– Стою перед твоим книжным магазином, по крайней мере, думаю, что перед твоим. «Книжный сад», верно? Ты же говорила, что живешь прямо над ним. Я осторожно поднимаю голову с дивана и выглядываю в окно: да, он стоит на тротуаре с букетом в руке. Я немедленно пригибаюсь. – Э-э, да-да, правда. – Говоришь, у тебя вечеринка? – Мм… – тяну я. – Ну да, была, но гости… уже ушли – через боковой переулок. – Жаль, – говорит он. – Был бы рад познакомиться с ними… – Он замолкает. – Слушай, сейчас, наверное, поздно, но я подумал… Могу я зайти поздороваться? – О, – говорю я, и с бешено колотящимся сердцем тут же начинаю наводить порядок в квартире. Запихиваю стопку нестираного белья в шкаф и бросаю в мусорное ведро бутылку из-под вина. – Прямо сейчас? – Ну да, – говорит он. – То есть, если ты считаешь, что поздно, я могу… прийти в другой раз. Я же понимаю, что застал тебя врасплох. – Нет-нет, – быстро говорю я, – все в порядке. Заходи. Боковая дверь. Код – 7893. Третий этаж. Что, я черт возьми, натворила? Дэниел сейчас придет? Черт возьми, на мне же домашняя одежда. Я бегу в спальню и переодеваюсь в узкие джинсы и свитер с открытыми плечами. Слышу стук в дверь, и мое сердце замирает. Сделав глубокий вдох, я открываю, и вот он уже стоит в коридоре. – Привет, – говорит Дэниел с некоторым удивлением. – Привет, – говорю я, небрежно прислоняясь к дверному косяку. Он с широкой улыбкой протягивает мне букет. – Спасибо, – говорю я. – Прекрасные цветы. – Скажи, – говорит он, недоверчиво глядя на меня, пока я роюсь в кухонных шкафчиках в поисках вазы. – Ты всегда принимаешь гостей с грязевой маской на лице? Я прикасаюсь к лицу и охаю, нащупав угольно-черную массу, которой намазалась полчаса назад. – О господи. Я и забыла, что это на мне! Он ухмыляется. – А тебе идет. В этом есть что-то… рептильное. – О черт, – в ужасе говорю я и ретируюсь в ванную. – Сейчас же пойду… умоюсь. Я отдраиваю лицо, подкрашиваю губы и оцениваю свое отражение в зеркале. Вид не ахти – далеко не лучшее, на что я способна, – но хорошо, что освещение в гостиной неяркое. – Выпьешь что-нибудь? – спрашиваю я. Он бросает взгляд на бокал с остатками красного вина на кофейном столике. – Я буду то же, что и ты. Я открываю новую бутылку, наливаю ему бокал и сажусь рядом с ним на диван. Нервно ерзая, я жду, что он возобновит разговор в стиле журналистского расследования, как при нашей первой встрече. Но сегодня все как-то по-другому. Мы перескакиваем с темы на тему: его любимые районы Лондона, мое отношение к королевской семье, старый друг его матери, который в данный момент сидит в тюрьме, рождественские елки, жизнь и смерть, Калифорния. Кажется, он тоже немного нервничает. И вдруг я чувствую его руку на своей руке. – Послушай, – говорит он. – А можно я просто поцелую тебя, и все тут? Я смеюсь, не зная, что ответить. Применимы ли правила Лайзы к подобным случаям? – Может быть, я нарушаю все правила, – говорит он, и я улыбаюсь, – но, черт возьми, Валентина, я хочу поцеловать тебя. Это… – он замолкает, медленно наклоняясь ко мне, – нормально? Я тоже хочу, чтобы он меня поцеловал. – Да, – шепчу я. Я закрываю глаза, когда губы Дэниела встречаются с моими, и на мгновение мне кажется, что я парю над землей. За пятнадцать лет я целовалась только с одним мужчиной – ясное дело, с Ником, – но это что-то совсем другое и новое. Дэниел улыбается, обхватывает мое лицо ладонями и нежно целует меня в лоб. – Мы должны делать это почаще. – Должны? – говорю я в некотором изумлении. – То есть, ну да, конечно должны. – Что ты делаешь завтра вечером? – Ничего, – быстро отвечаю я. – Отлично, – говорит он. – Тогда приглашаю тебя на ужин в клуб. – В клуб? – В КАК, – говорит он и замолкает, видя, что я ничего не поняла. – Королевский автомобильный клуб. Моя родня состоит в нем целую вечность. Скучная лондонская окаменелость, но если любишь древности, может показаться довольно забавным. Несколько лет назад там снимали эпизод «Аббатства Даунтон». Так или иначе завтра в семь я ужинаю там с приятелем и его девушкой и предлагаю тебе присоединиться. – Двойное свидание? – Ну да, – говорит он. – Так что скажешь? – Согласна, конечно. Буду ждать с нетерпением. – Вот и отлично. – Он целует меня в последний раз и направляется к двери. – Сладких снов, Валентина. Глава 26 Элоиза На следующий день Свет утреннего солнца просочился в окна моей спальни. Я села в постели и зевнула. Мгновение спустя в комнату ворвалась Вэл и прыгнула прямо на кровать вместе с розовым рюкзаком, пристегнутым к плечам. «Доброе утро, мамуля!» – закричала она, ткнувшись в меня носом. Я взглянула на будильник на тумбочке: скоро Бонни отвезет ее в школу. – Не забудь цветы, – сказала я, – на день рождения учительницы. Я оставила их на столе для завтрака. – Хорошо, мамуля, – сказала она, крепко обнимая меня. Скоро ее детство закончится, и она превратится в юную женщину. Как бы мне ни хотелось узнать, какой она станет в годы взросления, я страстно желала сохранить ее для себя такой, какая она есть – моя обожаемая малышка. – Поторопись, а то опоздаешь! Она выскочила за дверь, а я вздохнула и встала. Я оделась, зачесала волосы назад и взяла картину, которую купила накануне вечером для Фрэнка. Я собиралась повесить ее у входа – будет для него сюрприз, когда он вернется с работы. – Доброе утро, – сказал он, когда я спустилась по лестнице. Я вздрогнула от неожиданности. – Фрэнк, – сказала я, застигнутая врасплох. – Я думала, ты уже ушел в офис. – Я освободил себе утро, – сказал он и сел на диван, скрестив руки на груди. – Элоиза, нам нужно поговорить. – Хорошо, – радостно сказала я; мне не терпелось показать ему картину. – Но сначала сюрприз. – Я села рядом с ним и положила картину на кофейный столик, чтобы он мог ее рассмотреть. Но он лишь бегло взглянул на нее и уставился прямо перед собой. – Недавно я сдала в комиссионный несколько своих старых платьев, – продолжала я. – И купила это вчера в квартале искусств – для тебя. Она немного напомнила мне Вэл и наш дом. Видишь, как похоже? Тебе нравится? Думаю, можно повесить ее вон там, у… – Элоиза, – сказал он, – где именно ты была прошлой ночью? – Как, Фрэнк, ты же знаешь – в квартале искусств. Я же тебе говорила. Его лицо закрывала тень, и я не могла разглядеть выражения. – Может, расскажешь мне, чем ты занималась на самом деле? – Фрэнк, черт возьми, ты о чем? Он протянул мне конверт из плотной бумаги. – Загляни внутрь. Ошеломленная, я вытащила стопку фотографий. На верхней крупным планом были сняты Питер и я, как мы разговаривали вчера вечером на тротуаре. Я отвернулась, но Фрэнк схватил меня за подбородок, заставляя смотреть. – Посмотри, – потребовал он. Я послушалась и стала смотреть другие фотографии – некоторые сделаны несколько месяцев назад – на которых я входила или выходила из домов в районах, где посещала распродажи имущества.