— Тогда переходим к шее. — О-о-о, шея. — Алан прижал кончик ножа прямо под ухом Ребекки. — Я собираюсь разрезать тебя от уха до уха. Надеюсь, не перережу какие-нибудь важные вены или артерии, но многое зависит от тебя. Так что сиди очень-очень тихо. Не двигайся. У нас нет аптечки, чтобы помочь тебе, если кровь начнет хлестать из яремной вены, так что замри. Поняла? Она смотрела прямо перед собой, сосредоточившись на маленькой точке посередине груди Алана, пока он медленно проводил лезвием по ее горлу. Он резал неглубоко, возможно это была всего лишь поверхностная рана, хотя Ребекка ощущала как минимум две струйки крови, побежавшей вниз по горлу. Не шевелись… Не шевелись… В ушах звенело, и ей хотелось откинуть голову назад и просто завопить, как животное, но она не стала. Она сидела замерев. Алан остановился прямо посередине шеи. — Больно? Она не шевелилась. Он продолжил резать. Разум Ребекки находился в состоянии полной паники, она не могла дышать — даже носом, — но не поддавалась страху. Алан довел лезвие до второго уха и выставил его в руке перед Ребеккой, показывая окровавленное острие. — Моя все еще жива, — сказал он Стивену. — У меня тоже пока без трупов. Я его выведу. Раздался громкий скрип, и через несколько секунд Стивен выволок из второй комнаты привязанного к стулу Гэри. На шее и руках краснели кровавые полосы, а лицо было так сильно разбито, что его едва можно было узнать, но он был жив. Она снова обнимет его. Снова разделит с ним постель. Она это знала. Они выберутся. — Угроза вырезать глаз на минуту отменяется, — произнес Стивен, глядя на часы на запястье. — Говорите, что хотели. — Боже, Ребекка, мне так жаль! — проговорил Гэри. — Так жаль, что тебя втянули во все это. — Ты не виноват. Я люблю тебя! — И я тебя люблю! — Я обещаю, мы выживем, — сказала Ребекка. — Мы вынесем все, через что они пытаются нас прогнать! Просто будь сильным! Мы не можем пройти через все это, чтобы просто умереть, поэтому обещай мне, что будешь сильным! — Эта сраная минута еще не прошла? — спросил Алан. Гэри всхлипнул. — Не могу поверить, что ты все это сделала ради меня. Я тебя люблю. Алан изобразил, что засовывает два пальца себе в рот. — Стивен, ну хватит. Неохота слушать эту хрень. Стивен смотрел на часы. — У них все еще есть время. Ребекке больше нечего было сказать. Не перед этими двумя. Она сохранит слова до того момента, как они останутся вдвоем. Она произнесла одними губами: «Я люблю тебя» — и замолчала. — Все? — спросил Стивен. — Ну ладно, голубки. Рад, что вы закончили со своими последними словами. Говорят, что любовь слепа, и мы собираемся проверить, так ли это, поэтому сейчас и вправду выколем вам глаза. Оба. Алан усмехнулся. — А затем отрежем языки. Немногие могут целоваться по-французски из противоположных частей комнаты. — Да уж, это точно, — произнес Стивен. — Давай теперь поменяемся. — А? — Поменяемся. — Вот уж нет. Она моя. — Нет, не твоя. Алан, казалось, собрался спорить, но потом пожал плечами. — Хорошо. Наверное, я могу выколоть и мужские глаза вместо женских. Но когда перейдем к соскам, поменяемся обратно. Они поменялись местами. Стивен встал перед Ребеккой и зажал покрепче в кулаке свой нож. — Вы же не отпустите нас живыми, да? — спросила она. Стивен покачал головой. — Не-а. Но знаешь, почему я поменялся? — Нет. — Потому что, хоть мой друган и изверг, обожающий мучения, я не такой. Я люблю поболтать. Поэтому Гэри будет страдать, а тебя я собираюсь избавить от мучений. Хочешь еще разочек признаться ему в любви? — Только не перед вами. — Это вполне понятно. — Он наклонился к ней поближе, его лицо было в нескольких дюймах от ее. — Я бы хотел, чтобы вы умерли вместе, но я не поклонник романтических финалов. Это не трагедия. Это хоррор. Гэри будет еще долго орать после того, как ты умрешь. Спокойной ночи. Он ударил ее ножом в грудь. Она едва это почувствовала. 20 Отрешиться от всех чувств, как это было в тот момент, когда Тодд попал в костер, казалось милостью, но тогда пришлось бы забыть про Гэри. Она не могла бросить Гэри, пока не умерла. А она не умерла. Прямо сейчас, с ножом, торчащим из груди, и головой Стивена в нескольких дюймах от ее собственной, она была жива. Она ударила лбом его в лицо как можно сильнее, не беспокоясь о том, что разобьет свой череп и раскидает по всей комнате кусочки мозга. Может, она и не могла выбраться отсюда живой, но, уж будьте уверены, могла сделать так, чтобы он пожалел, что похитил ее. Стивен издал вопль, натуральный вопль, и отпрянул назад, брызгая кровью из носа. Он потянул за собой нож, но лезвие так и осталось на пару дюймов в ее груди. — Чтоб тебя! — закричал он, закрывая руками нос. Алан, вероятно, посчитал, что это до невозможности смешно. Он громко захохотал. — Э, мужик, хорошо она тебе вломила. Полотенце нужно? — Не нужно мне твое сраное полотенце! — Стивен двумя руками стер рубашкой кровь с лица. — Она мне его, по ходу, сломала. — Столько кровищи — наверняка сломала. Руки и ноги Ребекки были связаны, а вот туловище — нет, поэтому она несколько раз дернула им вперед-назад. Нож выпал из ее груди на колени. Грудь кровоточила, но далеко не так, как нос Стивена. Гэри увидел, что она избавилась от ножа, и принялся биться о спинку стула, пытаясь опрокинуть его. Она точно знала, что он собирается сделать, — отвлечь. — Какого хрена ты делаешь? — спросил Алан, зайдя к нему за спину и ударив по затылку. Ребекка не могла высоко поднять колени, но этого оказалось достаточно. Она схватила нож за лезвие, развернула его пальцами и стала разрезать клейкую ленту, связывавшую запястья. Нож был хороший, острый. Гэри дернулся в сторону, опрокинув стул. Стул не разломался, и ситуация Гэри не улучшилась, но Алан смотрел на него вместо того, чтобы смотреть на Ребекку. Она разрезала ленту почти до конца, а затем, дернув руку в сторону, освободила ее. Стивен все еще бродил по комнате, прижав руки к лицу и ревя от боли. Хотела бы она, чтобы кусок кости попал ему в мозг. — Ты что, думаешь так сбежать от меня? — спросил Алан, пиная Гэри в грудь. — Так ты думаешь? Думаешь, сдохнешь не так мучительно?