— Надейся, что этим все закончилось. И стоило ему замолчать, как тишину разрезал пронзительный свист. Такой громкий, что у Евы едва не лопнули барабанные перепонки. Она снова зажала уши, но зажмуриваться не стала, поэтому видела, как Валера вскочил с парты и бросился к выходу. Это словно послужило сигналом. Девочки рядом с Евой завизжали и тоже побежали к двери, но не успели: откуда-то сверху посыпались искры, преградившие им путь. Задрав голову, Ева увидела, что змейка, которую она приняла за резную деталь дощатого потолка, извивается и искрится. Мальчишки, стоявшие у кафедры, успели выбежать из кабинета. Все, кроме Жарова, который, застыв, таращился на змейку. Жар-птица свистела, змейка сыпала искрами, девочки визжали. Определенно не так представляла себе Ева свой первый день в волшебной школе. — Нужно что-то сделать! — закричала она, оборачиваясь к Лике, все еще стоявшей рядом. — Что именно? — стараясь перекрыть шум, спросила та. В этот момент искры с потолка наконец перестали сыпаться, и девчонки бросились к выходу. Увидев, что путь свободен, Лика схватила Еву за руку и потащила к двери. И в это время переставшая искрить змейка выплюнула огненный шар. Миг — и она вновь стала похожей на узор. Но на этом хорошие новости закончились, потому что Жаров заорал: — Горит! Штора на ближайшем окне полыхала так, будто ее облили бензином, и жар-птица закричала еще громче, хотя казалось, что громче уже просто некуда. Жаров рванул к окну и дернул штору за тот край, на который пока не перекинулось пламя. — Тут должен быть огнетушитель! — Лика бросилась сначала в один угол, потом в другой, но огнетушителя так и не нашла. «Нам нужна вода! Нужна вода, иначе Жаров сгорит!» — билось в мозгу Евы, пока она в каком-то странном ступоре наблюдала за суетой Лики и попытками Женьки сбить пламя. Зажмурившись, она сосредоточилась и представила поток ледяной воды. Вопль Жарова слился с криком жар-птицы. Открыв глаза, Ева обнаружила абсолютно мокрого Женьку и белый дым, валивший от потушенной шторы. — Получилось! — не веря самой себе, воскликнула она. — Получилось! — подбежавшая Лика схватила Еву за плечи и принялась трясти так, что у той стучали зубы. — У тебя получилось! Ева хотела сказать, что для человека, ненавидящего волшебство, Лика сейчас выглядит слишком счастливой, но вместо этого просто обняла ее в ответ. Жар-птица издала последний пронзительный свист и затихла, раскачиваясь на жердочке будто под слышную ей одной музыку. — Ну, Г-громова, т-ты д-даешь, — стуча зубами, выдавил Жаров. — Это кто тут еще дает! Тебе же сказали не трогать колокол, — набросилась на него Лика. — Придурок, а если бы у Евы не получилось⁈ Тут все здание деревянное! Еву начало запоздало колотить от страха. Жаров смотрел на нее огромными испуганными глазами, и ей было его даже немного жалко, а еще отчего-то неловко. Ева опустила взгляд. Штору она, конечно, потушила, но вот объем воды явно не рассчитала. Жаров стоял по щиколотку в луже, которая противоречила всем законам физики. Вода, вместо того чтобы равномерно разлиться по полу, собралась вокруг Жарова и теперь растекалась медленно, будто нехотя. Желая залить огонь, Ева думала о том, что вода нужна Жарову, иначе он сгорит. И теперь, кажется, вся вода, будто живая, держалась вокруг Женьки. Это было так странно и завораживающе, что Ева никак не могла отвести взгляд от того, что сотворила. В класс ворвался Никита, за плечом которого заламывал пальцы запыхавшийся Валера. Получается, он бегал за помощью? — Первое правило нашей академии, Женя, — обратился Никита к Жарову таким тоном, что Ева невольно поежилась, — если собрался что-то сделать, подумай о последствиях. Никита выглядел одновременно недовольным и испуганным. Он подошел ближе и уставился на мокрую штору. — А я думал, первое правило: волшебство должно служить добру, — все еще стуча зубами, возразил Жаров. — Так же над главным корпусом написано? — То, о чем ты говоришь, — не правило, а закон. Если его не соблюдать, миру хана. А то, что сделал ты, — это безответственность, понимаешь? С волшебством нельзя играть. Никита выглядел непривычно серьезным. — Что здесь произошло? — Мария Марковна возникла в дверях и окинула присутствующих тяжелым взглядом. Еве захотелось провалиться под землю от стыда. Она-то мечтала произвести на всех хорошее впечатление, а оказалась втянутой в дурацкую ситуацию. И все по вине Жарова. — Это моя вина, — неожиданно сказал Никита, поворачиваясь к директрисе. — Я забыл предупредить ребят, чтобы не трогали колокол. Он развел руками и виновато улыбнулся. — Никита, — женщина посмотрела на него так, будто разочаровалась в лучших чувствах. — Кто наколдовал воду? — Я, — сглотнув, призналась Ева. Мария Марковна посмотрела на нее, но ничего не сказала. А ведь Ева втайне надеялась, что директриса ее похвалит. Разве не этого она добивалась: чтобы каждый из учеников осознал свои способности? Однако женщина, бросив мимолетный взгляд на лужу, в которой стоял Женька, направилась к жар-птице. Птица больше не была похожа на чучело. Она все так же раскачивалась на жердочке, будто танцевала. — Ты проснулась? — с легким удивлением произнесла Мария Марковна и коснулась сияющего крыла. — И что нас теперь ждет? Птица никак не отреагировала ни на вопрос, ни на прикосновение. Директриса повернулась к Никите: — Приведи здесь все в порядок и отведи их к Матвею Семёновичу. И, Никита, я надеюсь, больше сюрпризов не будет. Погладив напоследок крыло жар-птицы, Мария Марковна вышла из класса. — По-моему, она тоже ненавидит волшебство, — пробормотала ей вслед Лика, и Никита вздохнул. — Не волшебство, а тупых волшебников, — встал на защиту директрисы Валера. — Ева, как у тебя получилось вызвать воду? — не обратив внимания на их реплики, спросил Никита. — Я просто подумала, что нам нужна вода. Никита прищурился. — А до этого у тебя получалось подобное? — Один раз… Ева замялась, потому что все еще не была уверена в том, что это не случайность. — Класс! Громова у нас теперь может быть шаманом и вызывать дождь при необходимости. Живем! — издевательски заметил Жаров. — Нужно тебе бубен подарить. Ева медленно к нему повернулась. Жаров нагло улыбнулся и смахнул со лба прилипшую челку. Ей не стоило вмешиваться в тушение шторы. Он явно был не из тех, кто ценит хорошее отношение. — Ну, я могу быть хотя бы шаманом. В отличие от бесполезного тебя. Вон даже от лужи до сих пор избавиться не можешь, — огрызнулась она. — Ну, от такого грех избавляться, — многозначительно заметила Лика, и Ева опустила взгляд на пол. Вода остановилась в нескольких сантиметрах от ее ног и приняла очень странную форму. Ева отказывалась верить глазам. — Неловко вышло, — прокомментировал Никита и, кашлянув, отправился к окну убирать остатки шторы. Валера молча ушел ему помогать. И даже Лика поспешила за ними, как будто только и ждала случая оказаться полезной обществу. А Ева осталась стоять, пялясь на большое, переливающееся отсветом от сияния жар-птицы сердце. Левый край у него был кривой, как будто кто-то выгрыз кусок в том месте, где вода обогнула ножку стула. Жаров топнул ногой, и по воде пошла рябь, но сердце не пропало. Он топнул еще раз, потом еще. Ева не могла… Как так получилось? Она же просто наколдовала воду. Что за дурацкие шутки? — Это не мое! — в ужасе прошептала она, оглядываясь на ребят, но те усиленно делали вид, что их здесь нет. Тогда Ева повернулась к Жарову. Тот выглядел злым и снова как будто бы испуганным. А еще его лицо было пунцовым. — Это не я сделала! — сказала она громче, отчаянно желая доказать, что это правда не она. А то еще напридумывает себе. И только когда Жаров вновь принялся топать по луже, расплескивая воду, Ева наконец сообразила, что это — его работа. — Ты? — выдохнула она, не зная, как на это вообще реагировать. — Это случайно, понятно? — едва слышно прошипел он. Ева оглянулась на ребят, ожидая поддержки, но, кажется, никто не слышал их спора. — Скажи им! — потребовала она, и Жаров прищурился. — Добрый совет, — подошедший со спины к Еве Никита положил ей ладонь на плечо, — для того чтобы убрать старую форму, нужно предложить предмету новую. А чем больше ты сердишься, расстраиваешься, смущаешься из-за старой, тем меньше шансов придумать что-то другое. — Это не я, — сравнявшись цветом с физиономией Жарова, выдавила Ева. — Ну не ты, так не ты, — покладисто согласился Никита, хотя Ева видела, что он ей не верит. Жаров что-то пробормотал и почти бегом рванул к выходу. Еву он обогнул по такой дуге, будто она была заразной. — А убирать это всё кто будет? — крикнула она ему вслед, потому что больше не придумала ничего умного. Мысли в голове вообще спутались в клубок. — В волшебных передачах в такие моменты по студии летают сердечки, — весело заметил Никита. — А у нас зато на полу вон… — хмуро указал Валера.