Ее взгляд переходил с одного человека на другого. Из кухни доносился аппетитный запах жаркого. – Надо сделать так, чтобы они заказали десерт, – выпалила Ванесса, совсем юная девушка. – Хорошо, – согласилась Катель, – но как этого добиться, если они уже наелись? – Описать десерт так вкусно, чтобы они не устояли? – внес свою лепту Корантен, официант, помешанный на идеальной раскладке приборов. – Если люди сыты, это не поможет, – возразила Катель. – Еще идеи? – Можно сказать, что другие посетители просто в восторге от этого десерта, – предложил Мартен, студент, работающий на полставки. – Лучше, но недостаточно убедительно. Еще мысли? Я улыбнулась, увидев сидящего в уголке Натана. Он, как всегда, держал язык за зубами, предпочитая привычную позицию наблюдателя. Поскольку все молчали, Катель раскрыла секрет: – Предложите заказать десерт в самом начале. Когда люди голодны, им кажется, что основным блюдом они не наедятся. – Ого, хитро! – присвистнул Мартен. – Как еще можно увеличить счет? – Сделать так, чтобы вместо графина воды они взяли платные напитки, – предложила опытная официантка. – Отлично. Как это сделать? – Сразу предложить минеральную воду. – Они могут отказаться, – возразила Катель. – Ну, так они от всего могут отказаться! – не согласился Корантен. – Есть способ усложнить задачу, – заявила Катель с нехорошей улыбкой. – Он называется «техника иллюзорного выбора». Официанты недоверчиво посмотрели на нее. – Людям нравится думать, что они сами принимают решение. Поэтому позвольте им выбрать… между двумя платными напитками. «Вы предпочитаете „Эвиан“ или „Виттель“? Красное или белое вино?» Вот увидите, это отлично работает. В зале воцарилась тишина, официанты записывали технику. – Но ведь это нечестно, – прозвучал голос Корантена. Я разделяла его мнение. Предложить клиенту что-нибудь соблазнительное – это одно, но манипулировать – это уже совсем другое. Я решила переговорить об этом с Катель, но не сейчас, а потом, с глазу на глаз, чтобы не ронять ее авторитет у подчиненных. В общем-то, ничего удивительного в ее словах не было. Она учила официантов поступать так, как привыкла сама, – мухлевать с улыбкой на лице. – Когда клиент берет графин воды, – ответила она Корантену, – он ничего не платит. Мы же обслуживаем его, моем стаканы и графин, да еще и платим за воду. Это ты считаешь честным? Она сказала это так уверенно, что все сомнения у официантов отпали. Я вернулась в кабинет и достала список молодых пар, которые в мае приходили на корабль, выбирая место для проведения свадьбы. Все обещали определиться до конца месяца, но никто не сдержал слова, что было как минимум невежливо. Я обзвонила их всех и напомнила о себе. Только зря потратила время. У большинства людей самодисциплина хромала на обе ноги. К тому же они были не способны признавать свои ошибки и сердились, когда кто-то призывал их к порядку. Воистину, настали времена полной распущенности. Я наскоро перекусила у себя в кабинете, с умом подойдя к выбору еды: взяла легкие блюда, чтобы не клонило в сон, и отказалась от десерта, чтобы вместе с прыжками сахара не скакало настроение. Только я доела, ко мне зашла Катель и попросила разобраться с инцидентом. – Родриго твой подчиненный, так что вперед, – самодовольно сказала она. Я отправилась в ресторан, чтобы принять у клиента жалобу. – Мне принесли практически пустую тарелку. Знаете, это уже перебор… Прозрачный кусочек рыбного филе был еле заметен на тарелке. К нему прилагалась такая же жалкая лужица соуса. И никакого гарнира. Я взглянула на грифельную доску с меню. «Покинутый окунь». Родриго снова был в ударе. – Понимаете, наш шеф-повар – адепт экспериментальной кухни. – А почему тогда у моего коллеги полная тарелка еды? – кивнул он на своего товарища. У подножия горы печеных яблок в луже крови лежал солидный кусок говядины. Судя по написанному в меню, это было «Идеальное преступление». – Я сейчас разберусь с этим. Применив все искусство дипломатии, я добилась от Родриго новой порции блюда, гораздо более внушительной. Вторую половину дня я провела, исправляя замеченные еще утром недочеты. Постепенно мне становилось ясно, что стоило делать, а что нет. В голове мало-помалу выкристаллизовывалась норма, к которой должна была стремиться не только я сама, но и все сотрудники. Достичь ее и поддерживать – вот моя миссия на корабле. Чем больше я в нее верила, тем острее становилось мое зрение, я подмечала всё новые детали, всё новые несовершенства. Недостатки самого корабля, каждого коллеги и даже клиентов не давали мне жить спокойно. Себя я судила еще строже, чем остальных. Я, конечно, получала некоторое удовлетворение, исправив очередную ошибку, но приятное чувство улетучивалось, стоило мне заметить «остальное», все еще не идеальное и ожидающее моего вмешательства. Это напоминало видеоигру, в которой ты убиваешь нападающего, а на его месте тут же появляются несколько новых. И так без конца. Меня раздражало буквально все. Официант, приветствующий пару самым банальным «Добрый вечер, мсье-дам». Другой официант, не потрудившийся застегнуть верхнюю пуговицу рубашки и демонстрирующий всем густую растительность на груди. Официантка, отвечающая на благодарность клиентов вульгарным: «Да не за что» – вместо достойного: «Пожалуйста, рада, что вам понравилось». Картины, перекосившиеся оттого, что Марко слишком резко повернул руль. Клиенты, которые не сдавали верхнюю одежду в гардероб, а вешали ее на спинки стульев, тем самым портя общий вид зала. Посетительница со слишком глубоким декольте. Похотливый взгляд ее соседа по столу и на удивление гордый вид ее спутника. Мужчина, смахивающий крошки на пол, и его приятель, зачем-то решивший вылить содержимое бокала в цветочный горшок. Очень пожилая дама, которая, обратившись ко мне, положила дрожащую руку на мою белую блузку и оставила на ней пахучие креветочные пятна… Весь мир казался мне неправильным. Я все больше погружалась в пучину отчаяния, понимая, что не в силах это исправить. В шесть часов, как и предполагалось, я провела общее собрание. Оно тоже тяжело далось. У меня не было опыта, и я понятия не имела, как должны проходить подобные мероприятия. Утренняя уверенность давно испарилась, и мне хотелось провалиться сквозь землю. Нет, я не боялась других людей, как это случалось раньше, – я боялась наделать ошибок и оказаться недостаточно компетентной для своей должности. Ужин прошел без эксцессов, но я пристально следила за всем происходящим в ресторане. Когда меня в очередной раз захлестывало раздражение при виде чьего-то непрофессионализма, я старалась взять себя в руки и высказать претензии в форме совета. Под вечер Шарль зашел ко мне в кабинет. – Ну как, все хорошо? – спросил он. – Да, потихоньку двигаемся, хотя работы еще много. Он кивнул, но с каким-то кислым лицом: – Возможно, стоит быть немного активнее и подавать людям пример. Тогда они вдохновятся и пойдут за тобой. – По-моему, я весь день этим занималась. Он опять скривился: – А мне кажется, ты слишком много времени уделяешь несущественным деталям. Его слова задели меня за живое. Какая несправедливость! Я сама выносила себе приговор за приговором, а тут еще его недовольство. Это уже было чересчур… Я стойко перенесла этот удар и решила посмотреть, какие послания оставила сегодня команда в ящичке для писем. Может, они сумели оценить мои усилия?.. Бумажек было больше обычного, – значит, сотрудники заметили изменения. Я мысленно поздравила себя с этим. Какая несправедливость! Просто ужас! Я так старалась быть взрослой и ответственной, а они посчитали меня придирчивой и сварливой. Мне хотелось плакать. Казалось, даже грязные чашки в раковине сочувственно грустили из-за меня, кофейные слезы засохли на их круглых боках. Я сделала глубокий вдох, выбросила записки в корзину для мусора и постаралась успокоиться. Погруженная в свои мысли, я прошла через ресторанный зал. Джереми доигрывал последние ноты перед горсткой припозднившихся клиентов. Джеф мыл и ставил на место бокалы. – Выпьешь что-нибудь? Может, рюмочку крепкой настойки, чтобы расслабиться? – Нет, спасибо. Как можно расслабляться, когда впереди столько дел? Сама мысль об этом была мне отвратительна.