Барри вздохнул. Но он уже был совершенно уверен, что свет выключили нападавшие, а не копы, так что не сильно расстроился. — У копов же есть твой номер, да? — спросила Дана Ванессу. — С которого ты набирала 911? — Да, наверное. — Они бы связались с нами, если бы пытались войти в морозилку. Не пришло в голову, когда он постучал первый раз. — Ты права, — сказал Барри. — Нас семеро — нам стоит обдумывать такие вещи. — Тяжело думать о чем-то, кроме того, как здесь холодно, — сказал Тревор. — Мы не можем рассуждать здраво с такими отмороженными мозгами. — Согласен, но все же. Дана застучала пальцами по экрану мобильника, затем поднесла его к уху. — Да, здравствуйте, — сказала она. — Меня зовут Дана Ринделл. Я одна из тех людей, которые заперты в морозильной камере в «Сэв-Лотс». Мне нужно поговорить с каким-нибудь начальником, который сможет держать меня в курсе по поводу происходящего. Спасибо. — О нет, — проговорила Ванесса. — Что? — спросил Барри. — О боже мой! — Что? Что случилось? — Они… они сказали… — Ты получила ответ от мужа? Ванесса покачала головой и протянула свой мобильник Барри. Она сидела в «Твиттере». Барри был знаком с сайтом (или с приложением, как там его правильно), но никогда им не пользовался. И все же он знал, что такое ретвит. На ее мобильнике ретвит оказался очень маленькой, но разборчивой фотографией парня, который порезал руку Барри битой бутылкой. Сообщение гласило: «Эй вы, в морозилке. Выходите к 10, или мы убьем заложников». Барри не знал, во сколько это отправили, но сейчас было 9:57. 4 — Они говорят, что собираются убивать заложников, если мы не выйдем через три минуты, — произнес Барри, держа телефон так, чтобы все остальные смогли увидеть. — Это правда? — спросила Дана. Барри пожал плечами. — Ты не того спрашиваешь. — Это фейк. Зачем кому-то ретвитить при захвате заложников? — На них не было масок или чего-то подобного, — сказала Минни. — Если им плевать, что мир знает, кто они, почему бы не ретвитнуть? — Представим, что это правда, — сказал Барри. — Каковы шансы, что мы бы его увидели? Они же не начали бы казнить людей из-за твита, о котором, как они знают, мы могли и не подозревать, да? — В наши дни можно очень быстро отправить сообщение, — сказала Минни. — И мы видели его. Мы можем сказать журналистам, что не видели, но мы видели. — Я не собираюсь помирать из-за людей, которых не знаю, — сказал Барри. — Резонно. — Я про то, что это же безумство, да? Нельзя же от нас ожидать, что мы выйдем из безопасного места и пойдем туда, а они жахнут нам топором по голове. Я не пытаюсь быть трусом или типа того, но я ведь не один так думаю, да? — У меня семья. Я не буду жертвовать собой ради этих людей, — сказала Ванесса. — Тут я с тобой полностью согласна. Глупый способ умереть. — Спасибо. Я не хочу умирать глупо. — Тьфу ты, — проговорила Дана. — Что? — Я все еще на удержании. Почему так долго? — Вот что я собираюсь для нас сделать, — сказала Минни. — Я собираюсь выйти туда, засунув пушку за пояс. — Я тебе не могу этого позволить, — сказал Барри. — У тебя нет выбора. Пушка у меня. Минни подошла к двери. — Минни, нет. Они тебя тут же застрелят. — Не думаю. Я не говорю, конечно, что точно не получу в грудь арбалетную стрелу, но если я буду спокойной и сосредоточенной, то смогу застать их врасплох. Если услышите, что я кричу: «Чисто!» — выбирайтесь отсюда. Бегите. Если услышите что-нибудь еще, например предсмертное бульканье, тогда оставайтесь на месте. Закрывать дверь или нет — оставлю на ваше усмотрение. Барри начал говорить что-то, чтобы убедить ее не делать этого, но затем передумал. Это было абсолютное безумие, но, если собирались казнить заложников, он не хотел быть тем, кто отговорит Минни от попытки их спасти. — Я иду с тобой, — сказал Силлабус. — Я не могу здесь оставаться. — Хорошо. Еще кто-нибудь? Больше никто не вызвался. Барри ощущал себя полным дерьмом, но здесь они были в безопасности. Если Минни не сможет застать нападавших врасплох (а она, вероятно, не сможет, поскольку они, конечно, знают, что у нее пушка Чада), ее убьют. — Погнали, — сказала Минни, засовывая пистолет за пояс шорт. — Мы уже опаздываем. Минни вытащила метлу, приоткрыла дверь на ширину, достаточную, чтобы протиснуться, и они выбрались из морозилки. Когда они прошли, Силлабус почти до конца закрыл за собой дверь. Барри стоял перед дверью, держась вне поля зрения, и чувствовал себя так, словно сейчас его стукнет инфаркт. Это была ужасная идея. Невероятно ужасная идея. — Где остальные? — спросил мужчина (не Итаном ли его назвал Чад?) за дверью. — Тут только мы, — сказала Минни. — По новостям говорили, что вас там было десять. — У нас были потери. — Где Чад? — Своей цели он не достиг. Но забрал с собой шестерых, если вам от этого будет легче. — Покажи руки. Ты тоже, Губка Боб. Струйка холодного пота скатилась по лицу Барри. — Мне нужно увидеть тела, — заявил Итан. — Да пожалуйста, — сказала Минни. — Я не собираюсь тебя, упыря, отговаривать. Шаги. Быстрое движение. Фс-с-с. Шлеп. Минни вскрикнула от боли. Ожесточенная драка. Громкое «Ох» Силлабуса. Прежде чем он смог взвесить, стоит ли получать стрелу в глаз, Барри открыл дверь морозилки. Это было глупо, но он не мог позволить, чтобы Минни и Силлабуса убили.