Начальник станции умолк на полуслове, забыв даже закрыть рот. – Как вы сюда попали? – Через дверь, с вашего позволения или без оного. – Никакого позволения я вам не давал и не собираюсь давать! Что это еще за новая мода? Каждый корчит из себя начальника! Мы здесь не в конгрессе, а в прерии, на железной дороге «Юнион Пасифик»! Это же надо – остановить поезд!.. Да вы что там, все спятили, что ли? Садись на коня, болван краснокожий, и скачи обратно. И чтобы поезд немедленно отправился дальше! – Я не поскачу обратно. – Ну и черт с тобой! Я пошлю другого! А ты убирайся к дьяволу! Начальник вытер пот со лба и уже хотел покинуть помещение, но индеец преградил ему дорогу: – Будет лучше, если белый человек… – Белый человек без тебя знает, что ему лучше! Ты что себе вообразил, щенок? Кто здесь начальник, ты или я? – Сегодня ночью, по-видимому, я, – невозмутимо, насмешливым тоном ответил индеец, от чего начальник пришел в еще большую ярость. – Прочь с дороги, каналья краснокожая! Я тебе покажу, как задерживать начальника и самовольно останавливать поезд! Джо встал между ними: – Спокойно, господа! – Он обернулся к индейцу. – Харри, ты же меня знаешь. Скажи, ты и вправду остановил поезд? Зачем? – Мой отец встал на рельсы с факелами и остановил поезд, потому что впереди – дакота и бизоны. Если поезд въедет в стадо, он будет блокирован как минимум до утра. Лучше ему сразу остановиться. – Бред! – простонал начальник станции. – Бизоны останавливают поезд! Это неслыханно! Кому рассказать – не поверят! Джо прервал его причитания нетерпеливым жестом: – Остановить поезд в этих условиях было верным решением. Вы, наверное, еще ни разу не видели бизонье стадо! Харри, где дакота? – Идут на лагерь. – С какой стороны. – Со всех сторон. – Твой отец остался у поезда, чтобы там все было в порядке? – Хау. Инженер повернулся к начальнику станции: – Я временно беру на себя руководство лагерем и всю ответственность. Я Джо Браун! Надеюсь, это имя вам знакомо. Немедленно объявите всеобщую тревогу! Харри махнул рукой. – В чем дело? – раздраженно спросил Джо. – Еще есть время для военной хитрости. Джо заколебался: – Говори быстрей! – Пусть музыка играет и девушки танцуют. Возьмите только лучших стрелков. Если мы подольше будем вести себя так, как будто ничего не подозреваем, дакота нападут на барак, в котором мужчины напиваются пьяными, и мы сможем их схватить. Это лучше, чем если бы они нас окружили и обстреляли со всех сторон из темноты. Когда дакота ворвутся в лагерь, мы окружим их, как они сейчас хотят окружить нас. Так мы быстрее с ними управимся и, если понадобится, сможем послать людей к поезду. – Здесь есть люди, на которых мы можем положиться во время этой заварушки? – Хау. Не много, но есть. – Ты их соберешь? – Хау. – Тогда я пойду в салун, где нам придется принять главный бой. Согласен? Там и встретимся, если нам хватит времени. – Хау. – А я? – вскричал начальник станции. – А я, Браун? У вас есть опыт работы в этих краях! Что мне делать? – Задуть свою керосиновую лампу, сидеть в темноте наготове с несколькими крепкими парнями, которых вам пришлет Харри, и ждать. – Надо быть готовыми к огненным стрелам, – сказал Харри. – Значит, надо наполнить бочки водой. В крайнем случае пойдет и пиво… Начальник станции бессильно опустился на стул и проверил, заряжен ли его револьвер. Джо и Харри покинули барак. Перед дверью их ждали художник и Генри. Джо коротко ввел их в курс дела. Харри, с нескрываемым нетерпением ждавший окончания разговора, хотел сразу же уйти, но, услышав ответ художника на слова Джо, остановился. – У меня есть тотемный знак одного великого дакотского вождя, под защитой которого я таким образом нахожусь, – сказал художник. – Может, пока не пролилась кровь, попробовать вступить в переговоры? Харри заинтересовала эта неожиданная мысль, но Джо резко оборвал его: – Харри, тебя не спрашивают! К тому же вступать в переговоры уже поздно. Где-то поблизости находится огромное стадо бизонов. Дакота наверняка несутся на нас, боясь, что мы опять перестреляем их бизонов. Может, с ними и удастся договориться, если мы победим. Может, они наконец поймут, что нам не нужны их бизоны, и оставят эту железную дорогу в покое! – Я с Длинным Копьем пойду к колодцу, – заявил художник. – Мы будем наготове, чтобы черпать воду. Я не буду стрелять в дакота. Мне не позволяют это мои дружественные отношения с ними. – Делайте что хотите, – раздраженно ответил Джо. – Я, во всяком случае, позабочусь о том, чтобы все наши люди получили оружие. В том числе и те, что сейчас в салуне. И чтобы все узнали, кому они должны подчиняться. Он дал знак Харри выполнять то, о чем они условились, и индеец исчез в темноте. Весть о предстоящем сражении промчалась по лагерю, как лесной пожар. Не обошлось без лихорадочной суеты и беготни. Джо не смог уговорить скрипача в таких необычных условиях играть как ни в чем не бывало. Пришлось призвать на помощь Харри. Тот прислал в салун скрипача-цыгана, который в свое время подрался с Кровавым Биллом из-за кошелька Маттотаупы. Бывшие враги мрачно посмотрели друг на друга, но, когда скрипка заиграла, Билл все же нашел в себе силы продолжить танец с Длинной Лилли и тем самым вовлечь в судорожное веселье еще четыре пары. Хозяин, бледный как смерть, обливаясь потом от страха, едва успевал наливать бренди и получать плату. Он долго перетаскивал из угла в угол кассу в поисках наиболее безопасного места и в конце концов вернул ее на стойку. Бренди прибавил храбрости уже и без того пьяным гостям, и они горланили еще громче, проклиная «краснокожих собак» и предлагая для них новые, все более кровавые кары. Тем временем у колодцев кипела работа: множество бочек были наполнены водой. Джо и Харри снова встретились у салуна. Харри собрал всех своих людей. Среди двадцати храбрецов был один официант, опытный боец, и старый траппер, с которым Харка несколько лет назад после большой бизоньей охоты вел переговоры о распределении добычи. – Мало, – сказал Джо. – А сколько дакота идет на нас? – От ста до ста пятидесяти человек, – тихо ответил Харка. – Я хочу применить одну хитрую уловку. У меня есть воинский свисток, какими пользуются вожди дакота, чтобы давать сигнал атаки или отступления. Я сейчас незаметно уйду из лагеря. Ночью дакота не смогут отличить меня от своих воинов. Я собью их с толку, подав раньше времени сигнал атаки, а потом, в разгар боя, – отступления. – Рискованно… – с сомнением произнес Джо. – Правда, ты рискуешь только своей жизнью – нам это вряд ли повредит. Ладно, действуй! Харка мгновенно исчез в темноте. У одного из колодцев, неподалеку от салуна, сидели Моррис, Генри, Длинное Копье и еще три человека. Они затаились в тени, так что на них не падал ни лунный свет, ни отблески огней из окон. Они напряженно вглядывались и вслушивались в темноту, но им мешали пиликанье скрипки и хриплые крики Кровавого Билла и его длинной подружки. – Они уже близко! – сообщил Моррису Длинное Копье, обладавший самым острым зрением и самым чутким слухом из всех наблюдавших. – Я чувствую это. Нервы у всех были напряжены до предела. Вдруг послышалось зловещее жужжание, и в следующий миг в крышу салуна вонзились первые горящие стрелы. В ту же секунду с северной стороны лагеря послышался пронзительный свисток, и вслед за тем боевой клич дакота: – Хи-йип-йип-йип-хи-йааа! Вслед за ним со всех сторон грянул многоголосый хор: – Хи-йип-йип-йип-хи-йааа! Музыка оборвалась, крики Билла и Лилли смолкли. Генри и трое незнакомых ему мужчин вскинули ружья и винтовки. Судя по всему, главный удар дакота решили нанести с севера. Группа всадников-призраков промчалась сквозь тьму. Индейцы уже ворвались в лагерь и устремились к салуну. Впереди маленького отряда скакал, по-видимому, их предводитель. Генри и трое стрелков у колодца выстрелили. Предводитель индейцев упал на землю и перевернулся. За ним рухнули с коней еще двое. – Первый был Харка, – сообщил Моррису Длинное Копье. – Они застрелили его!.. – в отчаянии воскликнул художник. Но шайенн успел заметить, как Харка снова вскочил на коня и, опередив других всадников, первым достиг салуна. Дакота пробежали мимо колодца, не обратив никакого внимания на сидевших рядом с ним стрелков, и ворвались следом за юным разведчиком внутрь барака. Там опять раздался пронзительный сигнальный свисток. Потом послышался ужасный грохот, – казалось, стены барака вот-вот обрушатся. Крыша загорелась. – Тушить! – крикнул Генри. Он хотел подкатить к бараку бочку с водой, но у колодца появился индеец с томагавком в руке и соколиными перьями на затылке. Генри получил удар томагавком и упал на землю. Моррис, увидев занесенный над его головой топорик, крикнул: – Священный Жезл! Я – Священный Жезл! Не убивай своего белого брата, Тачунка-Витко!