– Э… Вы сейчас не очень заняты? Мне необходимо кое-что обсудить с вами. – Я слушаю вас, – произнес Льюис без энтузиазма. – Да… Я вас не очень задерживаю?.. Ну хорошо. Вы слышали об этих животных – тех, что убили? Знаете, тут еще один случай. Убили лошадь, одну из тех, что у сестер Дэдам. Я ездил туда оформлять документы… Я не думаю, что это дело рук марсиан, точно. А вы? – он подождал, но Льюис молчал. – В смысле, это сумасбродство какое-то. Ух, слушайте, а эта женщина, что недавно приехала сюда, ну, та, что иногда гуляет с Джимом Харди, она случайно не работает у Сирса и Рики? – Я что-то об этом слышал, – сказал Льюис, и Фредди по его интонации понял, что ему следовало сказать Готорн и Джеймс вместо Рики и Сирс. – А вы ее хорошо знаете? – Совсем не знаю. – Видите ли, я думаю, во всем происходящем есть кое-что, чего не знает шериф Хардести. – Нельзя ли поподробней, Фредди? – Не по телефону. Не могли бы мы с вами встретиться и поговорить об этом? Знаете, я кое-что нашел на ферме Дэдам и не хочу это показывать Хардести, пока не переговорю с вами или с э-э… мистером Готорном и мистером Джеймсом. – Фредди, я никак не возьму в толк, о чем вы. – Ну, по правде говоря, я и сам не очень уверен, но мне хотелось бы встретиться с вами, выпить пару кружек пива и потолковать кое о чем. Может, придумаем, что со всем этим делать… – Да с чем с этим, господи? – Есть у меня кое-какие соображения. Вы, по-моему, мировые парни, вы очень нравитесь мне, и… и мне хотелось бы вас предостеречь… – Фредди, у меня уже есть все необходимые страховки, – сказал устало Льюис. – Я не в настроении идти куда-то. Извините. – Тогда, может, как-нибудь при встрече в «Хемфрис Плэйс»? Поговорить можно и там. – Возможно, – сказал Льюис и дал отбой. Фредди положил трубку, удовлетворенный: на этот раз, кажется, ему удалось заинтересовать Льюиса. Льюис обязательно перезвонит ему, когда хорошенько обдумает все, что он ему сказал. Вообще-то если то, что он думал, правда, то его долгом было бы отправиться к шерифу; однако это успеется – сначала надо хорошенько все додумать до конца, а потом уже говорить с шерифом. Он хотел убедиться в том, что Клубу Фантазеров ничто не угрожает. Его мысли текли примерно в такой последовательности: он видел шарф, клочок которого остался на проволоке, на шее девушки, которую Хардести называет «новая женщина». Шарф был на ней в тот день, когда она встречалась с Джимом Харди в «Хемфрис Плэйс». Ри Дэдам подозревала Джима Харди в убийстве лошади; Хардести что-то упомянул о «вражде» между Харди и сестрами Дэдам. Клочок шелка доказывает, что девушка побывала на ферме, тогда почему бы не вместе с Харди? И если эти двое по какой-то причине убивают лошадей, то почему бы и не другую скотину? Норберт Клайд видел что-то большое, с какими-то там необычными глазами: это вполне мог быть Харди, освещенный лунным светом. Фредди читал о современных ведьмах, сумасшедших женщинах, управлявших мужчинами на своих шабашах. Может, эта девушка из их числа? Джим Харди был бы находкой для любого лунатика, спустившегося с неба, чтоб пошуровать тут. Однако если все это так и если все выйдет наружу, то репутация Клуба Фантазеров серьезно пострадает. Харди можно заткнуть рот, но девушку придется рассчитать и заставить уехать из города. Два дня он ждал ответного звонка Льюиса. Не дождавшись, он решил, что пора перейти в наступление, и набрал его номер. – Это опять я, Фредди Робинсон. – Я узнал, – сухо отозвался Льюис. – Нам необходимо встретиться. Честно, Льюис. У меня кое-что важное для вас. – Он не дождался ответа на свой призыв. – Что, если следующим найдут труп человека, Льюис? Прошу вас, подумайте об этом. – Вы угрожаете мне? О чем вы, черт побери? – Вовсе нет! – Он выдохся. Льюис не так его понял. – Послушайте, давайте завтра в это же время? – Я еду на енотовую охоту, – быстро проговорил Льюис. – О черт. – Фредди поразился еще одной грани личности своего кумира. – Я не знал, что вы увлекаетесь этим. Охота на енота? Здорово как! – Это расслабляет. Мы пойдем вместе с одним моим пожилым приятелем, у него есть несколько собак. Мы просто выезжаем в лес и бродим, дышим воздухом. Приятно, что вы восторгаетесь этим. – Фредди услышал грустные нотки в голосе Льюиса, тоже расстроился и не смог вовремя ответить. – Что ж, до свидания, – попрощался Льюис и повесил трубку. Фредди посмотрел на телефон, выдвинул ящик стола, в котором лежал клочок шарфа, и взглянул на него. Если Льюис едет на охоту – он тоже пойдет поохотится. Не сознавая, отчего ему казалось, что это необходимо, он подошел к двери своего кабинета и запер ее. Он попытался вспомнить имя пожилой консьержки адвокатов: точно, Флоренс Куаст. Потом он отыскал в справочнике ее номер и заинтриговал ее пространной историей о несуществующей страховке. Когда она предложила ему перезвонить мистеру Джеймсу или мистеру Готорну, он сказал: – Пожалуй, нет, я думаю, не стоит их беспокоить. Может, их новенькая секретарша может ответить на мои вопросы. Не будете ли вы так любезны сообщить мне ее имя? И где она остановилась? (А тебе, Фредди, не пришло в голову, что очень скоро она поселится в твоем доме? Поэтому ты запер кабинет на ключ? Ты не хотел впускать ее?) Несколько часов спустя он потер в задумчивости лоб, застегнул пиджак, вытер ладони о брюки и позвонил в отель «Арчер». – Да, конечно, я буду рада видеть вас, мистер Робинсон, – безмятежно сказала девушка. (Фредди, ты же не боишься встречаться с очаровательной девушкой так поздно, чтобы мило побеседовать? Что с тобой, Фредди? И откуда тебе известно, что она точно знает, о чем ты собираешься говорить с ней?) 3 – Понимаешь? – спросил Гарольд Симс Стеллу Готорн, рассеянно лаская ее правую грудь. – Это же просто сказочка. И ее исследованием вплотную занялись мои коллеги. Сказки!.. Весь смысл ее в том, что то, что преследовал индеец, не могло не показать свое лицо – не потому, что было злом, но потому, что было тщеславно. И я обязан рассказывать эти тупые страшилки, эти дурацкие нелепицы… – Ну ладно, Джим, что за идея? – спросил Питер Барнс. – Что ты там надумал? Морозный воздух, врывавшийся в машину Джима Харди, заметно отрезвил Питера: теперь, когда он наконец смог сконцентрироваться, он видел уже не четыре луча фары, а два. А Джим Харди все посмеивался – противно и злорадно, словно решившись на что-то, и Питер понял, что Джим твердо задумал что-то с кем-то сотворить, независимо, заодно с ним Питер или нет. – О, это будет классно! – сказал Харди и погудел клаксоном. Даже в темноте было видно, какое красное у него сейчас лицо и как сузились глаза: так Харди выглядел в те моменты, когда решался на свои самые отчаянные выходки. Питер Барнс иногда с радостью думал о том, что уже через год уедет поступать в колледж и расстанется с другом, казавшимся в подобные моменты безумцем. Джим Харди, пьяный или нет, порой просто пугал своим неистовством. Еще более ужасало – или восхищало то, что, независимо, насколько он был пьян, он никогда не терял своей деловитости – ни на словах, ни на деле. Полупьяный, как сейчас, он никогда не шатался, и язык его никогда не заплетался; пьяный в стельку, он становился просто неуправляем. – Попробуем подорвать основы! – Клёво, – сказал Питер. Он знал: лучше согласиться и не протестовать; а между тем Джиму почему-то все сходило с рук, что бы он ни вытворял. Еще с тех пор, как они познакомились в начальной школе, Джим удачно избегал неприятностей – он был неистов, но отнюдь не глуп. Даже у шерифа Хардести ничего на него не было – даже после поджога старой конюшни Пуфа (тупица Пенни Дрэгер сказала ему, что там держат лошадей сестры Дэдам, которых он ненавидел). – Надо хорошенько повеселиться перед отъездом в Корнелл, а? – сказал Джим – Надо хорошенько оторваться напоследок, вкусить все прелести, потому как Корнелл – настоящая тюрьма, – Джим всегда говорил, что не видит смысла поступать в колледж, но иногда в его словах проскальзывала обида на то, что Питер покидает его. Питер знал, что Джиму хотелось бы, чтоб они вот так сходили с ума всю жизнь… – Да Милбурн не лучше, – сказал Питер. – Точно, сын мой. Поганый городишко. Но давай-ка мы с тобой его растормошим, а? Вот этим-то и займемся сегодня ночью, Присцилла. А если ты думаешь, что в нашем путешествии тебе грозит жажда, ты заблуждаешься – твой старый друг Джеймс позаботился об этом, – Харди расстегнул куртку и вытащил бутылку бурбона. – Оп-па! – Он отвинтил пробку одной рукой и, не останавливая машину, отпил; его лицо покраснело еще больше, напряглось. – Глотнешь? Питер покачал головой; его мутило от запаха виски. – Болван бармен на миг повернулся спиной, чуешь? Вжжик! Этот дубина понял, что бутылочка тю-тю, но попробовал бы он мне что-то сказать! Слышь, Питер? Когда тебе не сопротивляются, становится скучно. – Он засмеялся, Питер тоже. – Так чем займемся? Харди опять протянул ему бутылку, и на этот раз он отпил глоток. Лучи фар снова разделились – их опять стало четыре, и Питер потряс головой, пытаясь вернуть их на место. – Ха! Мы с тобой будем подглядывать, мой мальчик, полюбуемся одной дамочкой, – Харди забрал бутылку и глотнул, пролив немного виски на подбородок. – Подглядывать? – Его голова сама по себе повернулась к Джиму, который мог вот так наливаться до самого утра и весь следующий день, не пьянея, и лишь становиться все менее предсказуемым. – Подглядывать. Подсматривать. Смотреть. На голую тетеньку. Не хочешь – прыгай на ходу. – На женщину? – Ну не на мужика же, урод. – Что, спрятаться в кустах и смотреть через… – Не совсем так, не совсем так. Есть местечко получше. – А на кого? – На ту сучку из отеля. Питер ничего не понимал: – Это та, о которой ты говорил? Которая из Нью-Йорка? – Ну. – Джим пронесся по площади мимо отеля, даже не взглянув на него. – Я думал, ты спишь с ней. – Да ладно, чувак, я наплел тебе, подумаешь! Слегка преувеличил. А суть в том, что она не дает мне даже прикоснуться к себе. Ну, приврал чуток, извини, ладно? Когда я с ней, я чувствую себя сопляком. Я-то отвез ее в «Хемфрис», лез из кожи вон… А теперь хочу посмотреть на нее, когда она не чует, что я рядом. Джим нагнулся и, не глядя на дорогу, начал шарить под сиденьем. Когда он вынырнул, лицо его расплылось в широкой ухмылке – в руке он держал отделанную медью длинную подзорную трубу: – Вот эта штуковина нам поможет. Обалденная оптика, юноша, – шестьдесят баксов отдал. – М-м-м, – Питер бессильно откинулся на спинку, – круче не бывает. Мгновением позже до него дошло, что Джим тормозит. Он подался вперед и взглянул через лобовое стекло: – О нет, только не здесь!