– То есть за все эти тридцать четыре года никто даже пальцем не пошевелил, чтобы помочь? Ладно, мы на месте, хорошего дня! – Спасибо. Вам тоже. Он слегка наклонился ко мне и добавил, понизив голос: – Кстати, должен открыть небольшой секрет: я не собирался переходить улицу… – Но на этой стороне вам будет гораздо лучше! К тому же тротуар здесь шире. После такой выходки я бросила его, не попрощавшись. Вечно эти инвалиды чем-то недовольны! Я спешила на корабль, думая о своей команде. Вдруг я поняла, что по сути все они – одинокие птенчики, предоставленные самим себе и больше всего нуждающиеся в заботливой маме. Решено, я возьму их под крыло и помогу повзрослеть. Это хорошо скажется на наших делах. Еще я планировала возобновить поиски компаний, которые могли бы проводить у нас ежегодные собрания или приемы. Оставалось восемь дней, а это, между прочим, приличный срок! Вообще-то, если бы не Катель, Шарлю не пришло бы в голову ставить меня в такие условия. Без ее подлостей он бы отнесся ко мне непредвзято. Но бедняге достался корабль – и вот он ведет дела, ничего не смысля в ресторанном бизнесе, и прислушивается ко всяким пройдохам. Я открою ему глаза на то, что творится в команде и как все должно быть. Когда он узнает, что именно я уже сделала и что планирую на ближайшее будущее, то признает, что я достойна этой должности. До сих пор я держалась в тени и не афишировала свои достижения, а он и не догадывался спросить. Вот ему и показалось, что я била баклуши. Ну так вот, я перечислю все, что делаю ради него. Ведь, если честно, я стараюсь только ради него. Как бы он справился со своей посудиной без меня? Да он бы давным-давно закрыл свое дело и сидел несолоно хлебавши. Я решила обзвонить в обеденный перерыв как можно больше предприятий. Наскоро перекушу – и сразу в бой. Во многих компаниях секретарь уходит на обед пораньше, и на телефонные звонки отвечает начальник отдела, а значит – путь свободен, можно действовать! Когда я уже шла по трапу, наслаждаясь ярким солнцем и любуясь разноцветными бликами в спокойных водах Соны, до меня донесся вопль Марко: – Бобби! Я тебе когда сказал смазать мотор? Что ты там валандаешься, черт возьми? Бобби уныло поплелся к машинному отделению. Манон, юная и очень застенчивая официантка, застыла в ужасе. – У-у-у… Кажется, наш бедненький капитан разозлился, – жалостливо проговорила я, карабкаясь по крутой лесенке. – Осторожно, он сегодня не в духе, – предупредил проходивший мимо Корантен. Войдя в рубку, я увидела спину Марко, согнувшуюся над приборной панелью, и, недолго думая, бросилась разминать его каменные плечи. От удивления он замер и, кажется, даже перестал дышать. – Нужно иногда расслабляться, мой хороший. Он промолчал. – Ты же устроишь нам инфаркт, если будешь продолжать в том же духе. Не стоит так переживать, мой дорогой. Давай-давай, расслабься немного! Приговаривая это, я продолжала массаж. Похоже, он был настолько шокирован происходящим, что даже не пытался сопротивляться. – Я знаю, что тебе сейчас нужно, – чашечка крепкого кофе. Сейчас отправлю официанта. – Спасибо, не надо, – процедил он сквозь зубы. – Тебе станет лучше, вот увидишь. – Я сказал, не надо. – Все нормально, – бросила я, стоя в дверях, – Ты просто не осмеливаешься попросить, в этом нет ничего зазорного. Я спустилась на палубу и окрикнула Корантена: – Отнесешь Марко чашечку кофе? – Кофе?.. Марко?.. – Спасибо, ты чудесный! Я обошла корабль и со всеми поздоровалась. Благодаря новому характеру у меня словно выросли крылья за спиной. Накануне вместе с характером, который уже казался совершенно чуждым, хоть я и прожила с ним тридцать два года, из моей жизни навсегда ушел страх. Сегодня я освободилась от постоянного раздражения, недовольства собой и другими и изнурительными попытками с этим справиться, превративших вчерашний день в кошмар. Теперь мое внимание сосредоточилось на окружающих людях. Диалоги завязывались сами собой. Меня не покидало странное ощущение: казалось, что по-настоящему я существую только рядом с кем-то, а свою ценность ощущаю, лишь отражаясь в чьих-то глазах. – Привет, Сибилла! Джеф суетился за стойкой, как всегда в отличном настроении. Не удивлюсь, если этот парень сидит на амфетаминах. – Ну хватит, Жюли, – бросил он, – развеселись уже! Жюли, молодая женщина с тонкими чертами лица и темными, забранными в высокий хвост волосами, была самой опытной из всех официанток. По средам, когда Катель брала выходной, она замещала ее: встречала клиентов, провожала их к столику и приносила меню. Я посмотрела на Жюли: – Ты и правда выглядишь грустной. Что-то случилось? – Да нет, все нормально. Но даже эти слова она произнесла особенным, грустно-озабоченным тоном. У меня внутри что-то щелкнуло, и заработал новый, незнакомый раньше механизм: «Видишь чужую проблему – реши ее немедленно». Внезапно это стало главным делом, перед которым померкло все остальное, и я полностью сосредоточилась на том, чтобы хоть как-то облегчить ее жизнь. – Можешь все рассказать. Я же вижу, на тебе лица нет. В один миг я превратилась в заботливую маму, которая выглядела, говорила и смотрела так, что человеку сразу хотелось открыть душу. Жюли сдалась. Передо мной вместо уверенного в себе профессионала вдруг оказалась маленькая девочка, которая таким жалобным голоском рассказывала о своих злоключениях, что я не могла не пожалеть ее. – Мы с парнем утром поссорились, а сегодня днем он уезжает на две недели в Германию по работе. Я только об этом и думаю. Мне просто невыносимо от мысли, что он уедет так надолго и мы даже не успеем помириться. Чем дольше я слушала, тем больше видела перед собой несчастную, беззащитную женщину, которой ничего не оставалось, кроме как жаловаться на судьбу. Я понимала, что без меня ей не справиться. В тот момент я думала только об одном: во что бы то ни стало решить ее проблему. Мои собственные профессиональные планы и твердо принятое решение посвятить обед телефонным переговорам словно растаяли в воздухе. – Во сколько он уезжает? – В два. Я посмотрела на часы. Стрелки показывали 11:55. Хуже не придумаешь – обед начинался через пять минут. Жюли встревоженно смотрела на меня. Я должна была что-то придумать. – А где ты живешь? – В Кальюре. М-да… Доехать до дома, побыть там полчаса, вернуться – вот и обед закончился. Внезапно сверху донесся зычный голос Марко. Он орал во всю глотку: – Не хочу я никакого кофе! Не хочу! Оставьте меня в покое! Вот неблагодарный человек… – Езжай! – сказал я Жюли. – Поговори со своим парнем и возвращайся. – Но это невозможно. Сегодня среда, я должна встречать клиентов… – Я тебя подменю. – Ты меня подменишь? Она вытаращила глаза. Мое предложение поразило ее до глубины души. – Да. – Ты ведь еще не обедала! Попозже поешь? – Не успею, у меня в два часа встреча с Шарлем. Но ничего страшного, я не голодная. Давай, беги скорее! – Это просто чудо какое-то… Даже не знаю, как тебя благодарить! – Не благодари, все хорошо. Езжай! Лицо Жюли светилось от переполнявших ее эмоций. А я… я чувствовала себя самым важным человеком в мире. Джеф ошарашенно смотрел на меня. Он не мог поверить, что кто-то может так легко жертвовать собой ради другого. Следующие два часа я играла в метрдотеля, гордая тем, что новость об этом распространилась по всему кораблю и сотрудники узнали, как я отказалась от еды, чтобы прийти на помощь одному из них. Жюли вернулась к концу обеда. В зале оставалось буквально несколько посетителей, в основном старичков, любивших подольше посидеть за столом. Работы у официантов уже почти не было, и я предложила Манон выпить по чашечке кофе. Эту молоденькую девушку мне давно хотелось взять под крыло. Мы сидели у барной стойки на высоких табуретах красного дерева. С кухни доносилось звяканье посуды – ее мыли и складывали ровными стопочками. Проходя мимо меня, Жюли еле заметно кивнула и тут же занялась своими делами: отнесла вещи в комнату для персонала и присоединилась к остальным официантам, накрывавшим столы к ужину.