– О, Милли. Я так рада за тебя. – Сама-то ты счастлива, дорогая? – спрашивает она, и ее мудрые глаза смотрят мне прямо в сердце. Я с трудом сглатываю. – Да, – говорю я. – Это был просто… необыкновенно важный вечер. Но у меня сейчас столько разных эмоций… – Знаю, – говорит она. – Пойдем, я провожу тебя домой. По дороге, у нас, естественно, заходит разговор о маме, и я ловлю себя на том, что вспоминаю первые недели и месяцы после ее отъезда в Лондон. – Целый год я писала ей каждый день. Целый год, Милли. И потом писала реже, но все равно часто. – Я замолкаю, качая головой, на глаза наворачиваются слезы. – Она так и не ответила – ни разу. Сначала я говорила себе, что отправляю письма не по тому адресу. Или что мама занята, и когда я наконец получу от нее письмо, оно будет длинным, как роман. – Я вглядываюсь в Милли, как в карту сокровищ, ища любую подсказку. – Но так и не получила. Она смотрит на меня разинув рот и качает головой. – Что такое? – Вэл, на самом деле она писала тебе, – говорит Милли. – Каждый день. – Ее слова обжигают. – Каждый божий день. Каждое утро она заходила на почту – это был ритуал. Валентина, твоя мама всегда писала тебе. Всегда. – Но, Милли… – говорю я дрожащим голосом. – я… не получила ни одного письма. Глава 24 Элоиза Тем же вечером Я остановила машину на подъездной дорожке, взяла сумки и двинулась по знакомой тропинке к входной двери. Цикады стрекотали в теплой ночи, напевая колыбельные моей семье, спящей в доме. Я поднялась наверх и на цыпочках вошла в спальню Вэл. Ушастый плюшевый кролик, с которым она спала с рождения, выпал у нее из рук. Я наклонилась, чтобы поднять его, положила рядом и нежно поцеловала ее в щеку. Она выглядела совсем ребенком, когда спала, хотя в ней уже пробуждалась женственность. Я решила, что пришло время рассказать ей историю любви. Мою историю любви. Вэл заворочалась в постели. – Мамуля? Это ты? – Да, моя дорогая. Мама здесь. Не просыпайся. Я посижу с тобой, а ты спи. – Расскажи мне что-нибудь, – сонно пробормотала она, – о Лондоне. Я закрыла глаза. – Хорошо. Давай отправимся в прошлое, в 1968 год. – Давай, – сказала Вэл, проснувшись только наполовину. – Это был год, когда я встретила свою любовь. – Я сделала паузу. – Год, когда я встретила твоего отца. Вэл, успокоившись, плотнее завернулась в одеяло. Я набралась смелости и продолжила. – Когда-то в Лондоне было одно прекрасное место, – сказала я. – Таких, как я, туда никогда не приглашали. Но меня однажды пригласили. Я не стала рассказывать о своей вечно болезненной неуверенности, о чувстве, что я никогда нигде не стану своей – разве что на страницах книг. Эту часть истории я пропустила. – Там все были нарядно одеты. Посуда на столах была из настоящего серебра и фарфора. В меню только самые вкусные блюда. – Это настоящее место, мамуля? – спросила Вэл. – Звучит слишком красиво, как в сказке. – Оно и вправду походило на сон, – сказала я. – Сон, ставший явью. Тут я ушла в себя, мои мысли закрутились таким водоворотом, что я уже не могла разделить истории двух мужчин, с которыми встретилась в тот роковой вечер. Фрэнк и… Эдвард. В тот вечер, когда я встретила его… Он сразу понял меня. Он заканчивал за меня фразы. Он был добр. Он смотрел на меня так, будто ждал меня всю жизнь. А потом он исчез. А потом он увез меня. – На этом моя история заканчивается, Вэл. И начинается твоя. Он навсегда изменил мою жизнь. Он привел меня к тебе. Глава 25 Валентина Двумя днями позже Мы с Милли и Лайзой усердно работаем в «Книжном саду», пытаясь отвлечься от мыслей о результатах сбора средств, которые еще не поступили. – Нет вестей от Дэниела? – спрашивает Лайза. Хотя меня, безусловно, разочаровало его отсутствие на мероприятии, он компенсировал это своим щедрым и неожиданным пожертвованием. Но прошло уже два дня, а он так и не отреагировал на мое благодарственное сообщение. Об этом я и говорю Лайзе. – Он, наверное, просто занят, – вмешивается Милли. Лайза качает головой. – Нет, думаю, он просто соблюдает правила игры. – Игры? Она кивает. – Да, он не хочет казаться слишком нетерпеливым. Всем известно, что после первого свидания нужно выждать три дня, прежде чем позвонить или написать СМС. После второго ждешь два дня, а после третьего – один. Таковы правила. Я качаю головой. – Ну и правила! А что же происходит после четвертого свидания? – О, вот тогда можешь свободно звонить и писать – но не слишком свободно: нужно подождать до конца третьего месяца. Я закрываю лицо руками. – Слишком сложно для меня. Сдаюсь. – Ничего, ничего, – говорит Милли. – Все образуется само собой. Я ухмыляюсь. – Тебе легко говорить. Вы с Фернандо звоните друг другу каждые пять минут! И не соблюдаете никаких правил.