— Только он не Иван и не Илья. Ты помнишь хоть одного Никиту из сказок? — Помню только Никиту Кожемяку. Он богатырем вроде был, — пробормотала Лика. — Ну, этот не очень на богатыря похож, — прыснула Ева. За окном снова ухнуло, и они обе вздрогнули. — Знаешь, я думаю, что, может, дело не в Никите. Может, это с моим даром что-то не так? — наконец призналась Лика. — Я после избушки Бабы-яги себя как-то иначе чувствую. У меня и плечо прошло, как по волшебству. Я все про тот ее пирог думаю. Вдруг она что-то со мной сделала? Еве тоже не давал покоя тот пирог. — Давай мы завтра Никите про пирог расскажем? Вдруг он что-то посоветует? — предложила Ева. — Только давай не будем пока про твой дар говорить. Я все-таки не могу доверять ему до конца. — Хорошо, — грустно сказала Лика, а потом добавила: — Ты не смейся только, ладно, но он мне… Нравится. У Евы никогда не было подруги, и никто не делился с ней секретами. Вдруг оказалось, что от этого очень тепло. — Я заметила, — прошептала она. — Так заметно, да? — забеспокоилась Лика. Даже на кровати села. — Нет, ты что! — поспешила ее утешить Ева. — Мальчишки точно не заметили. Они в этом смысле тормознутые. Ну а Никита, он… Ну… Правда классный. Поэтому я тебя понимаю. Просто давай все-таки не будем слишком сильно ему доверять. Ладно? — Ага, — Лика улеглась обратно на кровать. — Давай спать, чтобы завтра побыстрее наступило. За окном зашумели деревья, по крыше начал барабанить дождь. Ева смотрела в темноту и, с одной стороны, очень хотела домой, а с другой — она оказалась как никогда близка к разгадке тайны человека в плаще. Ведь он был. Теперь она это точно знала. Дверь скрипнула, и не успели они толком испугаться, как в комнату в пятне света от лампы проскользнул Жаров, а за ним Валера. — А постучаться? — прошипела Лика. — Мы тут раздетые могли бы быть. — В такую холодину? — искренне удивился Жаров, и Ева не могла с ним не согласиться. Никто не заставил бы ее сейчас вылезти из-под стеганого одеяла, не говоря уже о том, чтобы снять толстовку. — Вы чего хотели? — Лика села на кровати. Ева, поежившись, последовала ее примеру. — Нам нужен коллективный разум, — Валера поправил очки и посмотрел на Жарова. — Короче, если Никита вправду не брал шапку, — Женька вздохнул, словно до последнего не хотел расставаться с мыслью о том, что Никита — вор, — то нам тут делать нечего. Нужно валить домой как можно быстрее. Валера энергично кивнул и шепотом добавил: — К Кощею нам точно не надо. Я, конечно, не так уж силен в мифологии, но все, кто к нему ходил, как-то плохо заканчивали. — А как вы предлагаете вернуться? — уточнила Ева, с тоской понимая, что она, конечно, пойдет со всеми. Не останется же она в этом мире в попытке разгадать тайну, которая, возможно, не хочет быть разгаданной. — Нужно уговорить Никиту пойти не к Кощею, а к выходу, — сказал Валера. — Он вроде собирался что-то там взять из дома для открытия прохода, но нам кажется, что это просто отмазка, чтобы нас не отпускать. — Отличный план, — похвалила Лика. — Кто уговаривать будет? — Ну, вы… — смущенно пояснил Валера. — В смысле? — прищурилась Лика. — Ну, вы — девочки. Вы красивые, у вас… Получится. С каждым словом голос Валеры становился все тише, и к концу этой гениальной речи он успел три раза снять очки и надеть их обратно. — То-то я смотрю, у вас, мальчиков, получилось уговорить Бабу-ягу, — съязвила Лика. — Ну ты сравнила! — запальчиво воскликнул Валера. — Волшебное существо и… — А с чего ты взял, что он не волшебное существо? — воскликнула в ответ Ева. Деревья за ставнями зашумели сильнее, как будто снаружи начался ураган. Дом отражал удары ветра, который налетал на прочные стены, как волна на утес. Несколько секунд они прислушивались к звукам непогоды, а потом Женька подал голос: — В любом случае нам нужно выбираться. — Хорошо, мы попробуем его уговорить, — нехотя согласилась Лика, и Ева удивленно на нее посмотрела. — Понятия не имею как! — раздраженно бросила Лика. — Но вдруг действительно получится? — Спасибо, — пробормотал Валера, смущенно поправляя очки, и потрепал Лику по плечу. Жаров ничего не сказал. Когда мальчишки вышли, Лика молча опустилась на кровать и закуталась в одеяло. Ева легла рядом и вновь уставилась в потолок, прислушиваясь к завыванию ветра. Верила ли она в то, что Никиту удастся уговорить? Нет! Хотела ли она, чтобы это приключение закончилось так быстро? Тоже, кажется, нет. — Как можно уснуть под эти звуки? — пробормотала Лика. При этом голос у нее был сонный. Ева вновь принялась рассматривать потолок, прислушиваясь к равномерному дыханию Лики. Под этот звук она и сама начала задремывать, краем сознания отмечая, что вой ветра за окном стал складываться в песню: Засыпай. Ночь на вышитых крыльях твои унесет печали. Засыпай. Ветер-странник с собой позовет в далекие дали. Засыпай. Тонкой лентою вьется дорога из лунного света. Засыпай. Там, меж явью и сном, ты отыщешь любые ответы. Когда рядом раздался грохот, Ева подскочила на кровати, не понимая, где находится, почему так темно, откуда здесь среди ночи Жаров со странного вида лампой и почему совсем рядом раздается гул самолета. — Вставайте. Никита сказал, что нужно уходить. Ева потерла глаза кулаками, силясь понять, куда уходить и зачем. — Бегом, ну! Уже вскочив на ноги и бросившись к выходу вслед за Ликой, Ева сообразила, что за окном не самолет гудит, а ревет настоящая буря. Такая сильная, что дом ходит ходуном. В коридоре их встретил подскакивавший от нетерпения Валера, и все вместе они скатились вниз по лестнице. На первом этаже было темно, и не успела Ева порадоваться тому, что у Женьки в руках фонарь, как тот погас. — Эй! — воскликнул Жаров. — Как ты это сделал? — Мы будем выяснять, как я свет погасил, или все-таки сваливать? — уточнил Никита из темноты и, не дождавшись ответа, добавил: — Быстрее. На улицу. Снаружи ветер ревел так, будто собирался вырвать с корнем все деревья в лесу. Ева некстати подумала, что, останься они в домике, могли бы улететь в волшебную страну. Впрочем, они и так в стране, которая, кажется, волшебней некуда. Белая рубашка Никиты была единственным различимым в темноте ориентиром. Сколько предстоит бежать, никто не сказал, и Ева опасалась, что в какой-то момент просто рухнет, потому что физическая подготовка никогда не была ее сильной стороной. К счастью, довольно скоро стало понятно, что бежать здесь в принципе невозможно, потому что тропинкой явно пользовались нечасто и над ней то тут, то там нависали ветки, о которых Еву предупреждало айканье, ойканье и приглушенные ругательства пробиравшихся впереди мальчишек. Выступавшие из-под земли корни и нарытые непонятно кем ямки тоже добавляли хлопот. В итоге, сосредоточившись на том, чтобы просто не упасть, Ева не заметила, как они выбрались на небольшую полянку. — Ни фига себе! — озвучил увиденное Жаров, и поднявшая голову Ева полностью согласилась с его эмоциями. Над поляной завис Змей Горыныч. О трех головах. Огромный. Как в сказках. В темноте было невозможно разобрать, какого он цвета, но три головы были видны хорошо, как и перепончатые крылья, частыми большими взмахами удерживавшие его тело над землей. Тот змей, который бился с вороном над избушкой Бабы-яги, казался по сравнению с этим младенцем. — Вот зараза! — прокричал Никита. — Не кричи, он услышит! — вопреки собственной просьбе заорала Лика. — Да он глух как пробка. Но завис, хитрая морда, как раз над лазом. — Над каким лазом? — уточнил Валера. — Короче, — Никита затолкал их всех обратно под сень деревьев, — нам нужно забежать ему за спину. Там будет лаз в подземный ход. Не успокоюсь, пока не узнаю, какой гад слил ему это место, — сказал он в сторону присевшего на ближайшую ветку ворона.