— Помню… — Так вот… Это мы с тобой и виноваты в первую очередь, — припечатала меня девушка. Стало обидно. — Почему это? — Потому что ты как глава отряда должен быть авторитетом. Да и я — тоже, — ответила она. — И нам не надо было советоваться и уговаривать. Нам надо было приказывать. Да, кто-то, может, был бы и недоволен. Но сейчас недовольных больше по результатам. — Это кто это? — Шрам, недовольны почти все, — ответила Пятнашка. — Причём ты должен бы об этом и сам знать. Или хотя бы меня спросить. Ты сам-то с бойцами общаешься? — Да… — Да? — Я общаюсь по делу, — не выдержал я. — А надо общаться по жизни, — возразила Пятнашка. — Слушай, они же живут в отряде. Отряд стал их жизнью и домом. Если бы я осенью это поняла — сама бы пошла и объяснила бы всё бойцам. И никто бы не ушёл, веришь? — А теперь они обижены, что мы не ушли осенью? — Не обижены, они — недовольны, — ответила Пятнашка. — Согласись, нет ничего приятного оказаться в Линге и подвергаться пыткам. А уж если тебя ещё и пытаются переманить на сторону алхимиков — и хорошо, между прочим, пытаются… Ладно, не будем об этом. — Согласен, — я кивнул. — Получается, я опять наделал ошибок. — Да, — Пятнашка усмехнулась. — Я уже начала забывать, что ты нелюдимый и всё такое… Не знаю, можешь ли ты это перебороть в себе, но… попытайся. Потом — а сейчас дел будет по горло. Пойду умоюсь… Порт Форта Ааори встречал нас привычной для себя суетой. Ни разу не доводилось мне видеть Форт зимой, а прошлой весной он был именно таким — шумным и суетливым. Корабли заходили в гавань, швартовались к причалам, скидывали трапы, загружали и выгружали товары. Сновали матросы, грузчики, торговцы и разный люд, неизвестно как и с какими целями занесённый в порт. Детей мы выводили из трюма и строили по четыре в ряд — чтобы осталось место по бокам для бойцов: они должны были страховать малышню на трапе и на причале. Команда баржи споро пришвартовала посудину — и, глядя на то, как они работают, я с улыбкой вспомнил нашу швартовку. Нам-то казалось, что мы так быстро причалили! Оглянувшись, я поймал весёлые взгляды Рыбы и Суча. А на причале уже стояли четверо стражников и чиновник из ааори. — Вот сейчас-то вас вопросами и замучают, — протянул Ворчун, остановившись рядом со мной. Глава 22 Трап опустили на камни причала, и я поспешно спустился на берег, направляясь к чиновнику. Что там у меня спрашивать будут? — Шрам! Вот говорил я Гун-нору — предчувствие у меня! — радостный голос Скаса долетел из-за спин стражи, а вскоре и сам лори появился на причале. — А вот и он! Шрам! Тот, кто нам и нужен! Я напрягся. Следом за Скасом на причале появился улыбающийся Гун-нор. Судя по броши — никак ему не давался титул лори, как он ни пытался. Стража и чиновник с удивлением поглядывали на нашу встречу. Не успел я подготовиться, как Скас сжал меня в объятиях, а я всё ещё не понимал, откуда столько нежности. — Шрам! Вот ты-то нам и нужен со своим отрядом! — радостно прокричал Скас, отпуская меня. Я с удивлением переводил взгляд с него на Гун-нора, и последний, не выдержав, пояснил: — Скас, видишь ли, последние месяцы вынужден был проработать нянькой одной чудесной девочки — Амо-они. Но девочку он избаловал, поэтому она завалила его вопросами и просьбами. А тут вернулись эр и эра, вот он и ищет, кого бы подбить на что-нибудь опасное… — Гун-нор! Я и сам могу объяснить! — возмутился Скас. — Шрам, надо срочно устроить вылазку… Куда-нибудь, где много изменённых, нежити, тварей всяких — чтобы крови море! Я больше не могу смотреть платьица! Куколки! Цветочки! Я не могу отказывать ребёнку в духах! Я хочу, чтоб… Чтоб… Чтоб меня! Последние слова Скас произнёс, глядя мне за спину, а я уже складывался от хохота — понимая, что он там видит. Ещё веселее хохотал Гун-нор, наблюдая спуск моего отряда и маленьких подопечных. Лица чиновника и стражников вытянулись настолько, что, казалось, подбородки скоро достанут до груди, а глаза просто выскочат из глазниц. — Шрам! А их ты тоже эрам отдашь? — слабым и чуть осипшим голосом поинтересовался Скас. С его могучей комплекцией это можно было считать писком. — Откуда столько? — задыхаясь, выдавил Гун-нор. — Да всё там же, — ответил я. — В Линге был день щедрости. Нет, эрам и одной Они хватит. А тут всё сложнее будет. — Да это ты мягонько так… сложнее, — слабым голосом подтвердил мои слова Скас. — Прошу прощения, уважаемые! — очнулся портовый чиновник. — А откуда и куда столько детей? — Из Линга, по всей видимости, — хмуро ответил ему Скас, пока я открывал рот и пытался обдумать свой ответ. — Но Линг же… — А вон ты у этого спасителя мудрое письмо проверь, — под хохот Гун-нора Скас с каждой фразой отходил от меня всё дальше и дальше. Но сам Гун-нор уходить и не собирался. Пока мы платили пошлину за вход, пока проверяли наш послужной список и документы — он оставался рядом, хотя Скас уже и пропал из виду. — Куда вы их теперь? — спросил Гун-нор, когда вся наша процессия двинулась на выход из порта. — Сам не знаю, — ответил я. — Надо им всем приёмных родителей искать. Половина из них такие маленькие, что, кроме мамы и папы, никого из родственников не помнят. — И помнят только, что тех зовут «мама» и «папа», — поддержала меня Пятнашка. — Тогда пошли к Энари? — встрепенулся вэри. — Нет, я серьёзно! Больше ста детей в городе, где у многих детей нет. Уж если кто-то и знает, куда их отправить — то это помощник градоправителя! — Вот так тебя и пустили к Энари, ага, — хмуро буркнул вынырнувший из толпы Скас. — Придётся помогать вам. Воин тяжело вздохнул, хмуро осмотрев процессию. Люди в порту, с удивлением глядя на нас, уступали дорогу. Многие останавливались и смотрели вслед, будто пытались запомнить открывшуюся картину на всю оставшуюся жизнь. Впрочем, такое действительно не каждый день увидишь. Скас ушёл вперёд, и когда мы прибыли к замку — ждал нас у ворот вместе с Энари и ещё каким-то чиновником-ааори. При этом вид у Скаса был растерянный и даже жалобный. — Приветствую, Шрам! — крикнул советник при виде нас. — Вас, наверно, уже замучили штуками про Линг и детей, так что я с вами шутить не буду. Перейдём сразу к делу — сколько? — Приветствую, уважаемый Энари, — ответил я. — Простите, не понял… Что «сколько»? — Сколько ты хотел бы получить за спасение каждого ребёнка? — удивился лори. — Шрам, понимаешь ли… Дети тут, в Форте, в большом недостатке. Ты разве не знал? — Нет, — честно ответил я. — Я думал найти им родителей… — Само собой! — нетерпеливо отмахнулся Энари. — Найдём! У нас тут очередь из желающих ребёнка усыновить. Вопрос только в цене… — Да мы как-то… Я растерялся. Вот, правда, растерялся. Теперь хотя бы становилось понятно, отчего Ворчун так легко согласился нас везти, да ещё и быстро подсуетился. Мы-то собирались доплачивать за каждого ребёнка — а здесь, оказалось, доплачивать готовы нам. — Уважаемый Энари, мы как-то… Сами готовы доплатить были, — пришла мне на помощь Пятнашка. — Боги! Ни в коем случае! — запричитал безымянный чиновник, поспешив представиться. — Меня зовут Кон-ини, молодые люди! Я отвечаю за воспитательные учреждения здесь, в Форте… Ну знаете — школы, усыновление, распределение по мастерам… Не вздумайте больше произносить, что готовы сами платить усыновителю! Вы что, не хотите детям хороших родителей? — Уважаемые! — я уже взмолился. — Если не сложно, не могли бы вы немного объяснить… Я что-то уже запутался… И ощущение, что я детей собираюсь продавать. — Шрам, в империи нет рабства, и у нас — тем более, — ответил Энари строго. — Поэтому вопрос не в продаже, а в вознаграждении. Верно, уважаемый Кон-ини? — Совершенно верно! Шрам, да? — Кон-ини подошёл ко мне, положил руку на плечо и доверительно принялся объяснять. — Мы никогда не платим усыновителям. Дети в Форте в большом недостатке. Во-первых, очень мало женщин ааори. Во-вторых, те, кто есть… они, знаешь, после десятка лет походов не всегда могут стать матерями… Краем глаза я заметил, как побледнели некоторые девушки отряда, включая Пятнашку. — Это может показаться странным, но поверь, Шрам, всё именно так. Первые годы боятся заводить детей, а потом — застудят там себе всё, — Кон-ини повёл глазами вниз, — и уже никакая алхимия и мудрость не помогают. Если можно вылечить — вылечат. Но если нельзя — то уже и нельзя. Ну и мужчины, знаете, тоже не всегда… да… Но это решаемо, если они не слишком ревнивы. — Уважаемый Кон-ини, но зачем тогда награду? — всё ещё не понимал я. — Да ну как же! — удивился чиновник. — Все просят награду. Даже если ребёнок остался один — всегда просят награду. И мы в том числе! А если за ребёнка готовы доплатить — значит, с ребёнком что-то не так! Ну всё же просто: детей нет, получить здорового ребёнка — стоит денег. А если за ребёнка доплачивают — значит, с ним что-то «не то». — Но в Мобане… — предпринял я последнюю попытку, которая была решительно пресечена. — В Мобане, дорогой Шрам, а не в Форте! Если там в этом Мобане не умеют ценить то, что есть — то это не проблемы Форта! Это проблемы Мобана. А в Форте ценят возможность воспитать своего ребёнка, пусть даже и приёмного! А у вас дети — хоть и самостоятельные, но ещё малыши. Не взбалмошные подростки, не беспомощные младенцы. Почти идеальный возраст! — А мы?.. — спросила грустно девочка из детей постарше, лет восьми-девяти. — Маленькая моя, ну и вы, конечно же! — чиновник немедленно превратился из хваткого дельца в доброго дядюшку. — Миленькая, у дяди Кон-ини у самого ни жены, ни деток. Сам вас заберу, если не найдётся мамы с папой. А потом пойду и найду себе жену. С такими милыми детьми жену я себе найду быстро! Молодую, красивую! Такие дяде Ини уже двадцать лет не светят. Но ты не переживай, дяде Ини они не светили и не будут светить… Стар уже стал дядя Ини. А если дядя Ини воспользуется положением и усыновит вас в обход других мам и пап… Кон-ини прервался и искоса глянул на Энари. — То придёт другой дядя, и тогда дядя Ини жене уже совсем не пригодится! — быстро закончил чиновник. — Так что у всех вас будут родители лучше и моложе дяди Ини. Да и богаче! Я неуверенно глянул на своих бойцов и успел заметить радостного Хохо, жестами показывавшего мне не упускать шанс. Только вот что-то совесть мне не позволяла шансы ловить в такие моменты. «Лохи вечны», — услужливо подсказала память, хотя смысл слова «лох» я уловил с трудом. Никогда не слышал от местных этого словечка, да и значение его было каким-то уж сильно расплывчатым. Пока Кон-ини утешал детей постарше — что он делал, надо сказать, виртуозно — я лихорадочно спорил с самим собой, уговаривая совесть, что деньги нам нужны, а детям от этой купли-продажи только польза. Помощь пришла от Энари.