— Тут-то мы и познакомимся поближе с подземельями и скелетами? — уточнил Жаров, не спеша следовать за Никитой. — Жень, ну включи логику! Зачем устраивать подземелье за тайным ходом? Это же умучаешься. Установка и снятие защиты требует затрат волшебных сил. Вообще-то, насколько я знаю, вы проходите это еще в общем курсе по окружающему миру в начальной школе. Нет? — Откуда ты знаешь? — с любопытством спросил Валера, смело входя в тускло освещенный коридор. — Ты, я так понимаю, у нас не учился. — В школе — нет. Я здесь вырос. А в академии у вас учился. — А как ты к нам вообще попал? — задала Лика вопрос, вертевшийся у Евы на языке. — Просто перешел и жил какое-то время. Мне можно. По праву рождения, так сказать. У меня мама в вашем мире. — Мама? — обалдело переспросил Валера. — Ну да. Они с отцом давно не вместе. У вас это называется разводом. Вот и у них что-то вроде такого. — Кощей действительно ворует себе невест в нашем мире? — вырвалось у Евы. Признаться, она мало знала о Кощее, кроме общеизвестного: смерть Кощеева в яйце. Почему-то фильмов о Кощее снимали мало, были какие-то обрывочные сведения из легенд и сказок, но все это совсем не складывалось у Евы в какую-то общую картину. — Ворует? — Никита повернулся и посмотрел на Еву с досадой. — Мой отец никогда не брал чужого. Только свое. И уж тем более в других мирах. Сказал он это с таким достоинством, что Ева поспешила пробормотать: — Прости. Не то чтобы она поверила, но посчитала глупым пытаться доказать ребенку, что его отец мог быть неправ. Тем более она действительно мало знала о Кощее. К тому моменту они все вошли в коридор, и дверь с тихим шипением встала на место. Никита даже не замедлил шаг, а вот друзья переглянулись, явно не зная, смогут ли отсюда выйти. Вскоре вдали коридора стало заметно серебристое свечение. Чем ближе они подходили, тем светлее становилось вокруг. Наконец коридор сделал поворот на девяносто градусов, и стоило им свернуть вслед за Никитой, как по глазам ударил яркий свет. Ева вскинула ладонь к лицу, защищаясь. — Это безопасно. Можете смотреть, — послышался голос Никиты, и Ева осторожно отняла руку. Коридор упирался в красивые резные ворота, похожие на те, за которыми в сказках сияли сокровища Кощея. Ворота оказались незапертыми и бесшумно отворились, стоило Никите их толкнуть. — Проходите, — пригласил он. — Трогать можно все, потому что трогать тут нечего. Они оказались в круглом, абсолютно пустом помещении, по центру которого откуда-то сверху спускался столб серебристого свечения. — Это лунный свет? — вырвалось у Евы. — Ага. Никита снял с шеи кулон и безо всякого пиетета сунул его в лунный свет. Будто подставил флягу под воду. Валера подошел ближе и присел на корточки. — А куда он уходит? — с интересом спросил он. — В землю. Лунный свет всегда уходит в землю. Без этого подземный мир просто не смог бы существовать. А так анчутка вполне живет и здравствует, будь он неладен, — поморщился Никита. Некоторое время в подземелье стояла тишина, потому что все завороженно смотрели на поток лунного света. Это было самым красивым зрелищем, которое Ева видела в своей жизни. Сияющие искры разлетались в стороны, как капли от водопада, и кружили в воздухе, отчего лица ребят, подсвеченные этим сиянием, тоже выглядели невозможно красивыми. Никита, Лика, Женька и даже Валера в своих нелепых очках казались прекрасными принцами и принцессой. Лика осторожно потянулась к потоку, но потом, опомнившись, убрала обе руки за спину. Никита закупорил заполненный светом пузырек и повесил его на шею. — Можно потрогать? — спросил Валера. Никита беспечно кивнул: — Лунный свет — это сама суть волшебства. Вы — волшебники, поэтому он не причинит вреда. — А неволшебникам причинит? — спросил Жаров, подставляя руку под поток и разглядывая свои пальцы. — Неволшебников он отпугнет. Кого-то может сжечь. Все зависит от того, кто его направит. Ева осторожно коснулась лунного света и на миг перестала дышать, потому что перед мысленным взором появился человек в черном плаще. «На всякий свой вопрос получишь ты ответ, в котором будет только правда». Тепло было не только пальцам, касавшимся потока. Она вся будто согревалась изнутри, наполняясь новым, неведомым доселе чувством. Неловкая девочка Ева, над которой всегда смеялись одноклассники, словно растворялась в этом тепле, а на ее место приходил кто-то другой. Ева открыла глаза и увидела, что Никита и Женька неотрывно на нее глядят. — Что? — спросила она одними губами. Женька отвернулся, не ответив, а Никита сказал: — Ты как будто сияешь. На обратном пути Ева чувствовала себя очень странно. С одной стороны, ей было жаль, что все закончилось, с другой — она радовалась тому, что сумела прикоснуться к настоящему волшебству. Никита с Ликой шли чуть впереди, о чем-то переговариваясь. Женька и Валера молча шагали рядом с Евой и выглядели так, будто каждый из них нес в себе тайну. Проводив их до комнат, Никита очень серьезно сказал: — Завтра я покажу вам замок. А пока настоятельная рекомендация: не ходите по замку одни ночью. Здесь не любят чужаков. Если что-то нужно, звоните в колокольчик. Глава 26 Непростой человечек Замок оказался похожим на те замки, которые можно было увидеть в экранизациях сказок. С той лишь разницей, что в кадр обычно попадали одна-две главных комнаты, здесь же Никита полдня водил их из коридора в коридор и с этажа на этаж, показывая свои владения. Вскоре все убранство замка слилось в одну мешанину из образов, и очередная спальня или оранжерея начали походить на те, в которых они успели побывать пару этажей назад. — А где все люди? — спросил Жаров. Они были в оружейном зале, и Женька, к удивлению Евы, не проявил ни малейшего интереса к развешанным по стенам рапирам, арбалетам и прочим видам оружия, названия которого она не знала даже приблизительно. — А зачем тебе? — спросил Никита, поправляя ближайшие к нему ножны. — Просто странно, что в таком огромном замке есть только ты, — в голосе Женьки прозвучал наезд. — Почему только я? Здесь бывает отец. — Но кто-то же вас кормит, убирает. Почему этих людей совсем не видно? — продолжал настаивать Женька. — Потому что им незачем ходить по коридорам. Они делают свою работу и появляются, если их вызвать. — Ну да. Только молчат как рыбы, — пробормотал Валера себе под нос, но Никита услышал. — Да не придумывайте вы того, чего нет. Вы чужаки здесь. А к чужакам они не привыкли. Ева подошла к подвешенному колчану, из которого торчали стрелы с золотым оперением, и осторожно их коснулась. — А как часто здесь бывают чужие? — спросила она, и Никита резко к ней обернулся. — Никогда, — будто через силу ответил он и, повертев большой черный перстень на пальце, которого еще вчера у него не было, бодро произнес: — Предлагаю пообедать у пруда. Здесь недалеко. Заодно окрестности осмотрите. Никита направился к выходу из зала, Лика поспешила за ним. Было слышно, как она спрашивает Никиту про перстень, а тот отвечает, что это подарок отца на совершеннолетие и да, разумеется, его можно посмотреть поближе. Ева тоже пошла было к выходу, но вдруг ее внимание привлек меч, висевший на перевязи в самом дальнем углу зала позади черных посеченных доспехов. Увидев вставленный в рукоять меча камень, Ева застыла. — Идем? — потянул ее за рукав Валера. — Видишь меч? — спросила Ева, указывая взглядом направление. Валера близоруко сощурился и качнул головой. — Это копье какое-то старое. Ева бросила на него недоверчивый взгляд, а потом вцепилась в его ладонь. — А теперь? — прошептала она. — Ничего себе! Жень? — окликнул он топтавшегося у дверей Жарова. — Иди сюда. Посмотри в угол. Женька быстро подошел и послушно посмотрел в указанном направлении. Сообразил, в чем дело, он на удивление быстро. — Я вижу старое сломанное копье и какие-то тряпки. То ли обрывки плаща, то ли…