– Последний до полуночи, клянусь своими двадцатью шестью победами в петушиных боях! Может, сегодня будет двадцать седьмая! – Пора бы уже! А то что-то твоя пауза затянулась. Ну ладно, хватит болтать. Вы знаете, что делать. Джим выпроводил гостей, снял сапоги, чтобы проветрить ноги, и улегся на кровать. Кровавый Билл повел Шарлеманя в огромную палатку для провианта, в которой громоздились бочки и ящики. Билл обосновался здесь с двумя другими парнями в одном свободном закутке, отгородившись от непрошеных гостей бочками и ящиками. – Настоящая берлога! – ухмыльнулся Чарли при виде кучи одеял, пустых бутылок из-под бренди, пивных кружек и котелков. – Наша лисья нора. Я посплю пару часов. А ты? – Я еще не получил указания от начальства. Чем у вас тут можно заняться? – Составь компанию Джо. Ты с ним уже повидался? – Нет. Он мне сегодня еще не попадался на глаза. – Так сходи к нему. У него всегда найдется сигара. – Неплохая мысль. Ну, приятных сновидений! Шарлемань с любопытством осмотрел палатку для провианта и побрел по лагерю. Он еще издали увидел Джо, все еще стоявшего у рельсов. Ветер к полудню немного стих, пыль улеглась. Но небо пока не прояснилось. На горизонте смутно темнела цепь гор, больше похожая на полосу тумана. Шарлемань почти минуту простоял рядом с погруженным в свои мысли инженером, прежде чем тот его заметил. – А, это ты… – произнес Джо Браун и смерил Чарли не самым приветливым взглядом. Как человек Шарлемань интересовал его не больше, чем прошлогодний снег, но он был одной из фигур в этой опасной игре, которая наконец благополучно подошла к концу, поэтому он посмотрел на разведчика как на предмет мебели, которым когда-то пользовался и который вдруг снова вытащили из чулана на свет божий. – Вот захотелось посмотреть на то, что мы когда-то вместе начинали, – фамильярно произнес Шарлемань. Джо был неприятен этот тон, но он угостил собеседника сигарой. – Да, да… – ответил он рассеянно. – Хотелось бы поскорее закончить работу. – Завтра уже уезжаете? – Да, на поезде. – А сегодня, кажется, будет прощальная попойка? – осведомился Шарлемань, хотя все прекрасно знал. – Да. Приходи, Шарлемань. – Хорошо бы посидеть вчетвером – вы, Генри и я с Биллом. Хоть на этот раз и не голыми, но все же мы – те самые четверо… – Которые не пили отравленную воду. Да… Почему бы и нет? Садись за наш стол! Топ, который нас тогда нашел, тоже будет. – Я слышал, его сын теперь тоже здесь? – Они уже давно вместе. И его тоже позовем за наш стол. Выпьем за наши приключения! – Хотя их никак не назовешь приятными. Джо неохотно улыбнулся. Из прерии прискакала вторая группа разведчиков под предводительством юного индейца. Шарлемань с трудом узнал юношу. Харри не просто вырос. Последние четыре года сильно его изменили. Джо окликнул индейца, и тот подскакал к ним на своем сером коне, в то время как его спутники направились к палаткам и баракам. Шарлемань, ожидавший, что Харри поздоровается и с ним, был разочарован. Юноша смотрел только на инженера, словно ожидая какого-нибудь вопроса или замечания, но во взгляде его не было ни особого почтения, ни напряженного внимания. – Харри, ты знаешь, я завтра уезжаю, – сказал Джо. – Сегодня ночью, как только прибудет поезд, мы хотим отпраздновать мой отъезд. Я приглашаю тебя и твоего отца. Будьте моими гостями. – Ночью мне опять в дозор. – Вы тоже обнаружили подозрительные следы? Индеец ответил не сразу, и в этом коротком молчании выразилось его удивление. – Я не видел никаких подозрительных следов, – ответил он наконец. Теперь пришел черед удивляться Джо. – Тем лучше, – ответил он, тоже сделав многозначительную паузу. – Так постарайся выкроить сегодня ночью пару часов и приходи. Я буду ждать тебя. – Я приду, если смогу. Юный индеец поскакал дальше. Джо и Шарлемань проводили его взглядом. – Поговорите со стариком, – посоветовал Шарлемань. – Он приведет его с собой. Джо раздраженно поднял руку, словно отмахиваясь от непрошеного совета. Он сам был высшей инстанцией в лагерном совете по вопросам, касающимся дозорно-разведывательной службы, поскольку имел огромный опыт жизни в прерии, и решил так распределить разведчиков, чтобы его старые товарищи могли сегодня собраться вместе хотя бы на два-три часа. – Странно… – пробормотал он. – Один болтает о какой-то назревающей заварушке, другой заявляет, что вообще ничего не видел. – И правда странно, – согласился с ним Шарлемань. Джо захотелось отделаться от навязчивого собеседника, и он пошел назад в барак. Там он встретил Генри. Молодой инженер пребывал в радостном возбуждении: – Повеселимся сегодня на славу, Джо! Вместо скрипача, который играет как будто пилой, а не смычком, я нашел цыгана. Джо, вот это класс! Сегодня он будет играть! Еду уже готовят. Шеф спишет часть расходов на хозяйственные нужды. А завтра мы наконец унесем ноги из этой унылой степи. Как я рад! Джо постарался вложить в свою улыбку всю приветливость, на какую только было способно его суровое обветренное лицо. – Главное, чтобы хоть кто-нибудь был рад. И чтобы приз достался нам! – Он должен нам достаться, Джо. А теперь извини, я тороплюсь. Столько дел! Да, еще одно: кого ты хочешь пригласить за наш стол? – Парочку почетных гостей, которых просто нельзя не пригласить. А главное – старых скаутов, с которыми мы съели не один пуд соли. – Хм… Значит… Понимаешь, Петушиный Билл для меня – не самый желанный собутыльник… Тома больше нет… – Тоже верно. Сдвинь два стола. Мы с почетными гостями будем сидеть вместе, а за другим столом – скауты-ветераны. – И Топ? – И Топ с Харри. – Харри опять откажется. Он терпеть не может белых. – Да, он такой, этот упрямец, который однажды спас мне жизнь… – Он – тебе?.. – Это старая история. – Джо помедлил немного, но потом все же продолжил, будто нехотя: – Тогда, во время похода на Сыновей Большой Медведицы, младший брат Харри, еще совсем ребенок, бросился на меня с ножом. Я его не заметил… Но Харри в последний момент сбил его с ног. Может, это отец взглядом велел ему сделать это… Оставим эту тему! – произнес Джо, заметив в глазах Генри непонимание и недоверие. – Харри должен быть сегодня вечером с нами! – прибавил он решительно. – Передай ему привет и скажи, что присутствие на вечеринке входит в его обязанности. – Хорошо. Понял. Генри ушел со смешанными чувствами, не преминув, однако, одолжить у Джо сигару. Сначала он энергично направился в кухонный барак, чтобы еще раз посмотреть, как идет дело. Там строгий повар безраздельно властвовал над котлами и кухарками, среди которых было три негритянки и старуха-индианка. С одной из белых кухарок беседовал Шарлемань, не обращая внимания на грозные взгляды повара. – Ну хорошо! – крикнула в конце концов девушка. – А сейчас проваливай! Шарлемань довольно подкрутил усы, кивнул Генри, как старому знакомому, и не спеша пошел к выходу. Генри еще раз поинтересовался, получил ли повар от начальства все необходимое, и, удовлетворенный, пошел к стоявшему на краю лагеря вигваму, в котором жили Топ и Харри. Войдя, он увидел Харку, который, судя по всему, лежал на своей бизоньей шкуре, но вскочил, услышав шаги. Генри, двадцатипятилетний мужчина, был на голову ниже семнадцатилетнего индейского юноши. Раньше он почти не общался с этим малолетним следопытом. Изредка доставал ему книгу, когда тот хотел поупражняться в чтении, или географическую карту в обмен на меха. Но это были чисто внешние, деловые отношения. Теперь, в последний день своего пребывания в лагере, он внимательнее всмотрелся в черты индейца. У того была очень примечательная внешность. Красивый лоб, орлиный нос, высокие скулы отчетливо выделялись на этом худощавом лице. Глаза обычно были прищурены и напоминали тонкие прорези, которые позволяли юноше смотреть вдаль, но не давали прочесть в них какие бы то ни было чувства. Генри ощущал, что он чужой этому юному индейцу. Расплывчатые представления о многом из того, что его окружало, неясные слухи, такие понятия, как «лучший разведчик» или «предатель», «спасший жизнь» или «братоубийца», с трудом поддавались его довольно поверхностному мышлению и таким же неглубоким чувствам. Отношения с Харри у него так и не сложились. – Джо Браун приглашает тебя и твоего отца на прощальный праздник сегодня ночью. Эта вечеринка – часть твоего служебного долга, – произнес он несколько заносчивым тоном. Индеец проигнорировал этот тон. – На службе я не пью, – ответил он кратко и с достоинством. – Я вообще не пью. Поэтому мое присутствие многим не понравится, но, если Джо Браун так хочет, я приду. Если этого пожелает и мой отец.