– Фрэнк, это смешно, – наконец сказала я с бешено колотящимся сердцем. – Ты шпионил за мной, когда я ходила за покупками? – У меня только один вопрос, Элоиза, – сказал он, осуждающе глядя на меня. – Неужели ты думала, что сможешь меня одурачить? Что я ничего не узнаю? – Фрэнк, – воскликнула я. – Ты сошел с ума. – Это я сошел с ума? – Он рассмеялся. – Может быть, это я брожу по вечернему городу и завожу романтические знакомства? – Романтические знакомства? – Я покачала головой. – Я была в квартале искусств, Фрэнк. Фрэнк взял из стопки фотографию Питера. – Экспонат А. – Да он никто, – воскликнула я. – Мы даже толком не знакомы! Он ухмыльнулся и бросил мне на колени клочок бумаги. – Тогда почему я нашел это в твоей сумочке? Я ахнула, увидев записку, которую Питер оставил на моем лобовом стекле в тот день, когда мы гуляли на пляже с Вэл. – Ты рылся в моей сумочке? – Говори, что хочешь, но у меня есть факты; частный детектив все подтвердил. Мужчина на фотографиях – тот же самый, что написал записку, которую ты хранила в сумочке. У меня есть все доказательства. – Вранье твои «доказательства», – возмутилась я. – На фотографиях ничего не видно, потому что там не на что смотреть! Фрэнк, ради всего святого, зачем ты это делаешь? – Сейчас вопросы задаю я, Элоиза. – Значит, ты меня допрашиваешь? – Я излагаю правду. – Ничего подобного, – сказала я. – Ты излагаешь свои домыслы, как всегда. Вчера вечером я не делала ровно ничего плохого. А другие фото, которые снял твой гений сыска, были сделаны на распродажах. Ты же знаешь, что это мое хобби! Я чувствовала себя загнанной в угол, у меня не оставалось выбора, но Фрэнка это не смутило. Теперь он контролировал ситуацию, и что бы я ни говорила, это ничего не меняло. – Видишь, у тебя дрожит подбородок, – сказал он. – Значит, ты напугана. Он был прав. Я была напугана – тем, к чему приведет это расследование. Фрэнк слетел с катушек, его понесло в сторону, и я изо всех сил пыталась вернуть его на прямой путь. – Объявления в газетах подтвердят даты и адреса каждой из этих распродаж, – сказал я. – Скажи своему сыщику, чтобы пошел и сравнил их. Это докажет, что я говорю правду. – У меня есть фотография, на которой ты стоишь рядом с мужчиной в темноте, – возразил он. – Это все доказательства, которые мне нужны. – Фрэнк! – крикнула я – Прекрати эту глупость! – Элоиза, единственная глупость, о которой можно говорить, – это то, что ты ставишь собственные эгоистичные устремления выше своей семьи. Пошло-поехало: опять он выдумывает собственную версию, ту, в которую хочет верить. Мои слова не имели веса, но я все равно пыталась защищаться. – Ты же знаешь, что семья значит для меня все! Он явно меня не слышал. – Элоиза, предлагаю тебе начать собирать вещи. Одному Господу известно, что ты там накопила в своих закромах. Я подумала обо всех своих тщательно собранных сокровищах – от любимых первоизданий до антикварных ваз и украшений. Как я все это соберу и куда, по его мнению, пойду? – Я никуда не уйду, Фрэнк. – Давай не будем создавать лишних сложностей, – сказал он, и его лицо на мгновение смягчилось. – Послушай, я знаю, что это очень тяжело для нас обоих. Нам обоим не помешало бы немного личного пространства. – Он протянул мне конверт, набитый деньгами. – Можешь съездить в Лондон, ты же все время об этом говорила, – поехать домой, некоторое время погостить у своей Милли. Со временем мы во всем разберемся. Я вглядывалась в его усталое лицо в поисках хоть малейших признаков человека, которого встретила в Лондоне много лет назад. Молодость давно прошла, но я не могла бы точно вспомнить, когда он изменился, изменился по-настоящему. Наша хрупкая близость давно увяла, как зеленые ростки ранних весенних нарциссов. – Пожалуйста, иди и собирайся. Когда будешь готова, я вызову тебе такси. Я не знала, что мне сказать или сделать. Но у меня оставался только один выбор – поступить так, как сказал Фрэнк. Это я чуяла нутром. Муж, возможно, и стал мне чужим, но я знала его, и знала хорошо. Если он принял решение, оно окончательное. Я поднималась по ступенькам, волоча ноги, как будто они из кирпича. Добравшись наконец до спальни, я осмотрела шкаф, не зная, с чего начать. И забавно, и грустно: я приехала в Санта-Монику с двумя чемоданами и с ними же уезжаю. Я распихала ряды платьев, которые надевала на десятки до боли унылых коктейльных вечеринок, и стала просматривать книги, выбирая самые необходимые, в том числе, конечно же, «Последнюю зиму». Я взяла шкатулку с драгоценностями и маленькую картину с изображением французской деревни – я ее обожала, а Фрэнк терпеть не мог. Жаль, конечно, расставаться с другими книгами и драгоценными находками, но у меня не было выбора. Я вернусь, говорила я себе. Это всего лишь… перерыв. Фрэнк одумается. Он всегда со временем приходил в себя. Я провела рукой по покрывалу на кровати и оглядела шкафчики в ванной, выбирая предметы первой необходимости и оставляя прочее, в том числе запасной флакон духов. Я в последний раз побрызгала себе шею и поставила флакон обратно – чтобы его нашла Валентина. Мое сердце чуть не разорвалось, когда я представила, как она вернется домой из школы и обнаружит, что мамы нет. Я позвоню ей позднее и объясню, что решила отправиться в небольшое путешествие и что не успеет она оглянуться, как я вернусь. Я застегнула «молнии» и стащила вниз два больших чемодана, из-за книг почти неподъемных. Фрэнк вызвал такси, и несколько минут мы сидели молча, пока я наконец не обрела дар речи. – Послушай, Фрэнк, давай хоть минутку поговорим разумно, – взмолилась я. – В этом нет никакого смысла. Я не могу просто так бросить дочь. Фрэнк, я… – Элоиза, мне больше нечего сказать. Нам обоим нужно время. Его холодный взгляд немного смягчился, но я не могла понять смысла его слов. Что за «время» нам нужно? – Ты была моей английской розой, была для меня всем, – продолжал он. – Но я должен был понимать, что цветок не может расти на чужой земле. Твое сердце в Лондоне, и там твое место. – Он вытер слезу. – Фрэнк, – воскликнула я. – Мое место здесь – с тобой и Вэл! Он протянул мне еще один конверт. – Что это такое? – Билет на самолет до Лондона. Твой рейс в час дня. Потрясенная, я покачала головой. – Фрэнк, что ты делаешь? – Езжай домой. Не торопись. Мы с этим разберемся. Раздался звонок в дверь, и я похолодела. – Такси приехало, – сказал он, спокойно направляясь к двери. – Фрэнк… Он отвел взгляд. – Пожалуйста, Элоиза. Езжай. Ты же всегда так этого хотела. Мы оба это знаем. Мне хотелось кричать, умолять Фрэнка – что угодно, только бы не садиться в это такси, но все было бесполезно. В оцепенении я вышла на улицу, где стоял водитель, прислонившись к желтому такси. Он выбросил сигарету на тротуар, небрежно затушив ее ногой: подумаешь, привычное дело, очередная семья развалилась. Фрэнк наблюдал с тротуара, как водитель погрузил мои чемоданы в багажник, потом поднялся по дорожке к дому и исчез внутри. Вэл не могла меня слышать, но я прошептала «прощай». Я твердила себе, что вернусь. Конечно, я вернусь, только бы она поняла… когда-нибудь. «Я буду писать тебе каждый день, милая, пока не вернусь домой». У меня закружилась голова. Водитель завел двигатель и оглянулся на меня. – Куда, мисс? Фрэнк наконец-то предложил мне свободу, но какой ценой? Оставить любовь всей моей жизни – Вэл – в Калифорнии, пока мы с ее отцом не уладим отношения? А если этого вообще не случится? Каково ей будет тогда? В этом-то и трагедия, может быть, даже всей моей жизни. Всегда, получая одно, я теряла другое. Такси бесцельно катило вперед. Я вытерла слезу и глубоко вздохнула. Много лет назад я оставила частицу сердца в Лондоне, а теперь оставляю еще одну частицу здесь, в Америке. А что после этого останется у меня? Пора вернуть себе какую-то часть себя самой. Да, я уеду, как настоял Фрэнк, но вернусь – за Вэл. – Мисс, – снова спросил водитель, на этот раз нетерпеливо. – Куда едем? – В аэропорт, – наконец сказала я, успокаиваясь. – Я… еду домой. Глава 27