— Не суди обо всех по Кирмунду, — Эльма неожиданно гордо вскинула подбородок и нахмурилась. Как всегда, когда я пыталась критиковать ее драгоценного лорда Маранаса, ласковый котенок превращался в тигрицу. — Лорд Маранас не такой. — Ну, разумеется, — я посмотрела на нее с жалостью и снова повернулась к зеркалу, чтобы заплести волосы. — Все, что он делает, он делает ради великой цели, — послышалась за спиной знакомая песня. Оставалось только закатить глаза и поразиться, насколько далеко заходит ее слепая любовь к мужчине, который, не задумываясь, швырнул бы ее в руки палачей, если бы это помогло в осуществлении его планов. Хотя, положа руку на сердце, в последние два года я порой замечала и во взгляде Ретольфа проблески интереса к своей юной подопечной. Только вот вряд ли с его стороны это что-то серьезное. Скорее всего, все-таки проняло ее постоянное обожание. Да и девочка, что ни говори, очень миленькая. Но сильно сомневаюсь, что это как-то повлияет на конечное решение лорда Маранаса. Несмотря на то, что я не во всем одобряла поступки Ретольфа, не могла не восхищаться им как личностью. Всего за четыре года он умудрился организовать такое мощное партизанское движение в землях Серебряных драконов, что король Кирмунд едва успевал подавлять то и дело вспыхивающие заварушки. Гениальным ходом со стороны лорда Маранаса было то, что он придумал легенду о последнем Серебряном драконе. Именно от его имени действовали повстанцы. Настоящая личность этого героя не разглашалась, и только мы с Ретольфом знали, что впоследствии, когда придет время выступать в открытую, им окажусь я. Мне предстоит возглавить войско, в которое войдут не только партизаны и те, кто примкнет к нашему движению в королевстве, но и союзники из других держав. Лорд Маранас втайне вел с ними переговоры и добился немалых успехов. К моему удивлению, нашлись те, кто готов был нас поддержать. Правители других королевств видели угрозу в лице значительно расширившего свои владения амбициозного молодого короля. Небезосновательно считали, что подавив окончательное сопротивление в землях Серебряных драконов, он может захотеть еще больше расширить свои территории. Как при всей своей двойной игре лорду Маранасу еще и удавалось так закрутить голову Кирмунду, что тот его настолько к себе приблизил, оставалось загадкой. И чем больше воплощались в реальность планы Ретольфа, тем больше я понимала, что он не преувеличивал, когда давал мне обещание четыре года назад. Но пока еще было слишком рано переходить к открытому конфликту. Да и наличие такой заложницы, как я, делало это опасным. Рисковать мной лорд Маранас не собирался. С вполне понятным волнением я ждала того момента, когда Кирмунд вспомнит о своей нежеланной жене и призовет к себе. Минуло уже полтора месяца с того дня, как я стала совершеннолетней, но вестей от мужа пока не было. Я терялась в догадках, с чем это связано. Что если Кирмунд решил до конца моих дней заточить в обители и отказаться от прежних планов? При иных обстоятельствах я, возможно, обрадовалась бы такому повороту. Но сейчас это грозило срывом всех наших замыслов. Закончив с прической, я подошла к окну и устремила взгляд на подворье, где сновали жрицы, занятые привычной работой. Не покидало ощущение затишья перед бурей, с каждым днем все усиливавшееся. Как всегда, когда я нервничала, кровь драконов во мне хаотично бурлила, пробуждая те способности, что открылись вскоре после перерождения. Над головами жриц начали возникать разноцветные сполохи, от которых слепило глаза. Постепенно постигая этот непонятный дар, я пришла к выводу, что вижу что-то вроде эмоционального фона людей. Даже методом наблюдения научилась различать, что означает тот или иной цвет. Жаль, что пока плохо умела контролировать этот дар и он вызывал некоторый дискомфорт. Но когда я рассказывала об этом тете, та успокоила, что со временем я научусь воспринимать эту способность, как часть себя, и вызывать по мере необходимости. В какой-то момент я затаила дыхание, чувствуя, как сердце бешено заколотилось. Со стороны ворот появилась фигура всадника, в которой я без труда узнала Ретольфа. Судя по всему, он очень спешил, раз взял с собой только двоих для сопровождения, несмотря на опасную ситуацию на наших дорогах, где могли устроить засаду повстанцы. Что-то произошло. Уверенность в этом жужжала внутри, словно назойливый комар. Радужные сполохи вокруг фигуры лорда Маранаса выдавали его нетерпение. Хотя какой-то одной явно выраженной эмоции я не видела. Повернувшись к Эльме, глухо сказала: — Ретольф приехал. Нужно надеть патрины и быть готовыми его встретить. Полыхнувший темно-розовый сполох вокруг ауры девушки заставил невольно улыбнуться. Я уже знала, что это означает романтическую привязанность к кому-то. Чем насыщеннее цвет, тем сильнее чувство. Хотя для того, чтобы понять, что Эльма чувствует к лорду Маранасу, достаточно было бы посмотреть на ее засиявшее личико и сверкающие глазки. Она моментально отбросила вышивание и ринулась к своему патрину, лежавшему на столе. Я последовала ее примеру, стараясь подавить волнение. Что-то мне подсказывало, что настал конец нашей спокойной и размеренной жизни. Когда мы вошли в приемный покой, там уже находилась тетя Готлина, о чем-то беседующая с лордом Маранасом. Но едва мы появились, разговор утих. Ретольф поприветствовал нас церемонным поклоном и сразу перешел к делу: — Король Кирмунд направляется сюда. Я опередил его на два дня, выехав раньше под предлогом того, что нужно решить кое-какие дела в этих местах. Но сообщил, что присоединюсь к нему уже в обители. И смогу сопровождать его и леди Адалу в столицу. Мое сердце пропустило удар. Я судорожно схватила взмокшую от волнения ладошку Эльмы, стоящей рядом со мной. Даже несмотря на то, что долгие четыре года готовила себя к мысли о разлуке с этой девушкой и необходимости осуществления того, что мы задумали, сейчас было нелегко. Трудно было представить свою жизнь без Эльмы, без ее всегдашней доброты и тепла, какими она так щедро одаривала меня. Да и тревога за ее судьбу не оставляла. Как поведет себя Кирмунд с нелюбимой женой, боялась даже представить. — Я готова, — первой отреагировала Эльма, решительно вздернув подбородок. — Не совсем, — как-то хрипло сказал Ретольф, почему-то отводя глаза. Я заметила, что и тетя немного смутилась. В ответ на наши непонимающие взгляды первой заговорила Готлина: — Есть одно обстоятельство, которое может вызвать у короля Кирмунда подозрения. — Думаете, он не поверит в то, что я могла так сильно измениться? — с холодной усмешкой спросила я. — Вовсе не это, — тетя тяжело вздохнула и, наконец, озвучила то, что не решился сказать лорд Маранас. — Леди Адала не может быть девственницей, ведь брак был консумирован. Эльма так стиснула мою руку, что я едва подавила крик боли. С тревогой глянув на подругу, заметила, что она потупилась и сейчас упорно рассматривает носки своих туфелек, выглядывающие из-под длинного серого одеяния. — И что вы предлагаете делать? — нерешительно спросила вместо бедной смущенной девушки. — Думаю, эта проблема вполне решаемая, — тихо сказала тетя Готлина, покосившись на лорда Маранаса. У меня перехватило дыхание от осознания того, что имелось в виду. Я возмущенно выдохнула: — То, что вы хотите сделать… это… это уже слишком. — Все в порядке, Адала, — послышался едва различимый голос Эльмы. — Раз так и правда нужно, то я готова. Но могу я кое о чем спросить? — Разумеется, дорогая, — мягко откликнулась тетя. Лорд Маранас же продолжал молчать, слегка хмурясь и старясь не смотреть на Эльму. — С кем я должна буду… — голос девушки сорвался, и она беспомощно посмотрела на лорда Маранаса. — Лучше всего будет, чтобы решение столь щекотливого вопроса осталось известно только нам, — наконец, подал голос Ретольф, по-прежнему не глядя на подопечную. — С этой проблемой могу помочь справиться я… Разумеется, если моя кандидатура вас по каким-либо причинам не устраивает, я найду иное решение… У меня есть доверенные люди, которые могли бы… — Нет, пожалуйста, — глухо прервала его Эльма. Наверняка ее личико под патрином сейчас буквально пылало от стыда. — Меня вполне устраивает ваша кандидатура. Я боялась даже представить, что она должна сейчас чувствовать. Знать, что скоро станет женщиной в объятиях человека, которого буквально боготворила. Но при этом понимать, что им движут далеко не романтические мотивы. Как это все унизительно. Я стиснула губы, чтобы ненароком не выругаться и не высказать все, что думаю, о том положении, в котором мы все оказались. — Отлично. Раз с этим вопросом почти решилось, — холодно заговорил лорд Маранас, снова обретая железную уверенность в себе, — поговорим о другом. Сразу после того как я сопровожу короля с супругой в столицу, я начну подготовку к браку своей подопечной с небезызвестным вам вельможей из Алого королевства. Вспомнив об этой части плана, я невольно поморщилась. Хоть и понимала, что это не более чем фикция. И даже если мне придется впоследствии закрепить тот брак появлением наследника, это не будет обязывать ни к чему ни меня, ни будущего супруга. Он получит регентство над вновь обретшим независимость королевством Серебряных драконов до совершеннолетия будущего наследника, я же получу то положение, какого заслуживаю по праву. Правда, для начала следует будет устранить с дороги своего настоящего муженька, но это уже дело техники. Пока же нашего союзника устраивал и фактически незаконный брак. Но это было его непременным условием для того, чтобы он решился выступить на нашей стороне. Адальброн Карамант — внебрачный сын королевы Алых драконов и моего покойного дяди. О той безрассудной любви позже легенды слагали. Отец тогда еще принцессы Фрины, единственной наследницы, был категорически против брака с тем, в чьих жилах не текла кровь Алых драконов. Он нашел ей более подходящего мужа, но не учел своенравного характера девушки. Влюбленные бежали, но были пойманы до того, как успели найти храм, где их могли бы обвенчать. В схватке мой дядя был убит, а безутешную принцессу вернули к отцу. Позже выяснилось, что у влюбленных дело зашло слишком далеко. Принцесса родила незаконного сына, моего кузена Адальброна, который, к счастью для него, родился с кровью Алых драконов. Потому ему разрешили носить семейное имя и жить во дворце. Правда, никаких прав на наследование он не имел. Но это не мешало Фрине считать его своим любимым сыном и предпочитать законным детям от того, кто все же стал ее мужем. Королева страстно желала, чтобы ее любимчик получил то, что как она полагала, заслуживает по праву. Так что, прекрасно зная обо всех этих обстоятельствах, лорд Маранас легко сумел убедить ее, что брак со мной вознесет Адальброна на ту высоту, о какой и не мечтал. Пусть в нем и нет крови Серебряных драконов, но он все равно будет считаться королем, правящим рядом с законной правительницей. Так что Алые драконы были лично заинтересованы в том, чтобы исчезла досадная помеха в лице Кирмунда. Положа руку на сердце, если сравнивать Адальброна с моим муженьком, то внешне он даже выигрывал. Утонченные черты лица, светлые волосы и фиолетово-синие необычные глаза, как у моего дяди. При этом великолепно развитое тело, которое не позволяло владельцу такой смазливой внешности казаться женственным. Но по характеру он больше напоминал гадюку, только и ожидающую броска. Встречаясь с ним во время визитов в королевство Алых драконов, я не раз слышала сплетни, ходившие о нем. Завистливый, болезненно честолюбивый и мстительный. Его сильно уязвляло собственное двойственное положение при дворе и он ненавидел всех вокруг, вымещая на них свое недовольство. Пожалуй, только королева Фрина считала своего сыночка настоящим ангелом и находила оправдание всем его жестокостям. Я не была в восторге от того, что придется стать женой такого человека, но наверное, сейчас была бы готова выйти за кого угодно, лишь бы это освободило от ненавистного Кирмунда. Я слушала рассуждения лорда Маранаса о том, сколько, по его подсчетам, времени понадобится для того, чтобы все подготовить, и мысленно находилась не здесь. Пыталась представить скачущего по дорогам Серебряных драконов черноволосого мужчину с янтарными глазами, ставшего для меня воплощением судьбы. В душе клокотала ненависть, смешанная с другим непонятным чувством, которому я не находила названия. Но от этого оно не становилось менее сильным, продолжая тревожить душу раскаленным железом. Скоро я увижу Кирмунда. Впервые за несколько лет. И не знала, как смогу выдержать это и не выдать себя, когда он окажется рядом. Возможно, меня даже представят ему в качестве подопечной Ретольфа. Хотя, уверена, что лорд Маранас постарается этого избежать. Я же сама не знала, хочу ли столкнуться с мужем лицом к лицу или наблюдать со стороны за тем, как он станет вести себя с той, кого считает женой. Поймала мятущийся взгляд Эльмы и мысли переключились на нее. Я невольно устыдилась из-за того, что думаю только о себе, когда бедняжке предстоит куда худшее испытание. Она пожертвует ради меня всем, примет на себя все то, что полагалось мне. А я даже не пытаюсь поддержать ее, думая только о собственных чувствах. Так что, когда лорд Маранас отправился в отведенную для него комнату, чтобы привести себя в порядок и отдохнуть с дороги, сочла своим долгом полностью посвятить себя Эльме. Уведя ее в свою комнату и усадив на кровать рядом с собой, стянула с ее и своей головы ненавистные головные уборы и привлекла девушку к себе. Она была задумчивой и потерянной, пыталась не выдавать того, что испытывает, но ей это плохо удавалось. — Если ты не захочешь, мы откажемся от плана, — повторила я уже не раз сказанные слова. Эльма покачала головой. — Нет, все в порядке. Я готова к тому, что мне предстоит сделать. — Тогда что тебя тревожит? — я ласково провела рукой по ее светлым волосам, всего лишь на пару тонов темнее моих. — Адала, — она залилась краской и несколько раз глубоко вздохнула. Потом нерешительно спросила: — Как оно будет в первый раз? Сообразив, что сейчас тревожит подругу, я ободряюще улыбнулась. — Думаю, у тебя все пройдет по-другому. Не так, как у меня. — А как это было у тебя? Мы никогда об этом не говорили, но я… Прости, если не хочешь говорить, я не настаиваю… — Нет, все в порядке, — глухо сказала я, невольно сглатывая подступивший к горлу комок. — Это было неприятно и больно. И дело даже не в физической боли… С его стороны не было никаких чувств, никакой теплоты или хотя бы осторожности. Он просто… Я поразилась тому, насколько это до сих пор беспокоит меня. Смаргивая подступившие слезы, поспешно завершила: — Он просто вошел в меня, сделал то, что хотел, и на этом все закончилось. Все длилось несколько минут. Может, и хорошо. Не знаю, как долго я смогла бы выдержать, если бы это длилось больше. — Ты ведь его любила, правда? — неожиданный вопрос заставил немедленно прекратить жалеть себя и гневно вскинуть голову. — Почему ты так решила? — Если бы он ничего для тебя не значил, ты бы не сказала, что дело даже не в физической боли. Для тебя было важно его отношение к тебе. — Это ничего не значит, — чувствуя непонятную злость, воскликнула я. — Просто, как и любому человеку, мне хочется, чтобы со мной обращались с уважением. Но ты поймешь это сама, когда сегодня ночью пройдешь через то же, что и я. Или полагаешь, Ретольф окажется более нежным, чем Кирмунд? — я зло рассмеялась, хоть и понимала, что зря сейчас говорю это Эльме. Но уж слишком ее слова задели за живое. — Поверь, он будет ничем не лучше. Все мужчины думают только о собственных интересах. И Ретольф — живое тому подтверждение. Не ожидай от него слишком многого, а то неминуемо разочаруешься. — Не говори так, прошу, — тихо проговорила Эльма. — Он другой. Я уверена. — О, Серебряный дракон, твоей наивности остается просто умиляться, — в сердцах выпалила я и вскочила с постели. — Ладно, закончим на этом. А то еще поссоримся. Но я готова биться об заклад, что сегодня ночью ты, наконец-то, хоть немного разочаруешься в своем идеальном лорде Маранасе. Эльма непримиримо насупилась и поднялась с места. Когда дело касалось Ретольфа, она готова была отстаивать свое мнение до последнего. Мне же почему-то жизненно важным казалось убедиться, что у подруги все пройдет так же, и что раз мужчина ее не любит, то поведет себя в точности так же, как со мной Кирмунд. Чем от этого полегчает мне самой, понятия не имела, но ничего не могла с собой поделать. Даже решилась на совсем уж вопиющий поступок, о котором раньше и помыслить бы не могла… Глава 6 Пробираясь по тайному ходу женской обители, из которого можно было попасть практически в любую часть здания, я мысленно ругала себя за то, что делаю. В конце концов, это низко по отношению к Эльме, что стану за ней подглядывать в такой интимный момент жизни. Но ничего не могла с собой поделать. Хотелось узнать, как это происходит у других в схожей ситуации. И насколько я была права или не права. Конечно, удовлетворить мое любопытство можно было бы и другим способом — утром просто расспросить Эльму. Но где гарантия, что скажет правду, а не начнет опять во всем оправдывать поступки Ретольфа. Я решила, что в самые пикантные моменты закрою глаза и тем хоть немного успокою совесть. Добравшись до потайного окошечка в стене, за которой располагалась комната подруги, я осторожно приоткрыла небольшой глазок. Боясь даже дышать, чтобы ненароком не выдать свое присутствие, приникла к отверстию. Эльма пока находилась в комнате одна. Никогда еще я не видела ее такой взволнованной. Девушка буквально места себе не находила. То вскакивала со стула и начинала расхаживать по комнате, то приближалась к двери и прислушивалась, не идет ли лорд Маранас. На столе красноречиво стоял знакомый пузырек с темно-зеленой жидкостью — снадобьем, предотвращающим беременность. Его рецептуру травница обители заставила нас с Эльмой выучить наизусть. Древний, но очень действенный рецепт, сохранившийся лишь у самых опытных знахарок.