– Так это и есть наша цель, – говорю я. – Примроуз-Хилл нужен свой книжный магазин. Билеты проданы – это уже о чем-то говорит! – Я молчу о том, о чем и так все знают: что бесплатный ужин в кафе «Флора» сведет нашу выручку к нулю. Тем не менее мы придерживаемся намеченного курса и работаем как настоящий конвейер. Милли складывает пакет и передает Лайзе; та завязывает на ручках розовый тюлевый бант и отдает мне, а я помечаю каждый и раскладываю их по коробкам в соответствии с номерами столов. Лайза внезапно поднимает глаза. – Вэл, а у тебя не сегодня свидание с Дэниелом? – Да, – говорю я, не в силах сдержать улыбку при упоминании о нем. Когда он позвонил в первый раз, он собирался уехать дней на десять, но теперь вернулся и пригласил меня поужинать с ним в маленьком итальянском ресторанчике в Ноттинг-Хилл, где, по его словам, подают какое-то блюдо из баклажанов, о котором восторженно отзываются все кулинарные критики. У меня не хватило духу признаться, что я терпеть не могу баклажаны. Так или иначе надеюсь, что в жизни он такой же замечательный, каким кажется по телефону. Парикмахерша Дебби, во всяком случае, в этом уверена. – Волнуешься? – с надеждой спрашивает Лайза. – Я не ходила на свидания больше пятнадцати лет, – говорю я со вздохом. – Так что да, есть немного. – Не забудь кокетливую блузку и капельку духов. Она указывает на мочки ушей, ключицы и запястье. – Главное – нанести куда надо, и предлагаю аромат ванили. Прежде чем я успеваю ответить, подъезжает грузовик FedEx, немного раньше обычного. Милли всегда планирует свой день так, чтобы перед ежедневным явлением Фернандо у нее было время припудрить носик и подмазать губы, так что любое незначительное изменение графика застает ее врасплох. И сегодня Фернандо обнаруживает ее сидящей на полу, окруженной подарочными пакетами, с блестящим носом и бледными губами. Но судя по выражению его лица, он, похоже, не имеет ничего против. – Привет, Милли, – говорит он, кладя на стол рядом с ней несколько пакетов. – О, Фернандо, – отвечает она заикаясь, как всегда при его появлении. – Что это вы делаете? – Готовимся к завтрашнему сбору средств для магазина, – быстро отвечает она. Он улыбается. – Я приду. Купил билет еще на прошлой неделе. Милли сияет. – Придете? Он кивает. – Как я могу такое пропустить? Послушайте, я… подумал… что, может быть… То есть, если вы хотите, я бы… то есть… мы могли бы, ну, пойти… вместе. У Милли отвисает челюсть. Она ошеломленно молчит, поэтому Лайза отвечает за нее: – Она хочет, Фернандо! Он выдыхает, широко улыбаясь, как будто и ждал ответа – любого ответа – именно от Лайзы. – Почему бы вам не приехать и не забрать ее отсюда завтра в пять тридцать вечера, и вы тогда пойдете вместе, – продолжает наша великая сводница. – Хорошо, – говорит Фернандо, улыбаясь Лайзе, а потом Милли. – Звучит прекрасно. – Звучит прекрасно, – вторит слегка обалдевшая Милли, и он направляется к двери. Когда он уходит, Лайза радостно взвизгивает, и я тоже присоединяюсь к веселью. – Милли! Ты там еще жива? Фернандо пригласил тебя на свидание! Непонятно, собирается ли она рассмеяться или заплакать, или то и другое вместе. Повернувшись к нам, она тоже взвизгивает. – Это что, правда сейчас было? – спрашивает она, широко раскрыв глаза. – Было, – говорит Лайза, и Милли возвращается к прилавку, не в силах сдержать улыбку. Так приятно видеть ее счастливой. – Кажется, мы подъезжаем, – говорю я таксисту сквозь скрип дворников на ветровом стекле. Льет такой дождь, что водитель установил их на максимум. Видимость такая же низкая, как в туманную ночь в Сиэтле. – Вы сказали, ресторан «Белла Норма», верно? – Да. Водитель кивает. – Приехали, это как раз через дорогу. Я протираю запотевшее окно и вижу очаровательное маленькое заведение на углу, тускло освещенное, со свечами, мерцающими в окнах. Прелесть какая. Заплатив за проезд, я быстро перебегаю дорогу. Укрывшись под навесом ресторана, стираю со щек капли дождя, молясь, чтобы моя водостойкая тушь выдержала. – Валентина Бейкер, – говорю я хозяйке, стоящей у входа. – Я встречаюсь здесь с Дэниелом Дэвенпортом. Мне нравится, как звучит его имя. – Да, конечно. Ваш столик готов. – Она выбирает два меню и ведет меня через маленькую столовую к уютному столику на двоих у окна. Я, как обычно, пришла на пять минут раньше. Интересно, опоздает ли Дэниел? Ник всегда опаздывал. Я слишком волнуюсь, чтобы заглянуть в меню. Вместо этого я смотрю в окно, на залитую дождем улицу, и с нетерпением жду. Его прибытие выглядит впечатляюще кинематографично, недаром он работает в кино. Едва часы бьют шесть, в ресторан входит мужчина, должно быть, Дэниел Дэвенпорт – не рано, не поздно, но точно вовремя. Он передает хозяйке пальто, и я вижу, что он высок и красив, даже лучше, чем описывала Дебби. Он идет к столу, и с каждым его шагом мое сердце бьется все быстрее. Меня внезапно охватывает беспокойство, хочется закрыть лицо или, может быть, убежать в туалет, но взгляд Дэниела каким-то образом пригвождает меня к месту. – Ну, привет, – говорит он, и его высокая фигура нависает над столом. – Привет, – пищу я в ответ. Я не знаю, куда девать руки, а ноги, похоже, парализовало, или, может быть, они растаяли под столом, превратившись в лужицы студенистой жидкости. Во всяком случае, я их не чувствую. Я не чувствую ничего и уверена, что щеки у меня сейчас по меньшей мере четырнадцати оттенков малинового. Возможно, даже шестнадцати. – Надеюсь, я не заставил вас долго ждать, – говорит он, опускаясь на стул. Он извиняется за то, что пришел вовремя? Что за тип? Он вообще настоящий? – О нет, – начинаю я объяснять. – Дело в том… что мой бывший муж всегда опаздывал. А я всегда прихожу рано. Так что, наверное, я просто привыкла к тому, что мужчины опаздывают. – Я прикрываю рот рукой. – О боже, я, наверное, разволновалась. Несу околесицу. И говорю о своем бывшем. Извините. – Я потираю лоб. – Все, я заткнулась. – Не стоит оправдываться, – говорит Дэниел. Почему у него такие белые зубы? – Признаюсь, я тоже немного волнуюсь. Первая встреча – это всегда неловко, но должен сказать, что вы даже красивее, чем я себе представлял. И поймите меня правильно, по описанию Деб я представлял, что вы весьма хороши собой. – Что ж, спасибо на добром слове, – говорю я, поправляя вилку на столе так, чтобы она лежала параллельно ножу. – Вы тоже ничего. – А еще Деб сказала, что вы пытаетесь разгадать тайну, – добавляет он. – Как режиссер-документалист, должен признать, что это меня заинтриговало. – Да, – отвечаю я. – Речь о старой книге, полной пометок… Он кивает и берет со столика меню. – У нас хватит времени, чтобы разобраться во всем этом за ужином. Что отсюда вам нравится? – Ох, мне все нравится, – говорю я, откладывая меню. – Может быть, сделаете заказ для нас обоих? – Ну, здесь всегда есть севиче из баклажанов, – говорит он, приподнимая бровь. – Об этом недавно писали в «Таймс». – О, – говорю я. – Тут такое дело… Э-э… должна вам кое в чем признаться. Он наклоняется ко мне. Я морщу нос. – Я… никогда не любила баклажаны. Хм… и севиче. – Я улыбаюсь. – И вы, вероятно, сейчас серьезно сомневаетесь в моих способностях детектива, учитывая, что я даже не могу разобраться в меню. Он разражается смехом. – Нет, я даже больше стал доверять вашей интуиции. Я и сам ненавижу баклажаны. – Но это же вы предложили! – Ну да, – продолжает он с покаянным видом. – Пытался пустить пыль в глаза. Но… меня поймали. – Знаете, – говорю я, смеясь, – это одно из самых забавных признаний, которые я слышала за долгое время. Вы баклажанный мошенник. – Виноват. – Мы оба такие, – добавляю я. Я просматриваю список основных блюд, хотя они не вызывают у меня интереса. Я перевожу взгляд на его лицо и изучаю его глубоко посаженные карие глаза. Официант подходит спросить, готовы ли мы, и Дэниел заказывает бутылку вина. Он склоняет голову вправо и смотрит на меня с веселой, совершенно мальчишеской улыбкой. – Вы знаете, у меня такое чувство, что у нас с вами больше общего, чем отвращение к баклажанам, миссис Валентина Бейкер. – О, правда, мистер Дэниел Дэвенпорт?