Ева протянула руку, и Женька коснулся ее ладони. — Ничего себе! — повторил он Валерин возглас. — Вы идете? — позвала из коридора Лика. — Идем! — закричали они хором. — Нам нужно ходить с тобой за руку, — прошептал Валерка. — Если на мече морок, значит, он имеет ценность, — начал рассуждать Жаров, уводя Еву к выходу. — Да понятное дело! — воскликнул Валера. — Это, скорее всего, меч-кладенец. — Который может разрубить все что угодно, а заодно открыть проход между мирами, — склонившись к ним, прошептал Женька у самой двери и выпустил Евину руку. — Ну, чисто теоретически, — пояснил он, по-своему истолковав ее молчание. Но Ева молчала не поэтому. Ее давний, почти позабытый сон начал обретать реальные черты. Меч, похожий на этот, носил человек в черном плаще. В коридоре Лика и Никита что-то рассматривали через большое витражное окно. При этом Никита, на взгляд Евы, стоял неоправданно близко к Лике, но та, кажется, совсем не возражала. И Еву это немного волновало. — Идемте. Нам уже коней приготовили, — заметив их, бодрым тоном сообщил Никита. — Как коней? — воскликнула Ева, разом позабыв и про Никиту, и про меч. — Давай быстрее. Нам еще нужно переодеться. Мы же не поедем в платьях, — Лика схватила ее за руку и потащила по коридору. — Но я не умею… — начала было возражать Ева, но ее уже никто не слушал. Одежда для верховой езды снова пришлась впору, словно кто-то успел снять с них мерки. В черных брюках и черной куртке поверх белой рубашки Лика вновь выглядела девушкой, сошедшей со средневековой картины. Но самым удивительным было то, что на свое отражение Ева тоже смотрела с удовольствием. Наверное, зеркало в этой комнате все-таки было волшебным, потому что каким-то непостижимым образом невысокая и совсем не стройная Ева не выглядела нелепой в местных нарядах. Будто это была не совсем она. Настроение портила только перспектива конной прогулки. Молчаливая девочка проводила их на залитый солнцем двор, где уже ждали мальчишки. У ног Никиты стояла большая плетеная корзина для пикника. — Идемте. Сейчас рассуем это все по седельным сумкам и поедем, — сообщил он, подхватывая корзину с земли. Во дворе никого не было. Только рыжая упитанная собака разгребала лапой солому в дальнем углу двора. При их приближении она бросила свое занятие и потрусила за ними, принюхиваясь к корзине. Лика попыталась ее погладить, но та шарахнулась в сторону и, поджав хвост, бросилась прочь. — Что это с ней? — спросила Ева. — Вы чужие, — коротко ответил Никита, а Ева вдруг сообразила, что он не в первый раз отвечает на ее вопросы так, будто она его раздражает одним своим существованием. С Ликой он вел себя совершенно иначе. Ошеломленная своим открытием, Ева замолчала, пытаясь понять, что и где она сделала не так. Женька задавал гораздо менее приятные вопросы и вовсе не вежливым тоном, однако Никита отвечал, пусть временами и насмешливо, но без раздражения. О приближении к конюшням возвестил специфический запах. Ева только однажды была в конном клубе, лет в пять, но запах запомнила навсегда. Здесь пахло сеном, лошадиным потом и чем-то немного сказочным. Хотя, признаться, сама Ева при всей своей любви к лошадям даже не помышляла о том, чтобы на них кататься. Ей всегда казалось, что это удел стройных и спортивных людей. У конюшни их встретили двое молчаливых мужчин, одетых в простые серые штаны и длинные светло-серые рубахи. На одном были лапти, второй был босым. Оба поклонились Никите, после чего тот, что был помладше, бросился в конюшню и вывел под уздцы угольно-черного коня с шелковистой серой гривой. Ева никогда не видела таких красавцев. — Ух ты! — восхищенно выдохнула Лика. — Можно погладить? — Эм, нет. Прости. Он чужого не подпустит, — Никита ласково потрепал по шее склонившегося к нему коня. — Скучал, мой славный? — прошептал он и на миг прижался щекой к лошадиной щеке. Конь всхрапнул. — Ну все, я вернулся. О, привет, Корвин! Большой ворон молча сел на луку седла, всем своим видом выражая недовольство. — Плохой день, да? — участливо спросил Никита, и Ева готова была поклясться, что ворон фыркнул. — А животные у вас не все умеют разговаривать? — с любопытством спросил Валера, опасливо отойдя от коня подальше. — Нет, конечно. Разговаривают только волшебные. Ева хотела было спросить о происхождении волшебных животных, но вспомнила о странной реакции Никиты на ее вопросы и промолчала. Никита достал из корзины несколько свертков и убрал их в седельные сумки, а конюхи тем временем вывели еще двух лошадей. Конь Никиты отошел от остальных подальше с таким достоинством, будто был королевских кровей. Белую длинноногую лошадку конюх подвел к Лике, и та безбоязненно принялась гладить лошадиную морду. — Ее зовут Метелица. Она спокойная и добрая. Никита рассеянно погладил Метелицу по носу, а потом принялся распихивать уже по ее седельным сумкам остальное содержимое корзины. Серого в яблоках коня по кличке Дымок подвели к Жарову. Валере досталась черная кобылка по имени Ночка, а в Евину руку в поисках вкусностей ткнулась теплая морда пятнистой рыже-черно-белой Свечки. — Она меня не выдержит, — хмуро сообщила Ева, даже приблизительно не представляя, как залезть в седло. — Она однажды троих везла, — подал голос ворон, и Ева вздрогнула от неожиданности. — Умолчим, что одним из них был ты уже в облике ворона, но ты, Ева, себя реально переоцениваешь, — Никита неожиданно улыбнулся ей так же, как и раньше, и Ева смущенно улыбнулась в ответ. Никита подошел к Лике, что-то сказал ей и подхватил за талию. Та рассмеялась и, поставив ногу в стремя, с его помощью ловко взлетела в седло. Ева вздохнула, даже не мечтая повторить этот акробатический номер. Валера залез в седло сам, а Женька неожиданно подошел к Еве и взял ее за талию. — Ты что? Я тяжелая, — смутилась она, чувствуя, как щеки запылали. — Я в качалку хожу. Не боись, — буркнул Жаров, хотя Ева сильно сомневалась в правдивости этого заявления. На качка Женька не был похож совсем. Он был обычным парнем без лишнего веса и без каких-то заметных мышц. — Ну давай, — поторопил он. Спорить было глупо. Ева попыталась задрать ногу, чтобы вставить ее в стремя, и едва не рухнула на землю, но Женька мало того что удержал ее от падения, так еще и приподнял. Чувствуя, как по лицу и шее разливается жар от неловкости, Ева уцепилась за луку седла и все-таки попала ногой в стремя. Женька запихнул ее на лошадь, которая, спасибо ей большое, стояла во время сего действия неподвижно и невозмутимо. Оказавшись на лошади, Ева вцепилась в поводья и огляделась. Все, кроме Женьки, уже были верхом. При этом Лика склонилась к шее своей лошади и шептала ей что-то ласковым тоном. Никита, до этого, видимо, следивший за успехами Евы, теперь поправлял одну из своих седельных сумок, а Валера сиял так, как будто выиграл мировую олимпиаду по волшебству. Чувствуя себя лузером, который непременно сверзнется на землю при первом неосторожном движении, Ева испуганно уточнила: — Как ею управлять? — Ты, главное, держись. Свечка пойдет за всеми. Мы гнать не будем. Да, Лик? — Не будем, — подтвердила Лика, и Еве стало обидно, потому что она уловила в этом насмешку. Так они и выехали за ворота по подвесному мосту. Первым ехал Никита, за ним Лика, Валера и Женька. Свечка послушно шла последней, а у Евы горело лицо — то ли от обиды, то ли от неловкости. Однако она твердо решила не давать дополнительного повода для насмешек, поэтому намертво вцепилась в луку седла. Некоторое время они ехали вдоль леса, объезжая замок по кругу. Это была не та дорога, по которой они прикатили на санях. Оглядывая окрестности, Ева отчетливо поняла, что они — пленники. Получи они хоть миллион разрешений от Никиты ходить куда им вздумается, обратный путь до той горы, из которой они вышли в этот мир, им самим ни за что не найти. Вся их свобода была всего лишь иллюзией, и единственное, на что они могли надеяться, — Никита сдержит слово и отведет их к выходу. Ева смотрела в спину Никиты, который, пользуясь тем, что тропинка расширилась, ехал рядом с Ликой и о чем-то весело с ней разговаривал, и гадала: зачем он привел их сюда? И знает ли об этом его отец? Валера, видимо, разобрался, как управлять своим монстром, потому что притормозил и дождался Женьку. Они тоже стали переговариваться между собой. А Свечка медленно и печально тащилась в хвосте процессии, и Ева боролась со своей обидой. Вскоре они свернули на лесную тропинку, по которой пришлось ехать по одному, и Евина обида стала чуть меньше. В лесу что-то гремело и шумело, но Ева никак не могла понять, откуда этот звук. Тропинка вывела их на поляну, и стало наконец понятно, что шумела вода, падавшая с черной, сияющей на солнце скалы в небольшое озеро. Никита спешился и помог спешиться Лике. Ева не стала дожидаться Женьки. Скатиться, как с горки, с лошадиного бока у нее получилось и у самой. Да, не так изящно, но цель была достигнута — Ева стояла на земле. Свечка покачнулась и фыркнула, отступая. Женька замер на полпути к Еве и молча покачал головой. — А почему гора такая черная? — спросил Валера. — Раньше она была белой, а потом ее заколдовал мой отец, — ответил Никита. — Так, во всяком случае, говорят. — Ты не знаешь точно? — удивилась Лика. — Я один раз спросил. Он не ответил. Дважды у моего отца не спрашивают. Давайте накрывать обед. Они выгрузили свертки из седельных сумок, и вскоре на белоснежной скатерти по глиняным тарелкам был разложен поистине царский обед. Здесь оказались пироги, паренные в печи овощи, обалденно вкусный хлеб, запеченная дичь, свежие фрукты и несколько фляжек с брусничным морсом. — А каково это — быть сыном Кощея? — спросил Валера, когда они наконец утолили голод. — Странный вопрос, — Никита задумчиво посмотрел на озеро. — Мне же не с чем сравнить. Мой отец — великий чародей, он владеет целым миром. Все, кто принадлежит этому миру, несут ему службу. — Так уж и все? Поэтому с тебя пытались взять плату в твоих, как ты говоришь, подземельях? — уточнил Жаров, с хрустом откусывая от бока спелого яблока. — Следи за тем, что мелешь, человечек, — каркнул ворон, до этого молча обклевывавший мясо с кости в паре метров от их импровизированного стола. Еву умиляло то, что Никита подал ему мясо на тарелке. И ворон, кстати, умудрялся трапезничать, не сбрасывая свою еду на землю. Никита на миг вскинул брови, закусил щеку изнутри, раздумывая, а потом поднял взгляд на Еву и медленно произнес: — Как и в любом царстве, у нас есть небольшие проблемы. Но чужаков они не касаются. В любом случае мой отец в состоянии справиться со всем.