Стоило бы догадаться. Габриэль ведь сам ему всё рассказал – ещё до того, как они добрались до Наследников. Почему Саймон сразу не понял? Габриэль не мог быть Наследником по возрасту, но всё равно был связан с ними родством. И когда Камень Судьбы взорвался, отобрав у Хранителей способности, Габриэля это не коснулось. Как и Саймона с Ноланом, его защитила королевская кровь. Он мог бы давно всё понять. Давно догадаться. Но Саймон доверял Фахари и не придал словам Габриэля значения, а из-за потери дедушки даже не задумался, почему тело Хранителя так и не нашли. И сейчас, глядя в глаза кайману, высунувшемуся из воды, Саймон осознал весь ужас своей ошибки. – Ты заодно с Вадимом, – сказал он. Не спросил, но Габриэль всё равно кивнул. – Он прав, – сказал Габриэль, придерживаясь борта лодки, но не поднимаясь над водой полностью. – Да, его методы грубые и жестокие, но от Наследников нужно избавиться. Их силы опасны даже в руках взрослого человека, что уж говорить про упрямых своевольных детей. Мы не можем прислушиваться к прихотям даже одного Наследника, а их сотни… Нет, это уж слишком. Саймон нахмурился. – Но те Наследники – твоя семья. Йара с Дельфиной любят тебя, они сражаются ради… – Я тоже их люблю, но чем-то приходится жертвовать, – без стыда и совести ответил Габриэль. – Мне не хочется их убивать, но лучше оплакивать их, чем сами устои нашего мира. Лодка слегка покачнулась. Голова Саймона раскалывалась – то ли из-за успокоительного, то ли из-за того, что он доверился предателю. – Давно ты помогаешь Вадиму? – резко поинтересовался он, и Габриэль фыркнул. – Я никому не помогаю. Я Хранитель. Мы работаем вместе. – Значит, поэтому он распоряжается тобой, как захочет? – спросил Саймон. Ему было плевать, кто из них главный, но он хотел хоть немного разозлить Габриэля, ведь сам не мог на него сорваться – попросту не было сил. Кайман сощурился; судя по всему, у Саймона получилось. – Это я предложил привести тебя к племени, – рявкнул он. – Я предложил натравить на Наследников животных… – Ну да, конечно, – фыркнул Вадим, и Габриэль поглядел на него с такой ненавистью, что стало понятно: никакой любви между ними нет и в помине. – Это я гонялся за Наследниками по всему миру. Это я проливал свою кровь… – О, да хватит! Ты так говоришь, как будто сам всё придумал, – оскалился Габриэль, демонстрируя острые зубы. – Но это я спланировал каждый шаг нашего заговора, а ты умудрился проиграть Наследникам и в Австралии, и в Африке. Значит, Габриэль помогал Вадиму – или сотрудничал с ним, неважно – с самого начала. То есть, с ужасом понял Саймон, он наверняка рассказал Вадиму про Анонима и про Наследников. Пока Хранители переругивались, что-то мелькнуло в воде, привлекая внимание Саймона. Сначала он решил, что это просто рябь, но потом она повторилась, и в душе затеплилась слабая надежда. Кто-то преследовал их. Он быстро перевёл взгляд на Хранителей, которые спорили, кто больше участвовал в планировании и нападении на зал собраний. Саймон их не слушал – он думал только о том, как бы случайным взглядом не выдать попутчика. Конечно, он мог ошибаться – им всегда мог оказаться очередной кайман, замыкающий процессию. Но Саймону упорно казалось, что он видит в воде спинной плавник, подбирающийся всё ближе. – Да ладно, не хотите вы спасать никакой мир, – сказал он, повышая голос. – Вы просто завидуете. Резко замолчав, Габриэль с Вадимом посмотрели на Саймона. – Завидуем? – угрожающе переспросил Вадим. – Наследникам? – Кому же ещё, – ответил Саймон. – Ну, я вас понимаю. Мы можем превращаться в любых животных. Можем летать, плавать, лазить по деревьям – да всё что угодно. Можем дышать под водой, бегать с машинами наперегонки. Захотим – обернёмся китом или черепахой и проживём несколько сотен лет. Что, серьёзно, вы бы отказались от такого, появись возможность? Несмотря на заплывшее синяками лицо, Вадим скривился. – Разумеется, – бросил он. – Анимоксы – мирные, возвышенные создания, созданные самой природой. А Наследники… вы чудовища. Выродки… – Да, ты уже говорил, – перебил Саймон с напускной скукой. – Но я всё равно думаю, что ты бы с радостью променял свои способности на наши. А ты… – Он повернулся к Габриэлю. – Ты точно завидуешь. Что, тяжело было смотреть, как твои племянницы и половина племени расхаживают с силами, о которых ты всю жизнь мечтал? Когда они проявлялись раз в поколение, было ещё терпимо, но теперь-то они есть у всех, кроме тебя… – Саймон покачал головой. – Был бы ты подходящего возраста или получил бы силы Наследника просто так, ты бы сейчас был не с Вадимом, а с нами. Даже не спорь. Габриэль тоже попытался ухмыльнуться, но на его длинной плоской морде такое выражение показалось скорее забавным. – Я стараюсь ради блага нашего мира… – Ну да, конечно, – перебил Саймон. Он больше не видел плавник, но боялся лишний раз вглядываться в воду. – Перебить кучу подростков – великое благо. Ты просто предатель. Убийца. Ты отравил собственное племя, бросил их на растерзание животным, а сам сбежал и спрятался, притворился мёртвым… – Голос Саймона дрогнул, но он взял себя в руки. – Лео тоже вышел из королевской семьи, но он пожертвовал собой ради нас. А ты… их кровь на твоих руках, и ты до конца своей паршивой жизни от неё не отмоешься. Ты предал собственную семью, а это самая мерзкая трусость. Габриэль смотрел на него с такой яростью, словно был готов выскочить из воды и наброситься в любую секунду. Но между ними вдруг встал Вадим, не давая смотреть друг на друга. – Хватит, – резко сказал он и достал очередной шприц. – Ты даже не представляешь, о чём идёт речь, Саймон Торн. Даже хуже – тебе плевать, как и остальным Наследникам. Вас не волнует, что будет с миром, лишь бы вы добились своего. – Он снял колпачок и придвинулся ближе, раскачивая лодку, с явным намерением воткнуть иглу Саймону в шею. – Когда очнёшься, мы будем уже в Аништадте. Там и узнаем, что способен выдержать Наследник. Саймон отшатнулся, но Вадим схватил его за горло и удержал на месте, попутно перекрывая дыхание. Шею кольнуло, и Саймон зажмурился, изо всех сил пытаясь обернуться кем-нибудь, кем угодно, кто справился бы с Вадимом. Но тщетно; он не смог спасти Лео – и сам спастись тоже не смог. Но вдруг, не успел Вадим опустошить содержимое шприца, что-то толкнуло лодку снизу, и хлипкое судёнышко подскочило на волнах. Вадим отпустил его, бросив шприц, а Саймон вскрикнул – и рухнул в воду. Течение тут же утянуло его на дно, и Саймон, забарахтавшись, широко распахнул глаза. Но в воде было так темно, что он даже не понимал, где поверхность, а руки и ноги не слушались. Вокруг сновали какие-то тени – некоторые были совсем далеко, а некоторых он смог различить: рыбу с бритвенно-острыми зубами, грызущую лапу вырывающегося каймана, стаю морских змей, которые проплыли так близко, что Саймон мог бы до них дотянуться. И – что было совсем уж странно – огромную выдру, которая обогнала змей и с диким взглядом бросилась ко второму кайману. Окончательно сбитый с толку, Саймон попытался превратиться, но течение уволокло его ещё глубже. Лёгкие горели от нехватки воздуха и от воды, которой он успел нахлебаться, но Вадим, видимо, успел ввести Саймону часть успокоительного, потому что тело не слушалось совершенно. Он болтался в реке, как марионетка с обрезанными ниточками, и не мог пошевелить ни рукой, ни ногой. Он тонул. Эта мысль принесла удивление. Он столько пережил, стольким рискнул, а в итоге умрёт не от рук Вадима, Верховного Совета или Анонима. Это природа его убьёт. Осознание мелькнуло, словно во сне, – появилось и тут же пропало. Перед глазами потемнело; за ногу что-то зацепилось, удерживая на месте, – видимо, корень или водоросли. Но даже если бы он смог пошевелиться, ему бы всё равно не хватило роста, чтобы опереться о дно и глотнуть драгоценного воздуха. Вот и всё. Так и кончится его жизнь. А из-за Вадима он даже ничего не почувствует. – Почему, – раздался голос прямо у уха, так близко, что Саймон ощутил на коже пузырьки, – мне вечно приходится тебя спасать? Он знал этот голос. Должен был знать, это точно, просто никак не мог вспомнить. Но он принёс спокойствие. – Не могу… двигаться, – попытался выдохнуть он, но слова унесло потоком. Перед глазами вдруг всплыла анаконда, длинная и весьма довольная. Своим хвостом она отцепила ногу Саймона от того, что удерживало его на дне. – Я тебе долго буду это припоминать, – сообщила анаконда, а потом с поразительной осторожностью обмоталась вокруг Саймона всем телом и наконец-то подняла на поверхность. Видимо, на мгновение он потерял сознание, потому что очнулся уже на берегу, жадно глотая влажный воздух, а рядом с ним сидел брат. – Наконец-то, – сказал Нолан. Его голос раздавался будто издалека. – Сесть можешь? Саймон попытался помотать головой, но сам не знал, получилось у него или нет. – Яд, – попытался сказать он, но только беззвучно пошевелил губами. – Вадим. Нолан нахмурился. – Ну да, конечно, – пробормотал он. – А я-то думал, чего ты с ним ушёл. Превратись в опоссума. Саймон тупо уставился на брата, пытаясь понять, чего тот от него хочет. В опоссума? Нолан тяжко вздохнул и взял Саймона за запястье, прощупывая пульс. – В опоссума, – повторил он громче. – Ну, знаешь, в жуткую такую облезлую крысу. На них практически не действуют яды. Уж не знаю, что Вадим тебе вколол, но это должно помочь. Опоссум. Раз за разом прокручивая слово в голове, Саймон закрыл глаза и в который раз попытался превратиться. Но, как и раньше, у него ничего не вышло. Нолан нахмурился сильнее. – Ну давай, Саймон, хоть попытайся, – раздражённо сказал он. – Ты хоть представляешь, как мама разозлится, если найдёт тебя без сознания? Она меня убьёт. Это тебе всё спускают с рук, а как я сделаю что-то не так… Мама. Что-то вспыхнуло внутри Саймона – то ли страх, то ли паника. Нужно было рассказать Нолану про солдат, которые поджидали на выходе из пещеры. Но как бы он ни пытался, слова не шли, а Нолан распалялся только сильнее и ничего не слушал. Превратиться. Нужно было превратиться. Усилием воли Саймон прислушался к своему телу, от пальцев ног до лба, по которому ползали насекомые. Он не мог двигаться, но раз справился с ядом синекольчатого осьминога в Австралии, значит, справится и сейчас. У него не было выбора. Жизни друзей и семьи зависели от него. – Ты меня слушаешь? – раздался приглушённый голос Нолана. – Саймон. Саймон! Щёку обожгло, и это привело в чувство. Ещё мгновение назад Саймон лежал на земле, задыхаясь и постепенно теряя сознание, а сейчас уже сидел в теле мохнатого грызуна размером с кошку и с длинным лысым хвостом. Он выдохнул – на большее его не хватило. Радость и изумление смешивались воедино – у него получилось. Он смог. Нолан ликующе завопил; его голос доносился до Саймона словно через подушку, но постепенно парализующий туман рассеялся, и мир обрёл чёткость. Не до конца – Саймон всё ещё не понимал, что происходит вокруг, но он будто очнулся от красочного кошмара. – Ну как, лучше? – спросил Нолан, усаживаясь на корточки. – Лучше же, да? Я же знал, что поможет! – Да, лучше, – кое-как прохрипел Саймон, сам удивляясь, как ему удалось связать слова воедино. – Нолан, найди маму… Но брат больше не слушал. Вместо этого он смотрел в сторону реки и ухмылялся от уха до уха. – Нолан, – повторил он. – Мама в опасности. Вадим… послал солдат… Дядя Малкольм, Ариана, Уинтер, Шарлотта, Джем, они все… – Джем здесь, – сказал Нолан. – Смотри.