— Захлопнись! — неожиданно сказал Жаров, не отвлекаясь от рисования на доске. Костик нахмурился и сел на свое место, а Жаров наконец отложил мел и, повернувшись, посмотрел прямо на Еву. Ева внутренне подобралась. Никто никогда не знал, чего ожидать от Жарова. На тех, кто с ним близко не сталкивался, он производил вполне приятное впечатление. Например, Евина мама считала, что он милый и вежливый мальчик. Жаров действительно с виду был милым: голубоглазым, с русыми кудрями. Сущий ангелочек. Но правда заключалась в том, что утром он мог переводить бабушек через дорогу, а после обеда раздобыть где-то строительную пену и запенить ею замочные скважины в паре десятков кабинетов. Просто так. А еще он мог вроде бы вписаться за тебя, а потом сделать что-нибудь такое, что предыдущие разборки покажутся детским лепетом. Так однажды пару лет назад он отобрал Евин рюкзак у того же Костика, который как раз собирался вытряхнуть его содержимое на землю и зачитать всем ее личный дневник: учительница психологии обязала весь класс записывать мысли, посещающие в течение дня. Ева, понятное дело, не горела желанием делиться своими переживаниями с одноклассниками, поэтому успела испытать облегчение и благодарность к Жарову, который просто проходил мимо и решил вмешаться. Вот только длилась ее радость минуты полторы, потому что Жаров зашвырнул ее рюкзак в ближайшую лужу и пошел дальше как ни в чем не бывало. А Еве пришлось под всеобщий хохот вылавливать промокший рюкзак из мутной воды. Дневник тогда тоже промок — и часть записей потекла. Ева получила двойку за практическую работу по психологии и очередной повод для «любви» к одноклассникам. И сейчас она напряженно следила за Женькой, не зная, чего ждать. Однако тот, перестав наконец на нее пялиться, направился к окну и, бесцеремонно сдвинув в сторону чахлую герань, уселся на подоконник спиной к открытой створке. Он по-прежнему ничего не говорил, и это было странно. — Жаров, ну-ка слезь немедленно! — раздался от двери голос учительницы математики. — С ума сошел? Четвертый этаж. — Да не волнуйтесь, Елена Иванна, я левитировать умею. Жаров закинул ногу на ногу и, придерживаясь за раму, отклонился назад. — Слезай сейчас же, левитатор! — закричала Елена Ивановна, и кто-то из девчонок взвизгнул. У Евы тоже екнуло в груди, потому что она никогда не могла понять причины выходок Жарова и границы, которые он готов переступить. — Ну правда умею. Показать? Что он там собирался показывать, было непонятно. Левитации обучали только в академии, и прилично летать волшебники начинали лишь ко второму году практики. — Женя, ну хватит! — попросила Елена Ивановна. — Ну хватит так хватит, — притворно вздохнул Жаров и спрыгнул с подоконника. — Вот что тебе вечно неймется? — покачала головой учительница, подходя к своему столу. — Что на этот раз случилось? — Да скучно просто, — серьезно заявил Жаров. — Да просто Громова в волшебную школу намылилась, — издевательским тоном сказала Золотарёва. Ева сжала зубы. Вот кто ее тянул за язык? Не дай бог теперь родители узнают. — Ева, ты всерьез решила идти в волшебную школу? — удивленно спросила Елена Ивановна и сняла очки, а потом снова их надела. Так она делала, когда на ее уроках что-то шло не по плану. — Ева, ты же понимаешь, насколько это бесперспективно? Ты просто потеряешь три года и потом никуда не поступишь! — Я понимаю, — Ева с трудом разлепила губы, чувствуя, как горит лицо. — Неужели твои родители поддерживают? Ева кивнула, опустив голову. Врать она совсем не умела. — Хотя да, у тебя же папа… Ладно. Женя, займи, пожалуйста, свое место, — сказала Елена Ивановна, и Жаров неожиданно не стал выделываться. Проходя мимо Золотарёвой, он одним движением смахнул на пол все, что перед ней лежало. — Упс, — сказал он и уселся на свое место позади Евы. — Придурок, — прошипела Жанна, заливаясь краской. Костик тут же бросился собирать ее вещи с пола, а Елена Ивановна сделала вид, что ничего не произошло. Ева иногда не понимала действий не только одноклассников, но и учителей. Взгляд Жарова жег ей затылок до конца урока. Очень хотелось обернуться и попросить его прекратить пялиться, но Ева не хотела лишний раз нарываться. И так было тошно. Глава 2 Волшебная дорога — Все, мамочка, пока. Мы опаздываем, — Ева натянула джинсовку и бросила взгляд на часы с кукушкой, висевшие в прихожей. Часы папа привез из Усолья-Сибирского, куда ездил в позапрошлом году на Сибирский конгресс волшебников. Как и в любом волшебном предмете, в них не было ни батареек, ни каких-либо механизмов, но кукушка исправно выскакивала из домика каждый час. Пока выскакивала. Ева, вопреки здравому смыслу, надеялась, что волшебство часов не иссякнет, хотя никаких оснований для этой надежды не было. Волшебство иссякало. Всегда. Поэтому в нем не было смысла. Еще лет пять назад об этом рассуждали все, начиная от блогеров и заканчивая ведущими новостных каналов. Теперь же даже разговоры о волшебстве сошли на нет. Мама на миг обняла Еву, а потом потянулась обнять и поцеловать Илью, и Еве пришлось прижаться к стене, потому что три квадратных метра явно не были рассчитаны на двух уже взрослых детей не самой хрупкой комплекции и такую же весьма упитанную женщину. Особенно если учесть, что часть пространства прихожей занимал свернутый ковер-самолет, который давно не летал, но с которым папа все никак не мог расстаться, а с потолка свисала раскидистая люстра-самосвет, которую без конца все задевали. Она, кстати, тоже работала с перебоями, отчего по вечерам здесь частенько было хоть глаз выколи. — Смотрите, осторожно там, хорошо? — Мама поправила капюшон толстовки Ильи. — Следи за ней, ладно? — Есть! — Илья попытался вскинуть руку к виску и едва не сшиб люстру. — Мам, ну ничего не случится, — успокоила Ева. — Знаю я вас. Как доберетесь, позвоните. — Хорошо, — хором ответили они. — И, Ева, никаких авантюр с волшебством, договорились? Ева кивнула, скрестив пальцы за спиной. — Все, мамуль, мы правда опаздываем. Илья подтолкнул Еву к двери, и после нескольких секунд суматохи, в течение которых мама снова их обнимала и целовала, они наконец выбрались из квартиры. — Так, давай рысью. Реально опаздываем, — брат забросил на плечо Евину спортивную сумку и побежал вниз по лестнице, не дожидаясь лифта. Ева бросилась следом. Во дворе он запихнул сумку в багажник старенькой «Лады», оставшейся от деда. Бедная «Лада» пережила папину попытку сделать из нее волшебный объект, вернулась вновь в стан обычных машин и, к счастью для Ильи, перестала папу интересовать. Ева с грустной улыбкой вспомнила папины отчаянные попытки сделать так, чтобы их «Лада» ездила без бензина. — В Коломенское или Царицыно? — спросил Илья, выезжая со двора. — В Коломенское, — выдохнула Ева и зажала ладони между коленей. Ей до сих пор не верилось, что у них получилось. Ну, почти, потому что говорить об окончательном успехе можно будет, только когда она окажется в стенах РАВ. — Так, голосовые твои я все получил. Буду слать маме. Но ты тоже оттуда ей звони, если сможешь, чтобы совсем не палиться. Я сказал, что мы, типа, в походе будем пару-тройку дней. Ну, в общем, убьют нас родители все равно, но лучше позже. Илья вздохнул и, побарабанив по рулю, добавил: — Лучше бы в английский лагерь поехала. — Ничего ты не понимаешь, — вздохнула Ева и тронула пальцем болтавшуюся на зеркале заднего вида ароматическую елочку. — Волшебство однажды вернется, и тебе будет стыдно. — Да никуда оно не вернется, Ев, потому что никуда не уходило. Оно было нужно, когда у нас не было достижений науки, понимаешь? Ну, кому, кроме нашего папы, сейчас придет в голову лететь на дачу на ковре-самолете, на котором холодно, неудобно да и просто небезопасно? Ева закатила глаза. Спорить было бессмысленно. Наверное, если твое сердце не заходилось в восторге от осознания того, что тебя удерживает над землей волшебная сила, что ковер тебя слышит, то никто и никогда не сможет убедить тебя в том, что это в сто раз круче, чем путешествие на самой удобной машине. Они выехали на проспект Андропова, и в стороне показались башенки и купола развлекательного центра «Остров мечты». Ева смотрела на них и с грустью думала о том, что в детском парке нашлось место только самым простым видам волшебства, хотя можно ведь было создать настоящий сказочный городок с полетами, перемещением предметов, гонками на сапогах-скороходах… Впрочем, грустила она недолго, потому что ее саму ждало погружение в мир истинного волшебства. Музей-заповедник «Коломенское» всегда поражал Еву своей красотой и ухоженностью, и, скорее всего, она любила бы это место просто даже за его яблоневые сады, множество архитектурных памятников, свезенных сюда с разных уголков России, и огромные вековые дубы. Но, помимо этого, на территории парка находился Южный шлюз Московской волшебной дороги (ЮШМВД), по которой можно было за считаные минуты добраться до любой точки России и, имея соответствующие документы, зарубежья. Илья проводил Еву до места сбора. Оказалось, что желающих поехать в волшебную школу набралось всего трое, включая ее саму. Еве было немного неловко, когда Илья обнял ее на виду у всех, потому что, ну… Это правда неловко, но все-таки она слишком любила брата, чтобы попросить этого не делать. — Шли фотки, не пей из копытца и все такое, — напутствовал ее Илья и, пожелав всем хорошего отдыха, ушел, а Ева повернулась к ребятам. У девочки, со скучающим видом сидевшей на скамейке, была асимметричная стрижка с длинной челкой, ярко накрашенные ресницы и маленькое колечко в левой ноздре. На ее шее висел заламинированный пропуск, подписанный «Видова Анжелика, ГБОУ „Школа № 2043“». Ева вспомнила о своем пропуске и вытащила его из рюкзака. Илья распечатал его у себя на работе и сам же заламинировал. Стало немного грустно от мысли, что других детей в школу наверняка собирали родители, а ей пришлось фактически сбежать из дома. Да еще втянуть в авантюру брата. — Привет, я Ева, — сказала она, повесив пропуск на шею. — Привет, — скучающим тоном ответила девочка. — Я Лика. Сказав это, Лика отвернулась в сторону, давая понять, что заводить дружбу с Евой не намерена. Ева порадовалась тому, что не успела протянуть руку для рукопожатия, и мысленно вздохнула, поняв, что и здесь нормального общения не получится. Впрочем, ничего нового. Ева никогда не была популярной. Начать с того, что она была помешана на волшебстве, не умела вести себя с незнакомыми людьми, прибавить к этому то, что она была жирной, по версии одноклассников, имела крупную кость, по версии мамы, и была абсолютно нормальной, по версии Ильи, который и сам не отличался хрупкостью, и становилось понятно, почему Еве Громовой ни при каких обстоятельствах не грозило стать самой популярной девушкой в классе или хотя бы завести нормальных друзей. И самой везучей Еве тоже явно не грозило стать, раз даже в летней школе ей «посчастливилось» наткнуться на аналог Золотарёвой. Ева вздохнула и повернулась к стоявшему чуть в стороне мальчишке. «Голосов Валерий, ГБОУ „Школа № 2043“», — было написано на его пропуске. Забавно, что они с Ликой приехали из одной школы. Ева окинула Валеру взглядом и поняла, что с таким, пожалуй, она сама вряд ли рвалась бы подружиться. У Валеры было бледное, широкое, как блин, лицо, курчавые черные волосы, и его мама тоже, наверное, уверяла сына в том, что у него крупная кость, а брат, если он был, говорил, что он «ничё так, нормальный». На Валере были какие-то ужасные вельветовые штаны песочного цвета, голубая рубашка и белые кроссовки. А на носу красовались очки в массивной коричневой оправе. Такие носил Евин дедушка, когда был жив. В общем, Еве он скорее не понравился. Но длилось это ровно до того момента, как Лика спросила: — Голосов, сколько времени?