Неожиданно в комнате раздался стук, и тяжелая штора, прикрывавшая распахнутое окно, заколыхалась сильнее прежнего и сдвинулась в сторону. — Ужинаете? — сварливым тоном уточнил влетевший в комнату ворон и приземлился на спинку одного из стульев. Валера сел на кровати, а Женька отступил от ворона подальше, явно не питая к нему никакой симпатии. — Мы уже поели, спасибо, — вежливо ответила Ева, чувствуя себя немного глупо оттого, что приходится разговаривать с птицей. — А вы не голодны? — Сыт разговорами и человеческой тупостью, — отрезал ворон. — Никита просил проверить, поужинала ли ты, и передать, чтобы ты не волновалась: твоя подруга вернется в комнату до полуночи. — Спасибо. Очень мило с его стороны, — улыбнулась Ева, потому что это вправду было мило. Жаров вдруг взмахнул рукой, привлекая ее внимание, и переместился к окну. Встав так, чтобы ворон не смог вылететь, Женька указал на птицу выразительным взглядом. Ева не поняла, что от нее требуется, тогда Женькино лицо стало еще выразительнее. Наконец до нее дошло, что они впервые остались с вороном в отсутствие Никиты, а значит, можно у него что-то спросить. Да, скорее всего, он расскажет о расспросах хозяину, но ведь можно же спросить о чем-то нейтральном и попутно выяснить важное. — Простите, — обратилась Ева к птице, которая явно собралась улетать, — а здесь есть библиотека? Жаров посмотрел на нее как на идиотку, зато Валера заметно оживился. Ботанство — это не то, что можно так легко отменить попаданием в волшебное царство. — Есть, — каркнул ворон. Хитрец явно не собирался отвечать распространенно. Ну что ж. Сам напросился. — А где она находится? — В западной башне. — Отлично. А она заперта? — Ева сообразила, что это правда похоже на допрос и добавила: — Мы очень хотели бы посмотреть, как выглядит настоящая волшебная библиотека. Да, Валер? — Очень, — с энтузиазмом подтвердил Валера. — Она не заперта. Но не считайте меня глупцом, человечки. Вам не нужна библиотека. Я вижу вас насквозь и дам добрый совет: прекратите пытаться что-то разнюхать. Ева с Валерой переглянулись. Ворон снялся со спинки стула и полетел к окну, которое загораживал Жаров. — С дороги, человечек! — каркнул ворон, однако Женька не сдвинулся с места, и птице пришлось, сделав круг, опуститься на шкаф. — Ты хочешь стать пеплом? — Почему вы видите нас насквозь? — с колотящимся сердцем уточнила Ева, глядя то на ворона, то на Женьку, застывшего у окна с решительным видом. — Потому что несколько веков учил таких остолопов, как вы, и знаю все ваши уловки. С дороги! Ворон слетел со шкафа. — Как птица могла учить? — спросила Ева, в отчаянии глядя на Женьку, который, кажется, не думал отступать. — Я не птица! — каркнул ворон, пикируя на Женьку. — Женя! — закричала Ева, скатываясь с кровати. — Спроси его, кто он! — заорал Жаров, пригибаясь и укрывая голову от нацеленных на нее когтей. — Кто вы? — крикнула Ева и бросилась вперед, не представляя, что собирается сделать. — Я великий чародей! Женька отскочил в сторону и дернул на себя штору в попытке укрыться. Тяжелая штора слетела с петель и погребла Жарова под собой. Ворон стремительно вылетел в открытое окно. — Женька! — Ева принялась разматывать Жарова, боясь даже думать о том, что ворон мог воспользоваться тем, что он великий чародей. Не зря же его приставили в охрану Никите. Валерка бросился помогать, и спустя несколько секунд из-под располосованной кое-где когтями шторы выбрался Жаров. Взъерошенный, но вполне целый. — Вот и поговорили, — подытожил бледный Валера, поправил очки и уселся на пол. — Не делай так больше никогда, — сердито сказала Ева Жарову. — А то что? — наглым тоном спросил Женька, глядя на нее. — А то превратит тебя кто-нибудь в горстку пепла или в жабу, а мы с Валеркой ничего сделать не сможем, — выпалила Ева. Ее голос дрожал то ли от страха, то ли от злости на тупую безбашенность Жарова. — С собой хоть возьмете потом? Жабой или горсткой? — криво улыбаясь, уточнил Женька. — Дурак. Ева встала с пола и закатила глаза, потому что… Ну правда, дурак же. Зачем так рисковать⁈ Глава 28 Библиотека мечты Вернулась ли Лика действительно до полуночи, Ева не знала, поскольку часов у нее не было. За окном давно стемнело. Из леса доносилось далекое уханье сов, а еще чудилось, что до замка долетает шум водопада, льющегося в озеро у черной скалы. Ева сидела в кресле и разглядывала тени на складках штор. Ветер из окна заставлял пламя свечей трепетать. От этого тени казались живыми, но, странное дело, всю жизнь боявшуюся темноты Еву эти тени совершенно не пугали. Она даже успела дать им имена. Дверь скрипнула, и Лика тихонько проскользнула в комнату. Ева повернулась в ее сторону, внутренне подобравшись в ожидании новой ссоры, но Лика подошла к ней и, склонившись, обняла Еву за плечи. — Прости, что накричала на тебя сегодня, — сказала она и присела на низкий столик. Ева подалась вперед и сжала руку подруги. — Ты как будто светишься. Вы опять ходили в подземелье с лунным светом? Лика медленно качнула головой и вдруг закрыла лицо руками: — Ты была права. Я, кажется, в него влюбилась. Ева сперва улыбнулась и ободряюще сжала Ликин локоть, а потом сообразила, чем это все грозит. — И что теперь? — спросила она. Лика отняла руки от лица. Она все еще сияла каким-то внутренним светом, но в глазах была тоска. — Я не знаю. Понимаешь, он самый лучший. Я никогда таких не видела. Он веселый, красивый. Он не пристает ко мне. Мы только разговариваем, и он все время меня смешит. А еще он видит во мне человека. И с ним рядом совсем не хочется злиться и огрызаться. — Я понимаю, — медленно сказала Ева. — Нет, Ев. Ты даже представить себе не можешь, как много это для меня значит. Я всегда была одна из-за этого дурацкого дара. Все считали меня больной на голову. И я их не виню. Представь, берусь за ручку в транспорте и вскрикиваю, как психованная. Ну, не объяснишь же каждому, что к этой ручке кто-то прислонял ковер-самолет, а на нем когда-то хозяева свою собаку мертвую перевозили, чтобы похоронить. А здесь мне так хорошо. Об этом вообще думать не нужно. А там ведь все может вернуться, и я опять буду совсем одна. — Я тебя понимаю. Правда. Меня, конечно, психованной не считали, но я так сходила с ума по волшебству, что надо мной издевались все кому не лень. Можешь у Женьки спросить. — Женька прикольный, — невпопад улыбнулась Лика. — И ты ему очень нравишься. Он на тебя так смотрит, когда ты не видишь… Ева неловко пожала плечами, не зная, что сказать. Об этом думать она пока была не готова. А еще она не понимала, как теперь быть: рассказывать Лике об их плане или не рисковать? Вдруг она выдаст их Никите? — А как ты время провела? — спохватилась Лика. — Хорошо, — кивнула Ева. — С мальчишками поужинали, потом к нам Корвин залетал. — Да, Никита отправил его проверить, поела ли ты. Он о тебе волнуется. И ты на него не обижайся, пожалуйста. Он к тебе правда хорошо относится. Просто нервничает, что ты можешь спросить что-то такое, о чем он предпочел бы умолчать. Ну… У нас ведь у всех есть такие темы. Лика жалобно приподняла брови, и Ева поспешила ее успокоить: — Я понимаю и не обижаюсь. Правда. — Хорошо. Ну, и как вы с Корвином пообщались? У меня лично от него мороз по коже, а Никита, кажется, к нему на самом деле привязан. — Ну так… Я задала пару неудобных вопросов, он признался в том, что он великий чародей, а потом чуть не прибил Женьку. Душевно провели время, в общем. — Неудивительно. Мерзкий старикашка на самом деле, — поморщилась Лика. — Старикашка? Он при тебе превращался в человека? — Нет. Ты что? Он же не может больше превращаться. На нем необратимое проклятие. Не как у Блуда.