Меня охватила странная смесь разочарования и облегчения. Я уставилась прямо перед собой. Он в самом деле не знает, что это я была в той комнате? Опять же, чему я удивляюсь? Он принял меня за Бритту и повел себя так, будто это она. Кто знает, сколько случайных женщин он… – Не камеристка? – усомнился он. – Она леди-в-ожидании, но мне сказали, что она приставлена к тебе камеристкой. Компаньонкой. – Это так, но она не… – Дойдя до поворота каменной лестницы, я оглянулась на него. Он держал руку на рукояти меча. – Она… – Тони в самом деле была приставлена ко мне в качестве компаньонки. – Неважно. Все в порядке. Он уставился на меня, и оказалось, что он смотрит сверху вниз, хотя я стою на следующей ступеньке. Он все равно был выше, и это казалось нечестным. Темная бровь поднялась, в глазах читался вопрос. – Что? – спросила я. Сердце колотилось. Я подняла ногу, но недостаточно высоко, и споткнулась. Хоук отреагировал быстро, подхватив меня под локоть. Охваченная смущением, я прошептала: – Спасибо. – Не нужно притворных благодарностей. Это мой долг – обеспечивать твою безопасность. – Он помолчал. – Даже на предательских ступеньках. Я сделала глубокий вдох. – Мое спасибо не было притворным. – Тогда прошу прощения. Мне даже не нужно смотреть на него, чтобы знать: он усмехается, и ручаюсь, та дурацкая ямочка красуется на своем месте. Он больше ничего не сказал, и до третьего этажа мы дошли в молчании. Один коридор вел в старое крыло – в мои покои и комнаты многих слуг. Налево располагалось новое крыло. Ощущая свинцовую тяжесть в животе, я повернула налево. Теперь я сосредоточилась на том, что меня ждет у герцога, и почти не думала о том, что Хоук меня не узнал. А если узнал, то почему ничего не сказал?.. Он подошел к широкой деревянной двери в конце коридора и, открывая одну створку, задел рукой мое плечо. Подождал, пока я ступлю на узкую винтовую лестницу. Через множество овальных окошек лился солнечный свет. – Смотри под ноги. Если ты споткнешься и упадешь здесь, то наверняка и меня собьешь с ног. – Я не споткнусь, – фыркнула я. – Только что споткнулась. – Такое редко бывает. – Тогда для меня честь стать свидетелем такого исключительного события. Я обрадовалась, что он не видит моего лица. И не из страха, что он меня узнает, а потому что, уверена, я так вытаращила глаза, что они на лоб полезли. Он говорил со мной так, как не позволял себе ни один охранник, кроме Виктера. Даже Рилан не был так… фамильярен. Мы как будто знали друг друга много лет, а не несколько часов… или дней. Так или иначе, его непринужденная манера речи обескураживала. Он двинулся позади меня. Мы поднялись на четвертый этаж. – Знаешь, я уже видел тебя раньше. У меня перехватило дыхание, и только милостью богов я не споткнулась опять. – Видел на нижних балконах. – Открыв дверь, он жестом пригласил меня войти. – Ты смотрела, как я тренируюсь. У меня зарделись щеки. Я ожидала, что он скажет другое. – Я смотрела не на тебя. Я… – Вышла подышать свежим воздухом? Ждала свою камеристку, которая не камеристка? – Хоук схватил меня за руку, когда я проходила мимо него, и задержал. Нагнув голову так, что его губы почти касались моего скрытого вуалью уха, он прошептал: – Наверное, я ошибся, и это была не ты. У меня опять перехватило дыхание от исходящего от него насыщенного древесного аромата. Мы стояли не так близко, как в ту ночь в «Красной жемчужине», но если я совсем чуть-чуть поверну голову налево, то его губы коснутся моих. Бурление внутри вернулось, на сей раз угнездившись чуть ниже живота. – Ты ошибся. Он отпустил мою руку, и, подняв голову, я увидела, что он вздернул уголок губ. Сердце в груди выделывало странные вещи. С учащенным пульсом я ступила в просторный коридор. Перед личными покоями герцога и герцогини стояли два королевских гвардейца. На этом этаже было несколько комнат, где принимали придворных. У герцога и герцогини были собственные покои, соединенные спальнями, но судя по тому, где стоят гвардейцы, герцог сейчас в главном кабинете. Ненадолго я перестала думать о том, зачем меня могли позвать, но теперь тревога вернулась и заструилась по венам. – Пенеллаф? – позвал сзади Хоук. Только тогда я осознала две вещи. Во-первых, я застыла столбом посреди коридора, и это наверняка кажется ему странным. И во-вторых, он уже второй раз назвал меня по имени, а не Девой. Он не Виктер. Он не Тони. Только они обращались ко мне по имени, если мы были одни. Я знала, что должна его поправить, но не могла. Я не хотела, и это пугало не меньше, чем то, что ждет меня в кабинете герцога. Сделав глубокий вдох, я сцепила руки в замок, расправила плечи и шагнула вперед. Королевские гвардейцы поклонились при нашем приближении, избегая смотреть нам в глаза. Один из них, темнокожий, отступил в сторону и начал открывать дверь. Я зачем-то оглянулась на Хоука. Понятия не имею почему. – Я подожду здесь, – заверил он. Я кивнула и опять повернулась вперед, заставляя себя переставлять ноги и твердя себе, что переживаю по пустякам. Войдя в кабинет, первым делом я заметила, что шторы задернуты. Приглушенный свет нескольких масляных ламп будто бы поглощался темными деревянными панелями и мебелью красного дерева, накрытой алым бархатом. Мой взгляд упал на большой письменный стол и на комод за ним, где стояли хрустальные бутылки разных размеров с янтарной жидкостью. Затем я увидела его. Герцог сидел на кушетке, закинув ногу в сапоге на столик и держа бокал с выпивкой. Когда он уставился на меня глазами такими темными, что почти нельзя различить зрачок, у меня по спине пробежал холодок. Эта его особенность навела меня на мысль, что у Йена глаза тоже больше не зеленые, как у меня. А такие, как у герцога. Черные как смоль. Бездонные. Но будут ли они вызывать такой же холод? Вдруг я поняла, что герцог не один. Напротив него, бесцеремонно развалившись, сидел лорд Мэзин. У него в руках не было бокала, он бездумно постукивал пальцами по согнутому колену. На его красиво очерченных губах гуляла самодовольная усмешка. Все мои инстинкты кричали, что я должна бежать, поскольку бороться не смогу. Дверь со щелчком захлопнулась за моей спиной, отчего я слегка подскочила. Я терпеть не могла такую реакцию и надеялась, что герцог ее не заметил, но, увидев его ухмылку, поняла, что мой испуг от него не укрылся. Текучим движением, словно был без костей, Тирман поднялся с кушетки. – Пенеллаф, ты так сильно меня расстроила. Глава 13 Похолодев до кончиков пальцев и стараясь дышать размеренно, я смотрела, как он пьет из бокала. Я знала, что должна тщательно подбирать слова. Наказания это не отменит, но может смягчить. – Простите, что расстроила вас. Я… – А ты вообще знаешь, чем меня расстроила? У меня одеревенели мышцы на плечах, и я метнула взгляд от молчаливого лорда в угол кабинета, где у книжного шкафа стояли несколько тонких красновато-коричневых прутов. Их выломали из дерева, выросшего в Кровавом лесу. Я перевела взгляд обратно на лорда Мэзина. Он улыбался. Я начала думать, что он нажаловался герцогу, но если я ошибаюсь в своих предположениях, то только добавлю себе проблем. И лорд Мэзин знал это. Он смотрел на меня, не выдавая ни малейшего намека на свою роль в происходящем, даже если это всего лишь роль зрителя. Он редко говорил, когда присутствовал на таких уроках. Хотя обычно я радовалась его молчанию, сейчас оно только усилило мою тревогу. Я заставила себя вымолвить следующие слова, хотя они и прозвучали неискренне. – Нет, но что бы это ни было, я виновата. Вы никогда не расстраиваетесь без причины. Что было неправдой. Случалось, что герцога расстраивала моя походка или то, как я режу еду за ужином. Я уверена, его может оскорбить даже количество моих вдохов в минуту. – Ты права. Я не расстраиваюсь без причины, – согласился он. – Но на этот раз меня потрясло то, что мне сказали. У меня перевернулся желудок, а на лбу выступил пот. Боги милостивые, неужели он узнал о «Красной жемчужине»? Я боялась, что Хоук что-то скажет, была одержима и подавлена этой идеей, хотя в глубине души мне не хотелось в это верить. Предательство имело вкус испорченной еды. Скорее всего, Хоук понятия не имел, зачем ведет меня в этот кабинет, но он должен был знать, что будут последствия. Разве нет? Наверное, он решил, что меня ждет всего лишь суровый выговор. Я же не кто-нибудь, а Дева. Избранная. И просто получу нагоняй. Сомневаюсь, что Хоук подозревает, насколько… ненормальны уроки герцога. Тирман шагнул ко мне, и все мои мышцы напряглись. – Сними вуаль, Пенеллаф. Я колебалась всего несколько мгновений, хотя не было ничего необычного в том, что герцог или герцогиня просили об этом. Им не нравилось разговаривать с половиной лица. Я не винила их. Но герцог обычно не заставлял меня открывать лицо в присутствии лорда Мэзина.