Прозвучало это так, будто Лика не считала Валеру человеком вообще. Ева снова подумала о Золотарёвой. Та вела себя так же. — Без пяти, — с готовностью отозвался Валера, словно не замечая ее тона. И вот тут Ева поняла, что ей нравится Валера, что он прекрасный мальчик, а Лика может идти куда подальше. — Привет, — улыбнулась Ева, слегка покраснев от того, что сама в душе пыталась встречать по одежке. — П-привет, — заикаясь, пробормотал Валера и пожал ее протянутую руку. Рукопожатие вышло вялым, а ладонь у Валеры была влажной от пота, и Ева незаметно отерла свою руку о джинсы. — Ну что, идем? — предложила Лика, взявшая на себя роль лидера. На Еву она не смотрела, явно потеряв к ней интерес после ее общения с Голосовым. — Да идем, блин, идем, — раздалось за спиной Евы, и она, резко обернувшись, едва сдержала страдальческий стон. Что она там думала о своей везучести? Отныне и навеки можно было выбить на всех скрижалях, раструбить по всем каналам, послать сигнал в космос: «Ева Громова — самый невезучий человек во Вселенной». И точка. — А то Громова сейчас нашлет на нас громы и молнии, простите за каламбур. Мы промокнем, замерзнем насмерть в порталах и заболеем, — продолжил Жаров, с которым Ева мысленно распрощалась на школьной линейке и которого от души надеялась не видеть как минимум три месяца. А лучше три года. А еще лучше триста лет. — Если ты замерзнешь в портале насмерть, то ты уже не сможешь заболеть, — рассудительно заметил Валера Голосов. — Господи, — вздохнул Жаров, — и с этими людьми мне предстоит провести две недели. Лика неожиданно засмеялась, а Ева впервые в жизни была солидарна с Женей Жаровым. С этими людьми ей придется провести две недели. Вздохнув, она поплелась вслед за Ликой ко входу в Коломенское, а потом по дорожке, по лесенке, через ворота, мимо десятка разномастных голубей, ворковавших у крыльца старой церкви, к Южному шлюзу Московской волшебной дороги. Столетние дубы шумели над ее головой, толпы туристов, несмотря на ранний час, осаждали туристический маршрут, радуясь теплому летнему деньку, а Ева шла к своей давней мечте в весьма неприятной компании и уже не очень была уверена в том, что хочет идти к этой мечте и в этой компании. Шлюз находился в одной из построек музейного комплекса. Лика остановилась у двери с табличкой: «ЮШМВД». Сейчас в Москве работало всего три шлюза, каждый из которых располагался на территории музеев-заповедников. На самом деле изначально шлюзами были оборудованы большинство станций метрополитена, но в рамках единой городской транспортной сети просуществовали они недолго, потому что — и в этом Илья точно был прав — путешествовать волшебными способами соглашались только энтузиасты. Это было слишком… Волшебно. Ева не смогла бы объяснить иначе, просто понимала: для того чтобы наслаждаться этим потусторонним холодом, картинками, мелькавшими за затянутыми изморозью окнами кабины, нужно было очень сильно любить волшебство, жить им. Сейчас шлюзами пользовались в основном туристы, потому что во многих областных центрах их вовсе закрыли за ненадобностью. — Тут стучать нужно или как? — растерянно спросила Лика, повернувшись к Жарову, и у Евы отвисла челюсть. Серьезно? Она ни разу не пользовалась шлюзом? Не то чтобы Ева часто перемещалась этим способом — мама была категорически против, — но любой человек хоть раз в своей жизни должен был прокатиться на ВД. Жаров обошел Еву и вразвалочку приблизился к двери. — Сим-сим, откройся, — издевательским тоном произнес он и толкнул дверь. Никаких «симсимов» тут не требовалось, как и при входе на станцию метро. За дверью была небольшая, ярко освещенная комната с низким потолком. Папа говорил, что раньше пространство увеличивали волшебством, но это было слишком энергозатратно, поэтому со временем шлюзовые оставили такими, какие есть. Вероятно, тот, кто изначально размещал шлюз в помещении бывшего амбара, после пожалел о своей неосмотрительности. С другой стороны, это все строилось, когда люди были очарованы волшебством и верили в его силу. В шлюзовой было прохладно, и Ева запахнула куртку, а Лика, на которой были лишь облегающая футболка и драные джинсы, потерла предплечья. — Ничего себе дубак, — пробормотала она. Ева хотела было нажать на кнопку вызова дежурного по шлюзу, но тут дверь в правой стене открылась. Из нее вышла немолодая волшебница в длинном сарафане и душегрее. Еву завораживали костюмы работников шлюзовых. Они создавали ощущение, будто ты попал прямо на страницы сказки. — В РАВ? — уточнила волшебница. — Да, — громко ответила Ева, и женщина достала из сумки на поясе тетрадный листок. Волшебница пробежалась взглядом по их пропускам и строго посмотрела на Жарова: — Твой пропуск где? — У Громовой, — без зазрения совести указал на Еву Жаров. Ева хотела уточнить у него, не дурак ли он, но волшебница повернулась к ней: — Через десять минут сюда придет группа из Камня-на-Оби. Сорок человек. Ты думаешь, у меня есть время шутить? — Да, Громова, доставай пропуск из рюкзака. Что-то в том, как Жаров это сказал, Еве не понравилось. Неужели этот гад?.. Сбросив с плеча рюкзак, Ева открыла его и даже не удивилась, увидев угол пластика, торчавший из внутреннего кармашка. Смерив шутника взглядом, она передала пропуск волшебнице. Та протянула его Жарову, предварительно проведя им по путеводному клубку, прикрепленному у входа в кабину. Ярко-красная нить была небрежно обмотана вокруг большого ржавого гвоздя, вбитого прямо в стену, но при этом клубок каким-то образом выглядел идеальным шаром. Еву завораживало это сочетание обыденности и волшебства. — Проходим, отмечаем пропуска, занимаем места, — заученно принялась раздавать указания волшебница. — По кабине не перемещаемся, поручни не отпускаем, не кричим и не пытаемся открыть кабину на ходу. Понял, Женя Жаров? — строго закончила она. — Да понял. Не дурак, — ответил тот. — Отлично, — смерила его взглядом волшебница и только после этого отступила в сторону. Ева первой вошла в кабину, проведя пропуском по клубочку. Нить из красной на миг стала голубоватой. В кабине она поставила дорожную сумку в специальный отсек для багажа и заняла крайнее левое место прямо у большого окна. Внутри у нее все вибрировало в ожидании перемещения. Ева любила порталы, ковры-самолеты, сапоги-скороходы. Прав был Илья, когда называл ее ископаемым. — Капец тут холодно, — хмуро произнесла вошедшая Лика и с брезгливым видом запихнула спортивную сумку в отсек. Сумка встала криво, и Лика пнула ее ногой, а потом посмотрела на поручень так, будто браться за него было ниже ее достоинства. — А будет еще холоднее, — сообщил Валера Голосов, успевший натянуть вязаную кофту. Ева достала из рюкзака прихваченный специально для перемещения палантин и собралась было предложить его Лике, но Жаров уже успел отдать той вытащенную из рюкзака толстовку в черепах и скелетах. Толстовку Лика снисходительно приняла. «Тяжело жить принцессам», — подумала Ева, закутываясь в свой палантин. А еще подумала, что все вроде как налаживается. Жаров, кажется, нашел, куда применить свою неуемную энергию. — Отправляемся! — раздалось из динамиков, и Ева поспешно схватилась за поручень. Кабину качнуло, и они поплыли сквозь ничто. В первый раз Ева путешествовала по волшебной дороге совсем маленькой и не помнила, что тогда увидела. Вторая поездка случилась через несколько лет после того, как четырехлетняя Ева заблудилась в лесу, и за окном несущегося сквозь пространство и время вагона она увидела человека в черном плаще. И с тех пор каждый раз она видела именно его. Нет, он никуда не звал ее, ничего не делал. Просто смотрел, и Еве казалось, что его взгляд таит в себе ответы на все ее вопросы. На самом деле никто не мог объяснить, что именно видят путешествующие по волшебной дороге. Даже глядя в одно окно, два человека могли увидеть совершенно разные вещи. Илья говорил, что каждый раз видит чьи-то дома и заметающую их метель. Мама не рассказывала, что она видит. Досадливо отмахивалась, считая, что это просто игры подсознания. А папа был уверен, что мы видим то, что когда-то происходило на самом деле. При РАВ даже раньше существовал отдел, занимавшийся расшифровкой этих видений. Но его работа осложнялась тем, что видения были не всегда четкими, и, как ни старались, специалисты так и не смогли доказать, что в них есть какая-то польза для предсказания или предостережения. Неожиданно Лика взвизгнула и, зажмурившись, разжала руки. — Не отпускай поручень! — крикнул Валера. — Не орите! — прошипел на них Жаров, который, к удивлению Евы, вел себя в соответствии с инструкциями. — Ты в порядке? — спросила Ева у Лики, но та покачала головой и зажмурилась еще сильнее. Ее губы беззвучно шевелились. Вцепившаяся в поручень побелевшими пальцами, в толстовке Жарова, которая была ей немного велика, Лика уже не выглядела такой самоуверенной, и Еве даже стало ее жалко. — Осталось совсем чуть-чуть, — подбодрила ее Ева. Наконец кабина дернулась и, покачнувшись, остановилась. Лика торопливо схватила свою сумку и рванула к открывшейся двери. — Куда ты? Пропуск приложи! — послышался голос встречавшей их дежурной. Ева вышла из кабины, приложила пропуск к висевшему снаружи клубку и поздоровалась с дежурной. Та с беспокойством смотрела на Лику, кутавшуюся в толстовку Жарова. Здесь оказалось гораздо теплее, чем в Москве, и одуряюще пахло соснами, окружавшими территорию Российской академии волшебства. — Удачи в школе! — помахала им вслед волшебница. — Надеюсь, осенью уже приедете к нам насовсем. — Спасибо! — искренне ответила Ева и, не в силах сдержать улыбку, вдохнула полной грудью. — Мы постараемся. — Ни за что, — пробубнил себе под нос Жаров. — А зачем ты сюда тогда приехал? — спросил Валера и поправил очки. — Ни за чем! — огрызнулся Женька и пошел по узкой асфальтовой дорожке к корпусу здания, над крыльцом которого висела вырезанная из дерева табличка «Добро пожаловать в мир волшебства». Ниже была надпись: «Волшебство должно служить добру». Две белки, безмятежно сидевшие на дорожке, завидев приближающегося Жарова, бросились в разные стороны. Ева не стала забивать себе голову странностями одноклассника, потому что не собиралась портить себе ни минуты, проведенной в этих стенах. Она слишком долго об этом мечтала. Здесь даже природа казалась волшебной: зелень будто была ярче, облака над корпусом походили на корабли, а еще пахло морем, хотя никакого моря рядом не было. Только Ладожское озеро, до которого отсюда ехать и ехать. — Ненавижу волшебство, — нарушил ее единение с этим потрясающим местом раздраженный голос Лики. Лика, успевшая вернуть Жарову его толстовку, вытащила из сумки свою, надела ее и с видом обреченного на казнь пошла вслед за Женькой, и на этот раз Валера Голосов благоразумно решил не уточнять, зачем же она тогда сюда приехала. Глава 3 Добро пожаловать в школу На крыльце академии их встретил парень в джинсах и потертой футболке. И улыбка у него была такая, что для кого-то сама по себе могла стать поводом для приезда в РАВ.