Все хорошо… –– Ты не… – проглотила она очень острый и душащий ком в горле. – … не боишься ее? Не… не боишься меня? –– Тебя я точно не боюсь. Оставалось последнее движение, и он его сделал. Марс полностью была разбита в этом рывке, ведь Среда, что было души и сил, обнял девушку, прижал к себе ее трясущееся и разгоряченное тело. Металлическая и живая руки обхватили его за грудь, и тоже прижали к себе. Голова Морганы уперлась лбом ему в ключицы. Она, уже не скрываясь, без слез зарыдала в его объятиях. А он поцеловал ее в макушку. Часть 2 Подводная лодка «Прометей», с крайне интересной формой носа, продиралась через американские территориальные воды. Капитан Щукин держал атомный ракетный крейсер на разведанном еще тридцать лет назад маршруте. На пути недолжно было, и как показала практика, не оказывалось сильных соединений кораблей США. Патрульные лодки береговой охраны, которые все же иногда попадались на пути, не представляли серьезной угрозы и не были оборудованы приборами и сонарами для обнаружения подобных подводных угроз. Обычно, появление американских судов быстро обозначалось на старом советском радаре, и подлодка быстро закладывала в вираж, чтобы не выйти в вероятную зону обнаружения. Однако серьезной проблемой становились патрульные самолеты. Эти «ищейки» не раз попадались на глаза капитану, когда тот поднимал перископ, чтобы оглядеть морские пространства. Американская разведка работала как часы, была страшной силой, но вот поймать одинокую подлодку у самых берегов США они не могли. Ведь как только на горизонте показывался самолет, «Прометей», завывая насосами балластных систем, уходил на глубину, чтобы монструозный силуэт подводного атомохода не было видно. И сразу после того, как черные глубины океана принимали советскую субмарину, как родную, она сбавляла ход. Все расчёты американцам портила и идущая по пятам за советский подлодкой непогода. Капитану и команде даже иногда казалось, что они играют с ней в догонялки. Ведь каждый раз, когда подлодка замирала на глубине, чтобы не быть обнаруженной патрульным самолетом или особо прытким кораблем береговой охраны, как через несколько минут накатывал шквал из волн, которые чувствовались даже на глубине. И тогда любой самолет, и любой корабль покидали свой заданный курс и уходили ближе к континенту, лишь бы не попасть под горячую руку стихии. Удары таких молний и такие волны были для них смертельно опасны, а потому никто не хотел лишний раз рисковать из-за того, чего было даже не видно на радарах. Район для разведчиков был чист. –– Товарищ капитан, эсминец! – докладывал гидроакустик на мостик. – Ноль-двадцать, справа по борту. Расстояние больше двадцати двух километров.