— Прогуляемся! — отрезал он. — Я уточнил у Никиты: мы можем ходить, где захотим. Чудненько, правда? Жаров выглядел взбудораженным и, кажется, злым. — Да отпусти ты меня. Куда ты меня тащишь? Ева попыталась вырвать свою руку из его хватки, но он не отпустил, и она решила уступить. Мало ли, что у него случилось? «Пусть сначала успокоится, а потом можно будет поговорить», — решила она, хотя ее, признаться, накрыло неприятным узнаванием. Женька сейчас был похож на того Жарова, с которым она училась много лет и от которого понятия не имела, чего ожидать. Они миновали несколько коридоров, спустились по паре десятков лестниц и оказались во дворе. На улице было пасмурно, но довольно тепло. Ева ожидала, что хоть сейчас Женька объяснит, куда они идут, но тот даже не подумал остановиться. При этом шел с такой скоростью, что Еве приходилось почти бежать. Когда они направились к подвесному мосту, Ева все-таки попыталась упереться. — Я не пойду за ворота! Там кого только нет. Женька резко остановился и, повернувшись к ней, посмотрел тяжелым взглядом. — Ев, это важно. Я прошу. Женя Жаров никогда не просил о помощи, никогда не просил прощения. Он вообще, кажется, не умел просить. — Ну ладно, — протянула Ева, не в силах скрыть тревоги. Вопреки ее опасениям никто не препятствовал их выходу за ворота. И даже когда они отошли от замка достаточно далеко, по-прежнему никто не появился и не заставил их вернуться обратно. Получается, они могли просто уйти. Вот только ни один из них не знал, куда. Они шли по дороге, огибая крепостную стену, и, глядя на зубцы башен, темневшие на фоне пасмурного неба, Ева чувствовала себя маленькой и ничтожной. Когда они отошли от ворот достаточно далеко, Женька остановился и хмуро произнес: — В замке нас подслушивают. Не то чтобы у меня есть доказательства… — У меня есть, — вздохнула Ева. — Вчера Кощей дал это понять. Он знает, что мы нашли меч и что мы ищем шапку. — Круто, — без энтузиазма откликнулся Жаров. — Что еще сказал? Ева пожала плечами и огляделась вокруг. С одной стороны от дороги был крепостной ров, с другой — лес. Здесь было сумрачно и неуютно. — Я думаю, нас и здесь подслушивают, — негромко сказала она. — Наверняка, — подтвердил Жаров, и Ева, шагнув к нему, привстала на цыпочки. — Кощей пригласил меня в комнату с артефактами, — зашептала она Жарову в ухо, — и показал, что шапки среди них нет. А еще обещал отпустить, если мы сами захотим. Женька кивнул и, кашлянув, заметил: — Умно, — а потом склонился к Еве и тоже зашептал: — Валерка совсем двинулся со своей книжкой. Даже завтракать сегодня не стал. Я из своей еле вырвался. Успел всего одну главу про проклятья прочитать, а потом нам завтрак принесли. А я хотел все-таки пацана разговорить. Наверное, только поэтому от книги и отвлекся. И вот смотрю на пацана, на завтрак и понимаю, что ни вопросы задавать не хочу, ни есть не хочу, ни пить. Хочу читать дальше. — У меня похожее было. Девочка меня еле дозвалась вчера к Кощею. И сегодня я совсем не заметила, как ты вошел. Ева рада была, что они стоят так близко, голова к голове, потому что ей вдруг стало очень страшно. Даже озноб по спине пополз. — Жень, а как ты думаешь, много обычных людей оказывались в Тридевятом царстве и потом возвращались обратно? — Я о таком не слышал, — покачал головой Женька. — Я вообще не знал, что Тридевятое царство реально существует. А я живу с дядей-волшебником, который работает в РАВ. Ева отстранилась от Женьки и посмотрела ему в глаза. Она знала Жарова восемь лет, с первого класса, но никогда не задавалась вопросом, где и с кем тот живет. — Прости, а где твои родители? — Мама… — Женька замялся, подбирая слова. — Мама… С сестрой. У меня есть сестра, — говоря об этом, он выглядел каким-то очень беззащитным. — Мама и Света живут с бабушкой и дедушкой на юге. Я тоже сначала с ними жил, но мне там не понравилось, — Женька вдруг беспечно пожал плечами. — Теперь живу с дядей. — А твой папа? — спросила Ева, вглядываясь в его лицо. — Он погиб, когда я еще в началке учился. И тут у Евы все встало на свои места. Женька Жаров, которого она совсем не помнила первые классы, который переехал на юг и чьего отсутствия никто даже не заметил, и тот Женька, который с юга вернулся через полгода, были совершенно разными людьми. Один был тишайшим и неприметным ребенком, второй — безбашенным хулиганом. — Извини, — смутилась Ева. — Я не хотела… — Да все нормально, — отмахнулся Жаров. — Я вот думаю: если Кощей обещал тебе нас отпустить, значит, отпустит. Они же, типа, должны держать слово в этих их сказках? Ева пожала плечами. — Я боюсь, что Лика правда не захочет возвращаться. Ей интересно с Никитой, ей нравится здесь. У нее вроде как дома не очень. — А у кого дома очень? — хмуро пробормотал Жаров, изучая крепостную стену за Евиной спиной. «У меня», — хотелось сказать ей, но она подумала, что это будет неуместно. — А ты хочешь здесь остаться? — спросил он. — Здесь классно. Волшебно, — начала Ева, — но меня дома родители ждут и Илья. Это брат, — пояснила она, увидев вопросительный Женькин взгляд. — А ты? — А я хочу вернуться. И вернуть шапку-невидимку, потому что мой дядя работал над ней несколько лет. И я не верю, что ее здесь нет. Я не верю в то, что Никита внезапно засобирался домой ровно в ту минуту, как мы оказались в лаборатории. И я вообще ему не верю. Ева вновь подалась к Женьке и прошептала: — Кощей вчера сказал мне, что все артефакты у него в одной комнате. — А ты уверена, что шапки там не было? — Да, он сказал… Ой, он сказал: «Шапки ты здесь не увидишь». Женька схватил Еву за плечо и зашептал: — Так «не увидишь» и «нет» — это разные вещи! — А что нам делать? — Я вот думаю об этих книгах. Да, они явно пытаются нас здесь удержать, но есть и еще кое-что. Я вообще не помню, как книжка оказалась в моих руках. Будто кто-то ее вложил. Она о проклятиях. Валерка рассказал мне о Блуде, и я с тех пор об этом без конца думаю. Вдруг его проклятие вправду можно снять, если вернуть яйцо жар-птице? И если мы пообещаем взять его с собой, то он может помочь нам вернуться, понимаешь? — Он бросил нас у Яги! У него там настроение менялось раз в пять секунд. И он говорил, что законов для него нет и верить ему нельзя. — Я знаю. Но нам нужна помощь. А он — единственный, кто может нам помочь. — Но как мы его найдем? — Ну, ты же сумела один раз его вызвать. — Но он тогда был рядом, и я не знаю, как так получилось. — А тебе и не нужно знать. Нужно просто верить в то, что ты делаешь. В этом и есть смысл волшебства. Мой дядя верил в то, что шапка заработает. Для него это было важно. И все получилось, понимаешь? Жаров смотрел на Еву так, будто она была всесильной волшебницей. — В общем, я продолжу читать, а ты меня потом вытащишь. Если я ошибаюсь и ничего полезного в книге нет, то ты начнешь читать свою, и тогда я тебя вытащу. Главное, читать по очереди. — Хорошо, — испуганно кивнула Ева. — Только, Ев, — Женька неожиданно взял ее за руку, — вытащи меня, пожалуйста. Я не хочу здесь оставаться. 🎲 Следующие два дня стали для Евы настоящим кошмаром. Следуя уговору, она не притрагивалась к своей книге, поэтому оставалась в здравом уме и твердой памяти. Если не считать того, что ей безумно хотелось прочитать хотя бы страничку. Такой тяги к чему-либо Ева не испытывала ни разу в жизни. По сравнению с этим ее любовь к шоколаду казалась сильно преувеличенной. Без шоколада можно было прожить, а вот без чтения, по всему выходило, нельзя. Дошло до того, что ей пришлось закинуть книгу на шкаф, чтобы не получилось ее достать ни при каких обстоятельствах. Если бы Кощей об этом узнал, вряд ли бы он ее похвалил. Но тот отбыл по делам, о чем возвестил Никита за совместным завтраком, на который Валерка вообще не пришел, а Женька и Лика пришли с книгами. Ева заметила, что даже на прогулку с Никитой после завтрака Лика потащилась с книжкой. На безмолвный вопрос Никиты Ева пролепетала что-то о том, что еле оторвалась от книги, чем заслужила его долгий взгляд. На будущее она решила, по примеру Валеры, просто пропускать такие мероприятия, потому что на фоне этих зомби-читателей она выглядела странно. — А что будет, когда мы вернем книги? — спросила Ева, когда Никита с Ликой собрались уходить. Никита беспечно пожал плечами: — Сможете взять следующие. — На три дня? — медленно спросила Ева. Никита кивнул и чуть приобнял Лику, так и не поднявшую головы от книги.