— Вы здесь? — слишком громко спросила Фейт Уилер. — Шшшш, — сказала я предобморочным шёпотом. — Они не спят. Они в доме. Я их вижу. — Он в порядке? — теперь она тоже шептала. — Детектив Моррис вызывает подкрепление. Не спускайте с них глаз. Задержите их. Полиция приедет очень скоро. Впервые с того момента, как я увидела фото Эзры и его матери, я задумалась, что меня ждёт. Ничего хорошего. Моя жизнь была кончена. Моё прошлое вот-вот должно было выплыть. Если Ру арестуют, всё, что ей останется — месть. Она не заставит себя ждать, и я не смогу защитить Шарлотту. Но это было уже неважно. Этот мальчик… меня вновь затошнило. Я не могла думать ни о чём другом, кроме ребёнка, стоявшего перед ней на коленях. Его руки крепко сжимали её бёдра, впивались в кожу. Я должна была спасти мальчика от неё. Он должен был вернуться домой. Я вновь заглянула в окно, желая удостовериться, что меня не слышали. Но они не слышали. В комнате чуть слышно играла музыка, гнусный, лишённый мелодичности джаз, заглушавший мои движения. Лука по-прежнему стоял перед ней на коленях. Я отшатнулась. — Скоро? — спросила я. — Скоро они приедут? — Не знаю. Надеюсь, скоро. Господи, с ним всё нормально? — Да, — соврала я. Ничего подобного. Его насиловали. Мальчика, которому было всего четырнадцать лет. Я стала свидетелем изнасилования. Может быть, пятнадцатого в его жизни, может быть, сотого. Это было неважно. Это происходило прямо сейчас. Пока сюда ехала полиция, женщина, трогавшая моего сына, насиловала ребёнка. Если бы какой-то мужчина делал такое с Мэдди, стала бы я ждать в кустах? Позволила бы я, чтобы это случилось ещё хотя бы раз, даже зная, что полиция скоро прибудет, даже зная, сколько раз это уже могло случиться? Моё тело ответило на вопрос раньше, чем я. — Я пока не могу говорить, — прошептала я в телефон. — Подожди… — начала Фейт Уилер, но я сбросила звонок. Нажала на кнопку сбоку, убедилась, что поставила телефон на беззвучный режим. Спустя три секунды он зажужжал, и я сунула его в задний карман. И вот я уже стояла у входной двери и изо всех сил в неё колотила. Плана у меня не было — только заставить её убрать руки подальше от этого мальчика. Остановить последнее изнасилование. Я стучала и стучала, и когда никто не ответил, я развернулась и принялась бить в дверь ногой. — Я знаю, что ты дома! — вопила я, снова и снова с грохотом пиная дверь. Наконец Ру её открыла. Я в очередной раз занесла ногу, так что не удержала равновесие. Её безукоризненное лицо было очень злым, с тела струился ослепительный шёлковый халат, который я уже видела. Лука, судя по всему, был в спальне. Ждал. — Что? — спросила она холодно и резко. — Шар наконец уснула, — сказала я, даже не представляя, что ещё ответить. — Нам надо поговорить. Я вытянула листок из её пьесы и читала с него, пока меня тащили вперёд ярость и ужас. Она пыталась вытолкать меня, но я уверенно вломилась в её берлогу. Она закрыла дверь и стояла у меня за спиной, держа руки в карманах, всем весом опираясь на одну ногу, делая вид, что полностью расслаблена. Ботокс помогал ей скрыть истинное выражение лица, но я видела, как она насторожена. Её глаза блестели, широко раскрытые, яркие. — Торговаться будешь? — спросила она. — Не выйдет. Меньше чем на двести я не согласна. Я шагнула к камину, туда, где на самой нижней полке лежали коробки с её игральными картами и маленькой метлой, подчищающей за ней мусор. Я не знала, что может случиться, но мне хотелось быть между ней и её играми. Между ней и пистолетом. — Сто пятьдесят, — сказала я, просто чтобы что-то сказать. Она смотрела мне в лицо, пытаясь просчитать мои действия. Телефон в кармане джинсов вновь зажужжал, и мы обе это услышали. Надо было потратить ещё десять секунд и отключить вибрацию. — Лучше ответь, — сказала Ру, — может, это Шар. — Сто пятьдесят, — настойчиво повторила я, не обращая на звук никакого внимания. Она смотрела на меня, пока телефон не замолчал. Спустя несколько секунд он зажужжал снова. Напряжение читалось во всём теле Ру, в посадке её плеч, наклоне головы. — Зачем ты здесь? — спросила она. — Чтобы поторговаться, — ответила я, с трудом дыша. Я не могла возобновить дыхание, и телефон не умолкал. Тогда она вынула руки из карманов, и я поняла, что сглупила. Она держала пистолет при себе. Он блестел в её бледной руке, чёрный и гладкий. Она взяла его, прежде чем открыть дверь. Я стояла между ней и пустой коробкой. — Достань телефон. Брось вот сюда, — велела она. Пистолет вырос с тех пор, как я видела его в последний раз. Тогда он казался таким маленьким и короткоствольным. Теперь, направленный на меня, стал огромным, почти заслоняющим лицо женщины, которая его держала. Я вынула телефон, опустилась на колени и сунула его под ковёр. Ру тоже встала на колени, вытащила его, выпрямилась, посмотрела на номер. — Твою мать, — пробормотала она и выронила телефон, будто он жёг ей руку. Или она знала этот номер наизусть, или ей хватило кода, чтобы догадаться. Она посмотрела на меня, её зрачки расширились, круглые, чёрные, жуткие, как дуло пистолета. — Лука! — хрипло позвала она. Ответа не последовало. Может быть, он прятался в спальне, недоумевая, почему милая Чумачеха его подруги Мэдди, его учительница плавания, ломится к ним в дом среди ночи. Если он не знал, что я на крючке у Ру, то теперь, наверное, понял. А может быть, он был слишком занят мыслями о том, что знаю я. — Лука! — вновь закричала Ру. — Иди сюда! Он наконец появился. Стоял за углом и слушал, по-прежнему в одних пижамных штанах со спанчбобами, свисавших с узких бёдер. Он скрестил руки, прикрывая узкую, почти безволосую грудь. Я с трудом могла на него смотреть, а он был не в силах поднять на меня глаз. Его щёки горели ярко-красным. — Заводи машину, — сказала Ру. — Мы уезжаем. Его взгляд метался туда-сюда, пока он не заметил пистолет. — Ой, — прошептал он изумлённо. — Положи в сумку Пикассо и деньги. Надень рубашку. И ботинки. У тебя две минуты, — сказала она, но он застыл, не сводя глаз с оружия, пока она не гаркнула: — Быстро! Тогда он подпрыгнул, собрался идти, но я остановила его одним словом: — Эзра… Он повернулся, посмотрел на меня широко распахнутыми глазами. Я видела в них слепую панику. — Не надо. Твоя мама уже едет. Он зажал руками рот, на глаза навернулись слёзы. — Заткнись, или я тебя заткну, — прошипела Ру. — Лука, быстро собирайся, — отведя пистолет от моего лица, она указала им в направлении лестницы. — Собери всё, что поместится в машину; ты знаешь, что самое главное. Две минуты. Я не шучу. Он покачал головой, но его тело понесло его мимо нас к лестнице сквозь поле зрения оптического прицела и Ру. Я должна была остановить его, но он промчался стремительной вспышкой. Я упустила момент. — Я не позволю тебе его увезти, — сказала я Ру. Она рассмеялась горьким, низким смехом. — Думаешь, ты его спасаешь? Ты не знаешь, куда собираешься его вернуть. Ты понятия не имеешь. А я знаю. Знаю, какой была его жизнь, — она закрыла глаза, будто медленно моргнула, но я ей поверила. Я видела фото. Она пережила этот ужас. Когда она открыла глаза, её взгляд изменился. — Я выстрелю тебе в голову прежде, чем ты попытаешься отнять у меня мальчишку. Я кивнула, уступчиво подняла руки вверх, но я не думала, что она меня застрелит. Не сейчас. Не на глазах у Луки. Даже не когда он наверху. Сначала она выставит его из дома. — Господи, — сказала она, — как ты узнала? Эта чёртова девчонка? Я покачала головой, по наитию соврала. — Лука проболтался. Сказал, что из Сиэтла, — она обвела меня скептическим взглядом сверху вниз, так что я продолжала говорить. Мне не хотелось, чтобы она думала что-то плохое о Мэдди, которая сейчас лежит в кровати, читает или переписывается всего в нескольких домах от меня. — Я думала, что ищу мужчину. Думала, за тобой гонится кто-то опасный. Из-за фотографий. — Они старые, — сказала Ру пренебрежительно. Лука вернулся, одетый в джинсы и футболку, с полупустой спортивной сумкой в руках. — Что вы собираетесь делать? — спросил он, нервно переводя взгляд с меня на Ру и обратно. — Ничего, детка. Обойди меня сзади и принеси ноутбук, — велела Ру, придвигаясь ко мне ближе. Пистолет стал ещё больше. Он метнулся к чайному столику, стал запихивать ноутбук в сумку. — Кто он? В смысле, мистер Полароид, — спросила я исключительно для поддержания разговора. Она посмотрела на меня из-за пистолета, её глаза превратились в ледышки. — Мой муж. Но больше он этого не сделает, — она посмотрела на пистолет, потом снова на меня. — Ты меня поняла? Конечно. Прекрасно поняла. Она говорила, что не только я лишила человека жизни. Но она сделала это намеренно. И хотела мне показать, что, если понадобится, готова сделать это снова. Может быть, даже если не понадобится. Если я просто её разозлю и она поймёт, что не дождётся от меня денег. Но я всё ещё не верила, что она убьёт меня на глазах у Луки. Я надеялась, что этого не случится. — Вы… — начал было Лука и осёкся. — Всё в порядке, — сказала она ему. — Мы смоемся. Возьми деньги. Лука встал на колени, вынул коробку, стал складывать в сумки деньги, паспорта и другие ценные бумаги, не глядя мне в глаза. — Иди в машину, — сказала Ру. — Заводи её. Я скоро подойду. Во рту у меня пересохло. Если Лука выйдет из дома, если пойдёт к машине… Насколько громким может быть выстрел? Взгляд Ру скользнул мимо меня, к дивану, и я поняла — она это сделает. Она выставит Луку из дома, завернёт пистолет в уродливую коричневую наволочку. Выстрелит в меня, потом хладнокровно соберёт одежду и уедет. Сколько времени потратит детектив Фейт Уилер, объясняя ситуацию местным полицейским? Сколько времени пройдёт, прежде чем они приедут? Я не слышала сирен. Ничего не слышала. Но ведь в такой ситуации должны были бы визжать сирены? Лука поднялся, взял с полки набросок Пикассо. Вынув из сумки полотенце, стал заворачивать картину. — Ты меня не убьёшь, — дрожащим голосом сказала я Ру. — Тебе нужно, чтобы я перевела тебе деньги. Я переведу. Напиши мне координаты банка, номер счёта. Я переведу тебе какую угодно сумму, всю сумму, если только ты оставишь его в покое. Лука остановился, широко распахнутыми глазами посмотрел на Ру, но она ответила, не медля, не задумываясь: — Иди в задницу. Я его люблю.