Они перешли на галоп, и разговор закончился сам по себе. Через несколько часов отряд вернулся в лагерь. Всадники на скаку махали шляпами, их радостно встречали, взаимные приветствия были шумными и многословными. Джо, которому все это было не по вкусу, сначала позаботился о лошади, потом переговорил с двумя-тремя знакомыми и, узнав последние новости, навестил Генри в бараке. Тому за это время не стало лучше. Моррис и Длинное Копье ухаживали за ним. Его опять вырвало, и он по-прежнему находился на грани обморока и сна. – Ему надо лежать абсолютно неподвижно! – произнес Джо сердитым полушепотом, чтобы не разбудить раненого. – Тачунка-Витко свое дело знает – уж если бьет, так бьет! Хорошо еще, что удар пришелся плашмя. – Вы, наверное, останетесь здесь еще на пару дней ради Генри? – Придется. Не нравится мне его состояние. – Соседнюю комнату уже отремонтировали. Мы с Длинным Копьем переберемся туда, а вы оставайтесь здесь. Тогда не надо будет тревожить Генри, перенося его на другое место. – Спасибо! Обмен комнатами не занял много времени. Когда Генри уснул, Джо пошел к Моррису и Длинному Копью, чтобы рассказать им о спасательно-ремонтной экспедиции к поезду и узнать от них, что за это время произошло в лагере. – Линчевать Харку!.. – с горечью повторил Джо. – Вот, оказывается, почему он ускакал прочь! Жаль, что он не сказал нам об этом ни слова. Мы как-нибудь разобрались бы с этими подонками. – Да, конечно… – Художник задумчиво посмотрел на Джо. – Но неужели вы и в самом деле думаете, что Харка их испугался? – Нет, он не боится ни бога, ни дьявола. Я сам видел это сегодня ночью. Скорее всего, его просто обидела неблагодарность. В таких вещах он всегда был очень чувствительным. – Джо, даже индеец-разведчик – живой человек. Харри сегодня ночью несколько минут играл роль, о которой мечтал всю свою жизнь: он был военным вождем дакота, главным воином племени. Он отдавал приказы с помощью сигнального свистка… А потом повернулся и заколол ножом первого, кто попался ему под руку. Я думаю, вы понимаете, что этот удар очень дорого ему обошелся. Этот удар повредил что-то и в нем самом. Джо пожал плечами: – Он сам этого захотел. – Вы полагаете? Он поддержал мое предложение вступить с ними в переговоры, но вы оборвали его, как мальчишку. – Хм. Может быть… А потом он переоценил свои душевные силы. Оказался между двух огней! Мы уже слышали, что и раненые, и убитые дакота исчезли и что эта женщина с изуродованным лицом, которая жила в вигваме Харри, приняла яд, когда эти болваны решили расправиться с ней. Все трое закурили, и в комнате надолго воцарилось молчание. – Надо позаботиться о Маттотаупе, – сказал наконец художник тихо. – Я должен сообщить ему, куда поскакал его сын. – Топ сидит в салуне, всех угощает и сам хлещет бренди, как последний пропойца. Похоже, он совсем потерял голову от отчаяния, что Харри покинул его. Советую вам отложить разговор с ним до завтра или даже до послезавтра, когда он проспится и спокойно подумает о своей беде. – Не знаю… – с сомнением произнес Моррис, но потом все же решил последовать этому совету. Наступил вечер. Моррис и Длинное Копье заказали себе ужин в комнату. Его принесла Дейзи – Вики. Она уже усвоила, что, обслуживая художника, должна прежде тщательно вымыть лицо и руки, и неукоснительно выполняла это требование. Моррис успел к ней привыкнуть. – Ты не могла бы и мне приносить еду в барак? – обратился к ней Джо. – Мне нельзя оставлять Генри одного. – Нет, тебе я не буду носить еду. Этим займется другая официантка. – Вот как? Ну что ж, другая так другая. Что делает ваш кудрявый повелитель в своем бараке? – Вот-вот лопнет от важности! Это же он всех победил, да еще и спас поезд! – И что, ему кто-нибудь верит? – Те, на которых он делает ставку, верят. – Он хочет сделать карьеру? – И сделает. – Ну, как говорится, – удачи! Одним дураком больше, одним меньше – какая разница! Подлые времена! Черт бы их всех побрал! – Топа он увольняет. Индейцы ему тут не нужны. Он ему уже об этом сказал. – Что же будет делать Маттотаупа? – озабоченно произнес Моррис. – Маттотаупа? Пока что он накачивается бренди. А потом будет ждать Джима или сам отправится искать его. Дейзи – Вики ушла. Художник подавленно молчал. – Длинное Копье, достань, пожалуйста, рисунки, – произнес наконец художник. – Они были где-то в нашем багаже. Может, они уцелели? – Они уцелели, мой бледнолицый брат Далеко Летающая Птица. Шайенн протянул ему большую папку, стоявшую у стены и накрытую куском полотна. – А, вот и они! – воскликнул Моррис, вынув из папки несколько листов. – Смотрите, Джо! Узнаете? Он показал ему карандашный набросок. – Черт побери! Это же… Маттотаупа! Вот, значит, каким он был когда-то… – Да, так он выглядел семь лет назад, когда я гостил у него. Он был великим вождем. Джо внимательно рассматривал рисунки. – Вы правы, – сказал он наконец. – Надо что-то сделать для Маттотаупы. Я, пожалуй, все же схожу в салун, на этот банкет по случаю победы. Хотя меня тошнит от одной мысли об этом. Джо ушел. Уже давно стемнело. Поскольку старый салун сгорел, хозяин с разрешения начальника станции временно обслуживал посетителей в большой складской палатке, где штабеля из тюков и ящиков пришлось сделать еще выше, чтобы освободить место для столов и скамей. Скрипач-цыган опять играл для гостей. Джо услышал звуки скрипки еще до того, как вошел. Он постоял немного перед входом, задумчиво глядя в ночную тьму. В главном управлении строительной фирмы он чувствовал себя не в своей тарелке. Здесь ему теперь тоже не нравилось. Но он слышал, что где-то на севере, в тяжелейших условиях, начиналось строительство еще одной железной дороги. Там наверняка найдется дело для таких бывалых бродяг, как он. Правда, с тех пор, как он с тремя товарищами по несчастью голым тащился по прерии, прошло уже пять лет, и каждый год из этих пяти можно было смело считать за два – столько сил они отняли у него! Да, Джо Браун постарел. Он испуганно вздрогнул, когда чья-то рука крепко хлопнула его по плечу. – Джо! Старый приятель! – услышал он зычный голос. – Ты что, размечтался о великом будущем? В настоящем тоже неплохо! – Джим?.. – Что, не ждали меня так скоро обратно, а? – Рыжий Джим стоял перед инженером, широко расставив ноги. – Меня привело сюда мое шестое чувство! Кто это тут у вас навел такой идеальный порядок? – Дакота. – Черт побери! И вы так просто их сюда впустили? Имея больше сотни винтовок? Тоже мне вояки! Как поживают Топ и Харри? – Пока живы. – И это всё? Не очень-то вы сегодня словоохотливы, Джо. Я вас чем-то огорчил? Зайду-ка я внутрь и пропущу стаканчик-другой. Завтра тоже будет день. Успеем еще поговорить! Рыжий Джим протопал своими тяжелыми сапогами к палатке, из которой доносились музыка и громкий смех пьяных гостей. Джо пошел следом за ним и, остановившись перед входом у него за спиной, заглянул внутрь. За вторым столом сидел Маттотаупа в окружении друзей, желавших выпить за чужой счет и потому не скупившихся на похвалы в адрес индейца. – Топ! – крикнул Джим, заглушив своим громовым голосом шум веселья. – Джим! – откликнулся Маттотаупа и встал. Глаза его блестели. – Джим, брат мой! Откинутый полог шатра скользнул вниз и закрыл вход. Джо Браун, постояв несколько мгновений, медленно пошел обратно в барак. В окне Морриса и Длинного Копья еще горел свет. Он вошел к ним в комнату и сел на край кровати, где недавно сидел Харка. – Я пришел слишком поздно! – сказал он. – Джим вернулся. Моррис и Длинное Копье молча приняли известие о том, как случай перечеркнул их планы. Художник поднял голову, посмотрел на Длинное Копье, потом на Джо и сказал: – Может, это вообще было невозможно. Маттотаупа – совсем другой человек, не такой, как, например, ты, мой краснокожий брат Длинное Копье. Он вырос не в резервации и был военным вождем тетон-оглала, одного из самых храбрых и воинственных племен дакота. Разве кто-нибудь из нас мог бы ужиться с ним или он с нами? Ему нужно воинское братство, или группа единомышленников, или хотя бы один человек, на которого он мог бы положиться и который делил бы с ним его жизнь. Сейчас у него есть лишь два человека, с которыми он мог бы жить – так, как он вынужден жить сейчас, изгнанный из родного племени, уволенный из отряда разведчиков, – Харка и Джим. Харка покинул его. Значит, остается Джим. – А это для него – смертный приговор, – произнес Джо. Охота на орла