Когда дело было сделано, он погрузил шкуры на вьючную лошадь. Но мозг и печень он не хотел везти в лагерь. Он примостился у вьючных лошадей, развел небольшой огонь и поджарил деликатесы. К нему подошел траппер: – И что, ты все это съешь зараз? – Да. – Ну, приятного аппетита. У тебя здоровый желудок. Когда потом в следующий раз будешь есть? – Послезавтра. Харка наслаждался едой. В лагере не было ничего такого, что отвечало бы его вкусу. Впредь он хотел снова обеспечивать себя самостоятельно, как он это делал у блокгауза Беззубого Бена. Полночь уже миновала, когда в лагерь доставили все добытое мясо. Харка встретил Джо, но, поскольку теперь у него больше не было никакого дела к инженеру, он свернул в сторону. Отец нашел его у лошадей. Маттотаупа хотел похвалить Харку за его замечательный успех на охоте, но, когда увидел замкнутую мину сына, все слова застряли у него в горле. Он сделал вид, что сейчас же заснет, и натянул кожаное одеяло чуть ли не на голову. Ему было дурно. Он ведь давал сыну обещание больше не пить колдовскую воду, но это опять случилось, и опять он при этом потерял память и рассудок и очнулся лишь через несколько часов в каморке Джима, куда его принесли мужчины – он не помнил когда и как. Раненый грубо напустился на него со своей постели, когда индеец проснулся. Укорял его в пьянстве. И что ему, Джиму, некому было подать воды напиться, он чуть не подох от жажды. Ни одна душа о нем не беспокоится; что теперь ему, сдохнуть? Тут Маттотаупа хотел помочь своему белому брату, но Джим его выгнал и потребовал к себе для ухода Билла Петушиного Бойца и его любовницу. Теперь они двое были у Джима. Но Топ, лежа спиной к спине со своим сыном Харри, мучимый похмельной тошнотой и унижением, все же подумал, что, должно быть, в этой колдовской воде есть какое-то волшебство. Ему показалось, что эта мысль, подкравшись тайком, прыгнула ему на загривок и хотела его придушить, но он изо всех сил стряхнул ее с себя. Возвращение к дакота Прощальная вечеринка Было утро. Джо Браун сидел один в своей каморке. За три года их барак переместился гораздо дальше на запад, и к строительному лагерю теперь вели рельсы. Следующей ночью ожидали поезд со строительными материалами и продовольствием, который через день должен был отправиться обратно. Браун сидел на походной складной кровати и курил уже третью сигару. Работу он закончил и передал все планы и расчеты своему преемнику. В этот последний день его пребывания здесь, в прерии, на участке строительства «Юнион Пасифик», делать ему было нечего. Он получил вызов от руководства компании: ему предстояло принять участие в завершении строительства важного участка железной дороги. Там еще нужно было решить немало сложных технических и организационных задач. Этот отрезок прокладывался одновременно с востока и с запада. В Скалистых горах обе бригады должны были встретиться, и, поскольку они представляли две конкурирующие между собой строительные компании, темп и стиль работы принимали порой гротескные формы. Начальство уже давно обратило внимание на Джо Брауна и очень рассчитывало на его энергию и опыт. Джо еще раз внимательно изучил содержание присланной ему бумаги и спрятал ее в карман. Он не привык сидеть сложа руки, и ему с лихвой хватило одного этого утреннего безделья. Своего преемника он уже ввел в курс дела, и хотя у него не было уверенности в том, что тот понял свои задачи именно так, как хотелось ему, Джо, попытки контролировать его выглядели бы смешно. Он не знал, как убить оставшиеся часы ожидания, которые были для него не свободным временем, а просто пустотой. К Генри было не подступиться: он готовил прощальную вечеринку в его честь, в честь Джо Брауна. Начальник лагеря Тэйлор был занят. У инженеров тоже хватало дел. Разведчики уехали навстречу поезду, чтобы предотвратить возможное нападение индейцев. Все были при деле, только он, Джо Браун, сидел в своей каморке и курил, чувствуя себя пленником, каким-то арестантом, которому не разрешалось работать. Постоянное напряжение телесных и душевных сил в последние годы подточило его нервную систему. Он мог бы сейчас, ранним утром, напиться, если бы кто-нибудь раздобыл для него бренди. Но Дейзи, официантка, судя по всему, уже тоже успела забыть о нем. Завтра он уезжает, и она поспешила сделать ставку на других платежеспособных клиентов, не скупящихся на чаевые. Браун сплюнул на пол. Он сделал это без всяких колебаний: ему ведь осталось провести в этой каморке всего одну ночь. Впрочем, и эту ночь он проведет совсем в другом месте – на вечеринке, которая, скорее всего, продлится до утра. А потом он вместе с Генри сядет в поезд и поедет на восток… В город. А в городе – контора с начальством, которое представления не имеет о том, что такое Дикий Запад… И семья, которая, наверное, уже и забыла, как он выглядит… Браун опять сплюнул, потом открыл окно и выглянул наружу. Там было ветрено и пыльно, и он знал, что в городе ему будет не хватать этого ветра и этой пыли. В этот момент его заметила Дейзи и угадала его желание. В окне кухни показалось ее лицо, а через минуту она появилась перед его окном с бутылкой виски в руке. Это была очень юная особа с жирной кожей и давно не мытыми волосами, но с веселыми глазами и кокетливо вздернутым носиком. – Пить в такую рань? – неодобрительно произнесла она, протягивая инженеру бутылку. Взглянув на полученную взамен монету, она с удовлетворением отметила, что Джо Брауна сегодня никак нельзя упрекнуть в скупости. – Боль разлуки, Дейзи. – Я не Дейзи. Тем более для тебя. Меня зовут Вики. – Вики тебе не идет. Дейзи… Виски убивает боль разлуки. Возьми себе тоже стакан! – Привыкать к пьянству мне ни к чему. Это удовольствие для стариков. А у меня нет никакой боли разлуки, которую надо лечить виски. – Когда я был таким же молодым, как ты, я тоже за словом в карман не лез. Да, годы летят… – О, если ты и вечером заведешь такую же унылую шарманку – то-то будет скучища! Джо сделал несколько глотков из бутылки. – Не волнуйся, эта вечеринка не имеет ко мне никакого отношения. Для них это просто лишний повод надраться. – Ну, если дело кончится обычной попойкой, это еще куда ни шло. – Конечно, это будет самая обычная попойка… А что ты вообще имела в виду? – Я никак не забуду последнюю поножовщину. Я не переношу вида крови. Мне делается дурно. Как вспомню, как орал Макки, когда у него за ухом торчал нож, точно карандаш у писаря!.. Меня и сейчас еще мутит при одной только мысли об этом… – Глядите-ка, какие нежные струны натянуты на нашей скрипочке! Хочешь завтра с нами в город? – Да ни за что! Макки… – Ах вон оно что… Не думаю, что сегодня будет такое же веселье. Пьянка же начнется только в полночь, после прибытия поезда. До этого все должны быть как стеклышко. А с полуночи до утра – за это время настоящий мужчина даже не захмелеет как следует! К тому же эта грызня из-за Длинной Лилли уже закончилась победой Кровавого Билла. – Дай-то бог… Ну, до полуночи! Дейзи – Вики хихикнула и пошла обратно в кухню. Джо Браун сделал еще несколько глотков виски и вышел из барака размять ноги. Не торчать же ему целый день в своей конуре. Он остановился у железнодорожного полотна и задумчиво смотрел на восток, как вдруг послышался стук копыт. Вскоре показались и всадники. Впереди скакал Рыжий Джим, за ним еще трое, среди которых Джо разглядел Кровавого Билла и какого-то коротышку, даже издали производившего впечатление нечистоплотности. Они пересекли рельсы и, перейдя на шаг, поехали к лагерю. Поравнявшись с Джо, Рыжий Джим остановил коня, а за ним и все остальные. – Привет! – крикнул Рыжий Джим. – Уже встали, господин будущий главный инженер «Юнион Пасифик»? – Встал, – в тон ему ответил Джо. – А зачем, и сам не знаю. Один черт что считать – шпалы на рельсах, колючки в прерии или половицы в бараке. – Да, мне бы твои заботы. Ну ничего, скоро нам всем тут будет не до скуки. Опять куча подозрительных следов… – Что, дакота решили принять участие в нашей вечеринке? Джим ответил коротким, неестественным смешком, больше похожим на насмешливый возглас: – Не исключено! Они, наверное, думают, что мы без них и дня прожить не можем – только и ждем, чтобы они наконец заявились в гости! Ты не хочешь еще разок полакомиться дохлой рыбкой в земле дакота? – Типун тебе на язык! – Ну, пока! Встретимся в полночь. Надеюсь, что не раньше. Я намерен хорошенько выспаться. Хоть бы этот чертов поезд уже наконец прибыл! Я бы вздохнул свободно. Джим поехал дальше, за ним тронулись остальные. Джо остался один у рельсов. Каждое нападение дакота означало не только опасность, но и замедление работ. А ведь им нельзя было терять ни минуты, иначе конкуренты закончат свой отрезок раньше и компания, на которую работал Джо, не получит объявленной премии. Он невольно навострил уши и стал напряженно всматриваться в даль, хотя в это время суток им вряд ли могла грозить опасность. Доехав до главной площадки их палаточно-барачного лагеря, Рыжий Джим спешился и велел двум своим спутникам принять поводья его лошади и лошади Билла, а тому кивнул, чтобы он следовал за ним. Рыжий Джим один занимал целую комнату в бараке. Никто не мог объяснить, как ему удалось добиться такой привилегии, о которой не мечтали даже инженеры и сам начальник лагеря, но никто не решался и оспорить его право на отдельное жилье. Комната была крохотной, однако Джим умудрился соорудить в ней двойные стены. Зачем они ему понадобились, тоже никто не мог объяснить. Когда его об этом спрашивали, он заявлял, что ему по ночам часто снятся кошмары и от испуга, во сне, он легко может пробить кулаком дыру в тонкой стене. Дверь в его комнату запиралась на замок. Джим отпер ее. Окно у него было завешено миткалевой занавеской, которая пропускала достаточно света, но скрывала внутренность помещения от любопытных взоров. Впустив Кровавого Билла в комнату, Джим остановился на пороге: – Садись пока, я сейчас приду. – Ты за бутылкой? – спросил Билл, опустившись на кровать. – Ну да, у тебя на уме только одно, ходячая пивная бочка! За Шарлеманем! – За кем?.. – Ты не ослышался. Он вчера приехал. – А я… – А ты, его лучший друг, узнаёшь это от меня! Такова жизнь. Одну минуту! Джим ушел. Билл пробурчал что-то себе под нос и закурил трубку. Он всю ночь провел в дозоре и устал как собака. И уж если ему не дают поспать, так пусть хоть по крайней мере дадут виски! «Надеюсь, Шарлемань тоже не прочь промочить горло, – подумал он. – Надо вспрыснуть нашу встречу. Столько времени не виделись!» Джим вскоре вернулся и усадил гостя рядом с Биллом. Потом достал из-под кровати мясо и бренди. Они выпили и закусили. – Откуда ты вдруг взялся? – спросил наконец Билл своего товарища, с которым они вместе служили разведчиками. – То исчезаешь, словно под землю провалился, то вдруг падаешь как снег на голову! Странный ты парень. – Мне вдруг надоело торчать на севере. Да и по тебе соскучился. – Так я тебе и поверил. Думаешь, я не видел тогда, как тебя снарядил Беззубый Бен, этот мошенник? Лошадь, ружье, револьвер, одежда – притом что у тебя не было в кармане ни цента. А он даром ничего не дает!