В Лондоне Ренно научился отшивать проституток. – У меня нет вампума, – сказал он. – И французских денег тоже нет. Девушка подошла ближе и внимательно оглядела его. – Я слышала о тебе, – сказала она. – Ты белый индеец, который присоединился к гуронам. Он кивнул. Неудивительно, что о нем говорили. Любой сенека скажет, что гуроны страшные сплетники. – Я Ренно. – Меня зовут Мари, – ответила девушка, продолжая изучать Ренно. – Ты высокий. Ты сильный. У тебя лицо истинного воина. – Изящной рукой она дотронулась до его бицепсов, провела ладонью по груди. Ренно уже давно не имел женщины и понял, что надо остановить ее, иначе будет поздно. Но девушка не обращала внимания на его протесты. – У меня нет французских денег, – повторил он. Мари кокетливо пожала плечами: – Иногда я беру деньги. Иногда получаю удовольствие. Пойдем. Она махнула рукой в сторону дороги и пошла рядом с ним. Ренно немного удивился, что направляются они в сторону форта Луисберг. Все бордели находились в городке. – Ты слышал о графе де Шамбертене? – Ренно покачал головой. – Он был великим сахемом французских солдат до приезда генерала де Мартена. Я была его женщиной. – Девушка сказала все это так, словно говорила о чем-то обыденном; в словах ее не было ни капли горечи или обиды. – Когда граф уехал назад во Францию, он оставил мне только платья и драгоценности, которые дарил. Впереди в темноте начали вырисовываться стены крепости. – У меня были другие друзья, – сказала девушка. – Они помогли мне устроиться здесь. Ренно уже заметил и раньше, что несколько куртизанок, которые пользовались особым успехом, жили на территории самого форта. – Оставайся здесь, пока я не пройду ворота, – предупредила его Мари. – Я буду ждать тебя там. Она бесплатно предлагала себя Ренно, и это его озадачило. Но он не видел причины для отказа. Ночь стояла темная, он переждал какое-то время в тени стен крепости, потом направился к воротам. Французские солдаты, несшие караул, внимательно осмотрели его. Пропуском служила боевая раскраска гуронов, и его пропустили. Тут же рядом с ним снова оказалась Мари. Он прошел с ней до входа в ее дом. Девушка достала большой ключ из маленького шелкового ридикюля и отворила замок. – Подожди немного здесь, – сказала она. Он слышал, как кремень стукнул об огниво, и через секунду в доме зажглись свечи. Ренно вошел внутрь и закрыл за собой дверь. Он очутился в крохотной гостиной, из которой открывалась дверь в комнату побольше. Ренно разглядел, что там стоит просторная кровать с балдахином и что девушка ждет его. Он огляделся, отметил в гостиной несколько кукол в красивых нарядах и подумал, что они бы очень понравились Балинте. Но сейчас не время думать о младшей сестре. Он прошел в спальню. Мари уже разделась, и обнаженная стояла перед ним. Ее прямые черные волосы струились по плечам, падали на спину. Она была стройная, но крепкая, как часто бывает у индейских девушек. Мари улыбалась таинственной и призывной улыбкой. Ренно подошел к ней, и через секунду они уже сплелись в объятиях на большой кровати Мари. Девушка вела себя смело и решительно, она явно хотела Ренно, и Ренно был рад доставить ей удовольствие. Потом, когда они просто лежали на постели, девушка взяла Ренно за руку и провела пальцами по ладони. – Если бы ты мог, – тихо спросила она, – ты вернулся бы к сенекам? Ренно сразу насторожился. Конечно, девушка могла узнать о нем от кого-то из гуронов, но все равно уж слишком много ей известно. – Теперь я гурон, – ответил он. – Почему ты ушел от сенеков? – Они назвали меня изменником и предателем. У меня было много врагов из-за того, что у меня светлая кожа и голубые глаза. – Ренно уже не сомневался, что девушка сознательно расспрашивала его, и потому пересказал ей то, что уже не раз рассказывал гуронам и французам. Она снова прижалась к нему. – В сердце ты все еще сенека. – Я выбросил сенеков из своего сердца, – Ренно говорил спокойно, но твердо. Он не сомневался, что девушку специально подослали к нему. – Наверное, твой отец опечален. Мари затронула самое больное место. Ренно никому не говорил, что он сын Гонки; не собирался говорить этого и сейчас. – Мой отец присоединился к предкам в стране духов, – сказал он. Казалось, она осталась довольна его ответами и прекратила расспросы. Но позже, когда она уже одевалась, снова попыталась навести его на тот же разговор: – Ты, должно быть, часто мечтаешь снова оказаться в землях сенеков. – О сенеках я вспоминаю только с ненавистью. Теперь я старший воин гуронов и с сенеками встречусь только на поле боя. И тогда я сниму много скальпов. Девушка проводила его до двери, обняла и сказала: – Мы еще увидимся. Приходи ко мне, когда тебе будет одиноко. Она закрыла за ним дверь, а Ренно пошел по улице, стараясь держаться в тени крепостной стены. Он был очень взволнован и не мог понять почему. Вдруг его осенило. Мари тщательно оделась, значит, собирается куда-то пойти. Ренно решил проследить за девушкой. Вскоре Мари вышла из дому и заперла за собой дверь. Но пошла она не к воротам, а свернула во внутренний дворик крепости. Ренно шел за ней, и хотя он лучше любого другого война-сенека умел выслеживать добычу, сейчас ему приходилось нелегко. Он не хотел показываться Мари и в то же время знал, что его не должны заподозрить встречные офицеры солдаты и индейцы. Поэтому он старался идти с видимой беззаботностью и в то же время не попадаться на глаза Мари. Где можно, он держался в тени зданий, но если приходилось выйти на открытое место, старался привлекать к себе как можно меньше внимания. Мари даже не смотрела на мужчин, которые, напротив, провожали ее самыми многозначительными взглядами. Она шла в обход, петляла и, в конце концов, подошла к небольшому каменному дому, который Ренно сразу узнал. Мари действовала по заданию Золотого Орла. Ренно медленно направился к зданию, в котором квартировали французские офицеры. Он знал, что маниту помогают ему, потому что в крепость с моря наполз туман, и он плохо различал, что происходило в нескольких шагах от него. Значит, и его никто не заметит. В окне гостиной сэра Филиппа Ранда горел свет. Молодой сенека чуть слышно постучал в окно. Даже в минуту опасности он не мог не восхититься оконным стеклом, этим чудом европейской цивилизации. Никто не ответил, и Ренно постучал еще раз, уже громче. Если у Филиппа гости, придется уйти. Окно открылось, и Филипп осторожно выглянул на улицу. Он заметил молодого сенека и подозвал его к себе. Ренно быстро забрался в окно. – Уходим сегодня, – сказал он, как только майор закрыл окно. – Что случилось? Ренно подробно рассказал ему о встрече с Мари и о ее расспросах. Филипп внимательно слушал его, потом криво усмех­нулся: – Два дня тому назад та же самая девушка провела ночь здесь со мной. Она тоже меня расспрашивала, но я оказался менее бдительным, чем ты. Решил, что ей просто интересно узнать про бывшего британского офицера. Несомненно, Грамон все еще проверяет нас, он хочет найти предлог, чтобы расправиться с нами как с вражескими шпионами. – Уходим сегодня, – повторил Ренно. – Боюсь, что не получится. Мне нужно сделать кое-что важное. Я смогу подготовить все только завтра. Знаешь небольшую каменную церковь в миле отсюда по дороге в городок? Ренно кивнул. – С заходом солнца церковь запирают, священник живет в городке, так что с наступлением темноты там никого не бывает. Делай завтра свои дела, а вечером в девять часов встретимся за церквушкой. Они договорились, и Ренно ушел тем же путем, что и пришел. По пути в лагерь гуронов Ренно размышлял о том, что им будет очень нелегко пробраться назад в земли сенеков и английские колонии. Ему не хотелось думать о предстоящих трудностях. Как настоящий индеец, он решил, что всему свое время. Спал он этой ночью крепким и здоровым сном. Утром после завтрака он прошел туда, где готовили пищу, и легко наполнил один мешок сушеным маисом, второй – вяленой говядиной. Потом раздобыл рожок с порохом и пули для мушкета, который ему выдали французы. Индейское оружие тоже было при нем, но мушкет не помешает. Вечером он вместе с остальными старшими воинами гуронов сидел у костра. Он плотно поел, больше, чем обычно. Когда он поднялся, никто не спрашивал его, куда он собирается идти. Ренно незаметно взял кусок говяжьего жира и аккуратно натер все тело. Теперь холод ему нипочем. Потом нанес боевую раскраску гуронов, а сверху надел рубашку из оленьей кожи. Ренно опасался, чтобы кто-нибудь из гуронов не позвал его с собой в город, и потому быстро пошел прочь от форта. Он боялся, что караульные у ворот могут что-то заподозрить – зачем гурону, идущему вечером в город, нести с собой лук со стрелами и мушкет? Но, на его счастье, караульные даже не смотрели в его сторону, они были заняты; разговором и беспрепятственно пропустили его. Ренно вздохнул с облегчением. Он медленно прошел до поворота дороги, но стоило ему исчезнуть из поля зрения караульных, как он тут же шмыгнул в придорожные кусты. Он хотел избежать встречи с кем-либо из знакомых. Сделав большой крюк, он подошел к маленькой церкви сзади. В это время колокола большой церкви в городке пробили восемь. Оставался час. Небо затянуло тучами. Ренно сидел, прислонившись к задней стене церкви, и молился маниту. Он просил их помочь Филиппу беспрепятственно выбраться из Луисберга. Глава одиннадцатая