С губ Евы сорвался разочарованный выдох. Но тут же внутренний голос сказал, что она сможет узнать больше, чем остальные. Потому что она любит волшебство, как никто другой, и неистово желает, чтобы оно вернулось. — Мы с вами находимся в здании, принадлежащем факультету реставрации волшебных артефактов. Здесь изучают механизмы работы всех волшебных предметов, которые когда-либо были созданы на земле. Для нас нет разницы, создавал предмет человек или волшебное существо. Нам неважно место его происхождения. Мы стремимся понять глубинную сущность волшебства и научиться возвращать этим предметам функциональность, а также воссоздавать на их основе новые артефакты. Не всем дано это освоить, потому что у каждого из нас есть определенные способности. Даже после того, как вы отучитесь в нашей школе с девятого по одиннадцатый класс и окончите нашу академию, кому-то из вас будет легче наколдовать ураган, а кому-то — поднять в воздух гору. Мария Марковна замолчала и не спеша оглядела каждого ученика. Когда ее взгляд на миг задержался на Еве, та перестала дышать. Ей казалось, что волшебница узнает в ней себе подобную, но женщина скользнула взглядом по Лике, по притаившемуся за ними Жарову и улыбнулась: — Я вижу способности каждого из вас. По классу пронесся вздох. — А нам скажете? — снова подал голос Жаров. — Вы должны сами обнаружить их в себе. Я лишь скажу, что у некоторых из вас очень редкие способности, которые довольно сильно развиты уже сейчас. Ева изо всех сил прислушивалась к себе, отчаянно желая оказаться в числе этих счастливчиков. Но она не чувствовала никакой особенной силы. По факту за всю свою жизнь Ева смогла лишь однажды наколдовать воду, когда Илья в деревне у бабушки случайно подпалил скатерть. И она даже не поняла, как это произошло. Мама быстро прибежала на их вопли и, кажется, испугалась наколдованной воды сильнее, чем пожара. Она просила Еву повторить, но у той так ничего больше и не получилось. И повторить колдовство из видео в интернете не получалось тоже. — Предстоящие две недели вы проведете здесь, прислушиваясь к себе, общаясь со своим внутренним волшебником. Это первый шаг к тому, чтобы постичь науку колдовства. Вам разрешено ходить по территории без ограничения в неучебные часы вплоть до отбоя. За периметр вас все равно никто не выпустит, — улыбнулась Мария Марковна, задержав взгляд на Жарове. — Если у вас есть вопросы, можете их задать. Она выжидающе посмотрела на Жарова, но тот ни о чем спрашивать не стал. — Нет вопросов? Отлично. Тогда приступим к знакомству со своими способностями. Попробуйте сдвинуть по парте листы бумаги. Ева уставилась на совершенно пустую парту. Спустя секунду стопка бумаги, лежавшая на кафедре, взметнулась в воздух, и перед каждым учеником опустился белый лист. — Посмотрите на него, подумайте о нем, представьте, какой он на ощупь, а потом просто подвиньте его. Хоть чуть-чуть. Ева медленно выдохнула и посмотрела на лист бумаги, сосредоточившись на словах Марии Марковны. Лист должен сдвинуться. Хотя бы на полсантиметра. Ну же! Она вглядывалась в белую бумагу так, что глаза начали слезиться, но ничего не происходило. Вообще. Ева покосилась на Лику и с ноткой облегчения поняла, что у той тоже ничего не получилось. Зато листок на парте у Валеры не просто сдвинулся — он скользил то туда, то сюда, будто танцевал. — Смотри! — Ева толкнула Лику под локоть и указала на Валеру. Увидев, что девочки смотрят, он тут же остановил листок. Так просто, будто прижал его пальцем к столу. Они синхронно повернулись к Жарову. Тот лежал, распластавшись грудью на парте, даже не пытаясь выполнить задание. «И зачем было сюда приезжать с таким отношением?» — зло подумала Ева и обвела взглядом класс. С ее места было видно несколько листков, но ни один из них не двигался. Значит, одним из тех, о ком говорила Мария Марковна, был Валера. Что ж, ожидаемо, учитывая его бабушку и то, сколько он сам знал о волшебстве, но Еве все равно стало немного завидно. Потом они пробовали этот листок поджечь. По кабинету пополз запах горелой бумаги — у кого-то с первого ряда получилось выполнить задание. У Евы снова ничего не вышло. Радовало лишь то, что Валера в этот раз тоже не отличился. Лика, кажется, даже не пыталась, а Жаров все так же делал вид, что ему скучно и он ждет не дождется, когда это все закончится. Дальше бумагу нужно было разорвать на части. Потом уничтожить — любым способом. И с каждым новым заданием, глядя на девственно-чистый лист бумаги, лежавший перед ней, Ева испытывала все большее отчаяние. Неужели она ни на что не годится? Неужели она зря верила в свою силу и исключительность? Получается, просто любви к волшебству недостаточно? Получается, даже если она пойдет сюда учиться, из нее выйдет такой же посредственный волшебник, как ее отец? Но она ведь правда ждала, что здесь ее научат каким-нибудь приемам. В чем смысл заданий «сделай вот так»? Нужно же знать, как это сделать! После задания «сделайте так, чтобы ваш лист изменил цвет» Ева сердито выдохнула и подняла руку. — Да, Ева? — улыбнувшись одними губами, сказала Мария Марковна, и Еве почему-то показалось, что она не нравится директрисе. — А вы не будете нам показывать, как это сделать? — спросила она. Хотела гневно, но вышло немного жалобно. — Нет, моя милая. Учить вас будут потом. А сейчас вы должны найти в себе ту волшебную искру, которая есть в каждом из нас, и заставить ее выполнить ваше желание. Лика рядом с Евой решительно выпрямилась, но ее лист так и остался белым. Валера что-то пробормотал, только Еве не было слышно, что именно. — Что, Валера? — уточнила Мария Марковна, глядя при этом на него так же, как на саму Еву до этого: с холодной вежливостью и минимумом симпатии. — Ничего, — уже громче сказал Валера. — Он сказал, что волшебство нельзя заставить, — тут же наябедничала девочка, сидевшая перед ним. — Глупости, мой милый. Волшебство — это наша способность. И для того чтобы ее развить, ее нужно тренировать. А любая тренировка — это преодоление сопротивления: и внешнего, и внутреннего. Каждый из вас должен понимать, что учеба в волшебном классе — это не легкая прогулка. Поэтому, если кто-то таким способом решил избежать трудностей физмата, — по классу пронесся смешок, — то мы с вами очень быстро расстанемся. — Слышишь, Громова? Лучше иди на физмат, — раздался позади голос Жарова, и к ним на парту упал костяной шарик. Лика, которая явно была на взводе, схватила этот шарик и бросила его обратно в Женьку. Тот ловко его поймал и сунул в карман, а Лика принялась тереть руку о джинсы, будто обо что-то испачкалась. И делала она это так остервенело, что Ева спросила шепотом: — Все в порядке? И в ответ услышала уже знакомое: «Ненавижу волшебство!» Глава 6 Первые открытия Здесь не было звонка, поэтому после еще десятка неудачных попыток учеников сделать хоть что-нибудь с листом бумаги Мария Марковна объявила об окончании урока и покинула класс, сообщив, что у них есть десять минут для отдыха. Ева оставила хмурую Лику изучать так и не ставший ничем другим лист бумаги и направилась к группе из трех девочек, собравшихся у подоконника и с любопытством поглядывавших на новеньких. На самом деле ей очень хотелось подойти к жар-птице, но попытаться наладить контакт с другими показалось более важным. — Привет, я Ева, — сказала она. — Привет, я Кристина, — ответила одна из девчонок, которая была выше Евы на голову, — а это Настя и Света. Ева помахала ладонью, не зная, что делать дальше. Знакомиться она не умела. — Ты из Москвы? — спросила Света. — Ага. А вы? — Я из Ижевска, Настя из Северодвинска, а Кристина из Томска. — То есть вы только познакомились? — спросила Ева, радуясь тому, что у нее есть шанс стать частью компании. — В общем, да. Мы тут с утра. Это москвичей к обеду завезли, — рассмеялась Кристина. Она была смуглой, с длинными черными прямыми волосами. Кудрявой русоволосой Еве всегда хотелось иметь именно такие. — А вы все их разных школ? — спросила Света. — Нет, мы с Жаровым вместе учимся. И Лика с Валерой, как выяснилось, тоже. — Забавное совпадение, — заметила Кристина. — Ага. Но это, скорее всего, потому, что из наших школ самыми последними убрали волшебные классы. А родители-волшебники на это ориентировались, когда школу выбирали. Ну, мои, по крайней мере. Ева не стала говорить, что мама была категорически против, это папа настоял. Сейчас Ева понимала: мама в итоге согласилась, потому что надеялась на упразднение волшебных классов, и не ошиблась. А еще надеялась, что Ева выкинет «все эти глупости» из головы. — Что-то нас совсем мало, — заметила Света, поглядывая в сторону мальчишек. Жаров в компании остальных ребят рассматривал жар-птицу. Глядя на это, Ева смирилась с мыслью, что сможет полюбоваться на птицу поближе уже на следующей перемене. Не пристраиваться же к ним. Общаться с незнакомыми парнями она желанием не горела. Жаров громко расхохотался в ответ на реплику кого-то из ребят, а потом неожиданно подошел к окну и, распахнув створку, высунулся наружу по пояс, будто пытался то ли что-то рассмотреть, то ли до чего-то достать. Настя охнула и прижала ладонь к груди. За Жарова Ева не волновалась, потому что кабинет находился на первом этаже и, вывались он из окна, вряд ли убился бы. Зато она волновалась за школу в целом, слишком хорошо зная, что, если Женю Жарова тянет на приключения, проблем не миновать. Тем временем Жаров, упиравшийся в пол левой ногой, дернул правой в воздухе, и за этим последовал такой звук, будто кто-то стукнул чем-то тяжелым по огромному металлическому куполу, которым они все были накрыты. Другого сравнения Ева придумать бы не смогла. Зажмурившись, она зажала уши руками, чувствуя, как гул отдается вибрацией во всем теле. Рядом заорал Валера: — Ты с ума сошел⁈ И Ева расслышала его крик, несмотря на то что прижимала ладони к ушам. Побледневший Валера бросился на Жарова с таким видом, будто собирался его ударить, но застыл на полпути, когда из угла, в котором сидела жар-птица, полыхнуло ярким светом. Жар-птица сияла, как елочная гирлянда, и цвет ее менялся от холодного серебристого до ярко-алого. — Ничего себе! — ахнула Кристина, а Ева почувствовала, что вибрация затихает, будто маятник замедляет свой ход. Когда звук стих окончательно, Ева, опустив руки, выдохнула и оглянулась на стоявших рядом с ней девочек. Те во все глаза смотрели на жар-птицу. Лишь Лика, успевшая, оказывается, подойти, стояла, зажмурившись, и что-то беззвучно шептала. В наступившей тишине Валера Голосов четко произнес: — Ты идиот, Женя. — А за идиота ответишь, — огрызнулся Жаров, впрочем, Ева видела, что на самом деле он испуган. Сгрудившиеся у кафедры мальчишки заржали и что-то сказали Валере. Ева, у которой все еще гудело в голове, их слов не расслышала. Валера опустился на парту, возле которой стоял, и, покачав головой, сказал: