– Однажды ночью я увидел, как у нее под дверью что-то мерцает. Мерцающий свет – как радий или что-то в этом роде, знаешь, такой зеленоватый… Холодный свет. Это было не пламя, и наши лампы так не светят. – Ерунда. – Сам видел. – Но это ничего не значит – подумаешь, зеленый свет. – Не совсем зеленый – как будто мерцающий… серебристый такой. В общем, потому я и решил, что нам надо последить за ней. – Ладно, последили и хватит, пошли домой. Отец будет ругаться, что я так поздно. – Погоди. – Он снова посмотрел в трубу. – Кажется, что-то там происходит. Ее нет у окна! О дьявол! – Он опустил трубу. – Она открыла дверь и вышла. Вышла в коридор! – Она идет сюда! – Питер скатился с подоконника и рванулся по галерее к лестнице. – Не намочи штаны, Присцилла. Она не идет сюда. Она не могла заметить нас. Но куда-то она ведь направилась? Я хочу это выяснить. Ты со мной или как? – Он собирал ключи, сигареты, бутылку. – Поторапливайся. Через пару минут она выйдет. – Да тороплюсь я, тороплюсь! Они спустились вниз. Харди толкнул дверь, внутри стало чуть светлее, и это помогло спотыкающемуся Питеру миновать колонны и скамейки. Выскочив в ночь, Джим повесил обратно и защелкнул замок и побежал к машине. Сердце Питера громко колотилось – отчасти от облегчения, что они наконец-то выбрались из собора. Но напряженность не исчезла до конца. Воображение рисовало ему женщину, идущую через площадь к ним, злую и страшную Снежную королеву, женщину, которая никогда не включает в номере свет, не ложится спать и взгляд которой пронзает расстояние от отеля до соборного окна. Он вдруг понял, что голова полностью прояснилась. Когда он влез в машину, он сказал Джиму: – Страх отрезвляет. – Да не сюда она шла, идиот, – прошептал Джим, когда они доехали до угла. Вглядываясь в отель сквозь голые деревья, Питер увидел, как она неспешно идет по тротуару. Она была в длинном пальто, развевающемся шарфе, в шляпе. Свернув на пустынную в этот час улицу, она выглядела так невероятно обыденно, что Питер вздрогнул и рассмеялся одновременно. Джим выключил фары и медленно доехал до светофора, переключившегося на красный. Впереди слева женщина, перейдя улицу, скрылась в темноте. – Слушай, может, лучше по домам? – предложил Питер. – Нафиг. Я хочу посмотреть, куда она пошла. – А если она нас заметит? – Не заметит. – Он повернул налево, медленно миновал площадь и отель, по-прежнему не включая фар. Несмотря на то что фонари на площади не горели, на улицах свет не отключали до утра, и парни увидели женщину в круге света в конце первого квартала на Мэйн-стрит. Джим медленно тронулся, затем опять подождал, пока она не дошла до второго квартала. – Да она просто вышла подышать, – сказал Питер – Может, у нее бессонница и она гуляет по ночам. – Черта с два. – Не нравится мне все это. – Хорошо, хорошо, вылезай из машины и топай домой, – свирепо прошептал Джим. Он протянул руку и открыл ему дверь. – Проваливай! Задохнувшись от холода, ворвавшегося в открытую дверь, Питер замер, почти решившись уйти: – И ты тоже. – Госссподи! Да черт бы тебя побрал! Или проваливай, или закрой дверь, – зашипел Джим. – Эй, погоди! – Они оба увидели машину, выехавшую на улицу и притормозившую у фонаря в двух кварталах отсюда. Женщина спокойно села в нее, дверь хлопнула, и машина уехала. – Я знаю, чья это машина, – сказал Питер. – Не сомневаюсь, дурик, голубой «камаро» 75 года этого индюка, Фредди Робинсона. – Он начал набирать скорость, когда машина Робинсона скрылась из виду. – Ну, теперь ты знаешь, куда она ходит по ночам. – Возможно. – Возможно? А что еще? Робинсон женат. А моей матери миссис Винути говорила, что его жена хочет с ним развестись. – Это потому, что он снимает школьниц, понял? Все знают, что Фредди Робинсон обожает молоденьких. Ты что, ни разу не видел его с девчонкой? – Ну, видел… – С кем? – С одной из нашей школы, – сказал Питер, не уточняя, что это была Пенни Дрэгер. – Ясно… Ну и куда же он, черт возьми, едет? А ехал Робинсон через северо-запад Милбурна, делая странные, на их взгляд, повороты и все больше удаляясь от центра города. Черное небо над темными спящими домами, летящий снег – все казалось Питеру зловещим: ночь была такой огромной, всепоглощающей по сравнению с кукольными домиками, с ними самими. Задние габаритные огни машины Робинсона светились впереди, как кошачьи глаза. – Кажется, ясно. Сейчас посмотрим, по-моему, он собирается свернуть направо и выехать на Бридж-роуд. – Откуда ты… – Питер замолчал, увидев, что Робинсон свернул именно туда. – Куда он? – Туда, где нет качелей на заднем дворике. – Старый железнодорожный вокзал. – Поздравляю, вы выиграли сигару! Или лучше сигарету. – Они оба закурили «Мальборо»; через минуту машина Робинсона свернула на парковку заброшенного вокзала. Администрация много лет пыталась продать здание – пустой каркас с деревянным полом и окошечком билетной кассы. Старые вагоны ржавели на заросших путях: они помнили их такими еще с детства. Сидя в темной машине на Бридж-роуд, они увидели, как сначала женщина, а за ней и Робинсон вышли из «камаро». Питер испуганно взглянул на Джима, догадавшись, что тот собирается сделать. Харди дождался, пока те двое скрылись за углом старого вокзала, и открыл дверь. – Нет, – сказал Питер. – Отлично. Оставайся тут. – Ну зачем?! Застукать их без штанов? – Да они вовсе не этим собираются заниматься, идиот! Что, прямо там? На ледяном полу, в компании с крысами? У него достаточно денег, чтоб снять номер в отеле. – Тогда зачем? – взмолился Питер. – Вот я и хочу послушать, что она скажет. Это ведь она притащила его сюда, правильно? Он закрыл дверь и зашагал вверх по Бридж-роуд. Питер коснулся ручки, нажал и услышал щелчок замка. Джим Харди сошел с ума: с какой стати он должен идти за ним – искать на свою голову неприятности? И так достаточно: вломились в церковь, курили и пили там виски, а Джиму все мало, теперь он пошел еще за этими двумя. Что такое? Земля вдруг задрожала, и совершенно из ниоткуда на него обрушился порыв ветра… В его вой диким визгом словно вплелись голоса, взметнувшиеся над вокзалом. В череп Питера будто колотила чья-то рука – изнутри. Ночь разрасталась над ним, и ему показалось, что он теряет сознание; он смутно услышал, как впереди Джим Харди упал в снег, а потом их и старый вокзал вдруг на мгновение залило ярким светом. Земля качалась под ногами. Он стоял у машины и смотрел на Джима: его друг сидел, снег облепил его тело, брови неоново мерцали, как циферблат часов – так снег порой сверкает в лунном свете… Джим вскочил и побежал к вокзалу, и Питер обрел способность думать: «Вот сейчас ему точно не сойдет с рук, он не просто неистовый, он все доводит до конца…» И тут они оба услышали крик Фредди Робинсона. Питер присел за машину, словно ожидая выстрелов. Он слышал, как удаляются в направлении вокзала шаги Джима. Вот они внезапно затихли. Вне себя от страха, Питер осторожно выглянул из-за крыла. Спина и ноги в снегу – Джим поравнялся с углом здания. Как бы он хотел оказаться в двухстах ярдах отсюда и наблюдать все это в подзорную трубу. Джим прокрался еще на несколько ярдов вперед: теперь ему должна быть видна вся задняя часть вокзала: ступени, спускающиеся с той стороны платформы к рельсам; два старых вагона, утонувшие в бурьяне тупика. Он помотал головой и увидел Джима – пригнувшись, тот бежал к машине. Джим ничего не сказал и даже не взглянул на него – распахнул дверь и вскочил внутрь. Питер тоже забрался на сиденье сразу после него. Колени ныли от стояния на снегу. – Ну что там? – Заткнись. – Что ты видел? Харди утопил педаль газа, и машина с ревом рванулась вперед. Снег покрывал куртку и джинсы Джима. – Видел что-нибудь? – Нет. – Ты заметил – земля дрожала? Почему Робинсон орал? – Не знаю. Он лежал на рельсах. – А ее не видел? – Нет. Она, наверное, была с той стороны.