— Эм-м… а-а-а… Минни, — протянул он. — Пистолет. — А что с ним? — Лучше его так не держать. Минни направила пистолет в пол. — Спасибо, — сказала она. — Может, кто-то другой подержит? — предложил Барри. — Нет, — ответила Минни. — Не подержит. — Уверена? Я не говорю, что ты плохо справляешься. Просто ты выглядишь слегка расстроенной. Может, тебе бы стало лучше, если бы кто-нибудь еще взял ответственность за пистолет. Минни покачала головой. — Пистолет — мой. — Хорошо, — сказал Барри. — Это же ты отняла его у Чада. Передумаешь — дай знать. — Не передумаю. Я, возможно, единственная, кто не выстрелит себе в лицо случайно. Барри искренне желал, чтобы пистолет держал кто-то другой, но не стоило продолжать развивать тему. Он не хотел ее бесить. Они не дошли до ситуации, когда необходимо хватать Минни и вырывать у нее из рук пистолет, так что, как он посоветовал Силлабусу, Барри решил сосредоточиться на более насущных проблемах. Вырубился свет. На мгновение все застыли в полнейшей темноте и абсолютной тишине. — Это хорошая темнота или плохая темнота? — спросил Тревор. Ванесса и Дана включили свои мобильники, обеспечив немного света. Свет от мобильников в таких условиях был на удивление жутким. — Может, копы обрубили электричество в магазине, — предположила Ванесса. — Может, — сказал Барри. — Может, парень возле морозилки выключил свет, — предположил Силлабус. — Может, — повторил Барри. — Зачем ему так делать? — спросила Дана. — Чтобы тут страшнее было, — ответил Силлабус. — Выманивает нас. Пока дверь закрыта, здесь так и будет ужасный холод. Хорошая тактика. — Это не сработает, — сказал Барри. — Ну сидим мы в темноте. И что? У нас есть фонарики. Мы не собираемся выбегать отсюда, ломая руки и вереща. — Пока нет. — Кто-нибудь может подсветить вот здесь? — спросил Тревор. — Тут еще надо счистить немного окровавленного снега. Дана услужливо светила, пока Тревор отскребал кровь Чада. — Не могу сказать, выключили электричество или нет, — сказала Ванесса. — В интернете ничего не говорят про это. — Тебе муж ответил? — спросила Дана. Ванесса покачала головой. Барри не понимал, почему в морозилке внезапно стало гораздо холоднее в темноте. Если уж на то пошло, технически должно было стать теплее, хотя Силлабус был прав: температура не поднимется до приемлемого уровня, если, конечно, они не застрянут тут надолго. Он уселся на пол. Задница стыла на металлическом полу, но суставы задубели от стояния на холоде. По крайней мере, он отвлекся от боли в руке. Возможно, ему следовало снять рубашку и обмотать вокруг раны, но нет — для этого было слишком холодно. До того момента, как он истечет кровью, было еще долго. Дана села рядом с ним, со стороны, где ее не испачкало бы кровью. И прижалась к нему. — Тепло тела, — сказала она. — Надеюсь, не возражаешь? — Абсолютно не возражаю. Она подозвала Пита. Тот сел ей на колени, и она обняла его. — Хорошая идейка у вас, ребятки, — сказал Тревор. — Если не возражаете, я присоединюсь. — Пожалуйста, — сказала Дана. Тревор сел рядом с Даной. — Извиняюсь, что моя костлявая задница не дает много тепла, но я признателен. — Я с вами, — сказала Ванесса, усевшись рядом с Тревором и прислонившись к нему. — Это ужасно. Мне никогда в жизни не было так холодно. — Минни? — позвала Дана. Минни покачала головой. — Силлабус? — Я пас. Несколько минут они все просто тихо сидели, дрожа. Это было ужасное место, но, с другой стороны, они были не снаружи с психопатами. Барри гадал, убили ли кого из заложников. Он предполагал, что Ванесса сообщила бы об этом, но если бы они убили кого-то без свидетелей извне… Еще пять ударов по двери. В этот раз стучали медленнее. Более зловеще. Мог ли стук быть зловещим? Наверное, это было лишь игрой его воображения, но Барри представлял себе человека, стоящего возле двери с прижатым к ней ухом и с жуткой ухмылкой на губах. — Вали отсюда, — произнес Тревор. — Мы не хотим ничего покупать. Они ждали. — Не обращай на него внимания, — сказал Барри. Они просидели еще несколько минут. Господи, как же было холодно. Если бы Барри был один, он бы не устоял перед нуждой помочиться и насладился бы ощущением теплой, стекающей по телу мочи. Но здесь были другие, и почему-то Барри подозревал, что, если он надует в штаны, это не очень хорошо воспримут. — У тебя все хорошо, Минни? — спросил он, чтобы хоть как-то отвлечься от своего мочевого пузыря. — Нет. Ужасно, но спасибо, что спросил. — Тебе необязательно стоять там одной. Много предложить мы не можем, но в состоянии поделиться человеческим теплом. Минни ничего не сказала. Барри хотел еще раз подбодрить ее, сказав, что она правильно поступила, сломав шею этому ублюдку, но это, судя по всему, был бы дохлый номер. Когда она достаточно сильно замерзнет, придет сама. — Вопрос, наверное, тупой, — произнесла Дана, — и уверена, что все уже подумали об этом и ничего не сказали, но почему бы нам просто не застрелить его? — Слишком опасно, — сказал Барри. — Это рискованно, — согласилась Дана, — но нам нужно лишь, чтобы кто-то стоял наготове с пистолетом, когда мы распахнем дверь. И пулю в лоб. Он же не знает, что у нас пистолет Чада. — Наверняка не знает, но подозревает, — сказал Барри. — Он бы так не раскрылся. Выглядит просто, да, но многое может пойти наперекосяк. — Наверное, ты прав, — сказала Дана. — Поэтому я и сказала, что вопрос, наверное, тупой. — Тут есть проблемка, — сказала Минни. — Допустим, это сработает. Ты открываешь дверь. Бум! Пуля промеж глаз. Насмерть. Мы имеем дело с людьми, которые пришли, чтобы без разбора убивать кучку покупателей, но почему-то решили, что не очень-то и хотят умирать за свои идеи. И вот они в страшном отчаянии, ведь у них заложники и они не знают, что им делать. Если один из них открывает дверь морозилки и его затылок разлетается, двое оставшихся начинают паниковать еще больше, чем до этого. Если они слишком сильно паникуют, мы подвергаем жизни заложников риску. Если мы не собираемся вынести мозги первому, а затем выбежать, чтобы прикончить двух оставшихся, то нам лучше не совать пистолет в дверную щель. — Принято, — сказала Дана. — Готовы к дерьмовым новостям? — спросила Ванесса, глядя в телефон. — А есть хорошие для равновесия? — спросил Тревор. — Нет. — Черт. — А вообще-то есть. Нигде не написано, что кого-то из заложников убили. Это хорошо. — А какая дерьмовая? — Нигде не написано, что отключили электричество. Кто-то выложил картинку, где отчетливо виден свет в магазине.