– Доброе утро, – говорит Лайза, влетая в магазин с охапкой нежно-розовых цветов – я различаю розы и пионы, – чтобы поставить их в ведро с водой у окна. – Ну как, весело было в «Секс-рыбе»? Удивленная Милли поднимает глаза от стола. – Секс кто? – Она качает головой. – Девушки, вы о чем? – Это ресторан в Мейфэйре, или клуб, ну, вроде того. – Я улыбаюсь Лайзе и поворачиваюсь к Милли, которая обеспокоенно смотрит на экран компьютера. Я знаю, как она волнуется. Я тоже волнуюсь и постоянно заглядываю на страницу GoFundMe на телефоне. Колонка Эрика в газете послужила стартом, но, к сожалению, у нас все еще не хватает денег. – Ну и что ты потом делала вчера вечером? – спрашивает Лайза, не обращая внимания на настроение Милли. – Сразу поехала домой? – Нет, забрела на Беркли-сквер, – отвечаю я, – а там столкнулась с Эриком. – Я чувствую на себе взгляд Милли. – Мы немного поговорили. Фиона от него ушла. – Скатертью дорога, – говорит Милли. – То есть что же – наш Шекспир свободен? – Он журналист, а не драматург, дорогая моя. – Да какая разница, главное, что он избавился от этой жуткой девицы. – Я тоже за него рада, – говорю я, вспоминая наш вчерашний разговор. – Он выглядел счастливым. Перед магазином останавливается черный автомобиль представительского класса, вероятно, тот же самый, который я на днях уже видела, хотя и не сказала об этом Милли. Вероятно, очередной застройщик. Они слетались к магазину, как стервятники. Машина отъезжает, и я вздыхаю, переключая внимание на звонящий телефон. – Простите, это не Валентина Бейкер? – Я вас слушаю. – О, хорошо. Миссис Бейкер, это Билл Фэйрчайлд, менеджер по работе с клиентами из лондонского отделения банка «Траст». – Да? – Миссис Бейкер, это крайне необычно, но мы только что получили телеграфное уведомление для вашего счета. – Простите? – говорю я, протирая глаза. Всего половина десятого утра, а я уже ничего не соображаю. – Не поняла. Вы хотите сказать, что чек был аннулирован? – Мне пришло в голову, что Милли, возможно, оплатила счет до того, как стали ясны результаты сбора средств. – Нет, мэм, – продолжает он. – Как раз наоборот. На ваш счет поступил вклад, и довольно крупный. – Подождите, что? – Миссис Бейкер, на ваш счет только что было переведено триста тысяч фунтов. – Постойте, это что, какой-то розыгрыш? – Уверяю вас, это не розыгрыш. – Кто мог послать такие деньги? – спрашиваю я с колотящимся сердцем. – На квитанции о переводе нет имени, только номер счета. Я мог бы выяснить, если хотите. – Да, – говорю я, постепенно осознавая происходящее. – Сэр, вы знаете, что это значит для нас? Вы представляете? – Милли и Лайза ловят каждое мое слово, хотя и слышат только половину разговора. – Мэм, – говорит он. – Я не в курсе дела. Я всего лишь банковский служащий. – Значит, – продолжаю я, – вы замечательный, потрясающий, блестящий банковский служащий. Понимаете, вы только что сообщили мне, что наш маленький книжный магазин в Примроуз-Хилл теперь не закроется. Я готова расцеловать вас! – Я чмокаю телефонную трубку, бросаю ее на рычаг и перепрыгиваю через прилавок. – Вы только представьте! Лайза ухмыляется. – Ты раздобыла рецепт булочек с корицей из «Кафе Флора» и они не содержат калорий? – Еще лучше! – кричу я. – Кто-то только что перевел на наш счет триста тысяч фунтов. Триста тысяч! Милли недоверчиво изучает мое лицо. – Это правда? «Книжный сад»… выживет? – Выживет и расцветет! Лайза подходит к окну, подхватывает Перси, и в этот момент тот же черный автомобиль возвращается и на сей раз паркуется у входа. – Почему бы вам, ребята, не отвалить куда подальше, – говорит она в окно. – Ну и нервы у этих людей, – говорит Милли. Но когда водитель выходит и открывает пассажирскую дверь, помогая пожилому джентльмену выйти на тротуар, ее глаза становятся большими, как блюдца. – Милли, – говорю я. – Кто это? Звенят колокольчики, и почтенный пожилой господин входит внутрь. – Привет, Милли, – говорит он. Его редеющие седые волосы аккуратно причесаны, одежда свежевыглажена. Для человека, которому под семьдесят, он красив, и видно, что в свое время был еще красивее. Милли как будто увидела привидение, и, возможно, так оно и было. – Как же это было давно. – Я слишком долго отсутствовал, – говорит он. – Но все равно я всегда был рядом. – Значит, ты знаешь, что Элоиза… умерла. Мы с Лайзой обмениваемся взглядами. – Да, – серьезно говорит он. – И я успел попрощаться. Милли с усилием сглатывает. – О… – Она замолкает, постепенно осознавая его присутствие. – Я… рада… за вас обоих. На его рубашку падает несколько капель воды, и он поднимает глаза к потолку. Милли вздыхает. – Нужно позвонить подрядчику. Похоже, трубы снова протекают. – Ничего, химчистка с этим справится, – говорит он, расстегивая рубашку, и я вижу слабые очертания… татуировки. Рисунок на стареющей коже потерял четкость, но до меня наконец доходит. Я потрясена. – Скрипка, – вырывается у меня, и наши взгляды встречаются. – Вы сделали татуировку, потому что… всегда хотели, чтобы у вас в ушах звучала музыка, верно? – Верно, юная леди, – говорит он с улыбкой. – Эдвард? – Да. – Человек, которого любила моя мама. – О, а как я ее любил, – говорит Эдвард. – Элоиза была самой яркой звездой на моем небосклоне. И остается. А вы, должно быть, Валентина. Я киваю. – Ты в точности такая, как описывала твоя мать. Красивая, как и она. Добрые глаза. – Он кивает. – И у тебя ее нос. – Правда? – говорю я, невольно дотрагиваясь до кончика носа. – И она так любила тебя. Его слова для меня как печать «Одобрено» на официальном документе, который можно подшить к делу и возвращаться к нему в моменты, когда мне больше всего требуются доказательства. – Это вы, правда? Вы прислали деньги. И спасли магазин. Он делает глубокий вдох. – Ну, я никак не мог остаться в стороне и смотреть, как лучший книжный магазин Лондона превращается в очередной унылый многоквартирный дом. Жаль только, что я не знал о ваших неприятностях раньше. Элоиза об этом не упоминала, но потом я увидел статью в газете, боюсь, немного поздно, но, надеюсь, не слишком. Милли просто кивает, не в силах обрести дар речи. – Я… я не знаю, что сказать, кроме как… спасибо. Большое тебе спасибо. – Ну, – говорит он с улыбкой, – хватит о скучном. Нам нужно многое наверстать. – Он смотрит на Милли, а затем на меня. – Я пришел пригласить вас обеих на ланч. Для меня было бы большой честью провести немного времени с двумя людьми, которых любила Элоиза. – Да, – немедленно отвечаю я. – С удовольствием.