Дети! Когда ребёнок один — это неплохо. Когда детей несколько — это шумно. Когда детей много, и они заперты на корабле — это конец света и катастрофа. И все попытки успокоить их приводят к провалу, потому что неуёмная энергия наших маленьких подопечных не даёт им сидеть без дела. Это в первые дни после освобождения они грустили и сидели тихонечко. Но стоило им забыть об ужасах Линга, смириться с тем, что родителей рядом нет и в ближайшее время не будет — и они вернулись к нормальному детскому состоянию: играть и шуметь. На наше счастье команда баржи воспринимала засилье детей совершенно спокойно. Пятеро детишек сойдут на берег уже вместе с новыми родичами. Мун-ори с женой взяли к себе троих, а ещё двое полюбились другим внукам Ворчуна. Семейство у капитана было большое, да он и сам признавался, что в его большом доме на окраине Форта Ааори такое — и похуже — творится почти каждый день: правнуков у него было много. Так что больше всего раздражались мои бойцы. Особенно те, кого поставили присматривать за детскими шалостями. Больше пары часов почти никто не выдерживал. Когда я вышел из каюты, мимо с визгом пролетела стайка малышни. Неслись они в сторону грузового отсека баржи. За ними спешила девочка постарше — их мы привлекали в качестве помощников дежурных, а следом и сама дежурная. Фука устало кивнула мне на ходу. — Давно не спят? — поинтересовался я. — Недавно проснулись, — ответила она, не останавливаясь. — Только я уже устала… Узкий коридорчик к каютам для бойцов и детей. Семь просторных грузовых отсеков с небольшими отдушинами под потолком — не самое комфортное место. К концу ночи тут бывает душно. Вот дети, проснувшись, и устраивают беготню. Десятники спят в таких же комнатках, что и у меня с Пятнашкой. Не очень правильно, но, когда мы пытались разместиться с бойцами, Ворчун так на нас посмотрел, что стало не до споров. У старика всё было строго: старшие занимают заслуженное место, младшие — как получится. Его консерватизм можно было понять — при таком-то количестве потомков. — Как у вас тут? — спросил я, заглядывая в одну из комнат. — Нормально, живы пока! — лениво откликнулся Молоток, явно не собиравшийся вставать до завтрака. — Тела мимо не проносили. — Шрам! — Зенка выглядывает из соседней каюты. — Ладну не видел? — Нет, только Фуку, — ответил я. — Ладно, сама поищу! — девушка проскользнула мимо меня к выходу. Бойцы заняты кто чем. Кто-то пытается залатать вещи, кто-то спит, четверо — Орун, Надо, Бука и Гвоздь — устроились в углу с одной местной игрой, подсмотренной у команды. Правила простые, да и всё, что нужно, имеется (играть надо обычными монетами). Для успокоения совести я пробежался взглядом «по головам» и заглянул к детям. В одной из комнат застал Пузо и Суча, которые развлекали три десятка детишек, рассказывая в лицах какую-то сказку. Откуда они её знают — не имею ни малейшего понятия, но делаю зарубку на память: надо узнать. Палуба меня встретила ветром и тучами. Баржа ползла вдоль берега под парусом. Предыдущие три дня шли на вёслах. По палубе носилась очередная стайка детей, за которыми приглядывали Нож и Рыба. Во что играют дети, я уже устал интересоваться. Игры для детей здесь настолько разнообразны, что, не побыв ребёнком, просто не запомнишь. Махнул бойцам и отправился к Эр-нори и Ша-арми. Они пристроились у фальшборта, смотрели на море и о чём-то разговаривали. — Шрам, меня подожди! — Нож оторвался от присмотра за ребятнёй и подошёл ко мне. — Жду! — немного опешил я. — Не, сам пришёл — так пошли, — ответил тот загадочно. — Ладно… Нори, Арми, привет! — поприветствовал я десятников. — Ага, сам пришёл! — обрадовался Эр-нори. — Да что такое?! Что я не знаю? Признались быстро! — возмутился я, а эти трое начали бессовестно ухмыляться. — Шрам! — первым успокоился Ша-арми. — Слушай! Мы тут все пошушукались… — Все — это кто? — поинтересовался я с очень большим подозрением в голосе. — Шрам, ну все! Совсем все…. — очень понятно объяснил Нож. — Не шушукались только с тобой и Пятнашкой. — Это был заговор! — немного просветил меня Эр-нори. — Так, ну-ка дали сказать! — разозлился Ша-арми. — Выбрали меня в переговорщики, так не мешайте! Шрам… — Ну говори уже, — в голове была такая каша, что я уже слабо понимал, чего они от меня хотят. — Шрам, надо бы тебя, или Пятнашку, или вас обоих — вэри делать, — пояснил мне, наконец, Ша-арми. — Ну это вообще никуда не годится, — расстроился я. — А остальные? Что за новости?.. — Вот, он уже отнекивается! — возмутился Эр-нори. — Вот потому мы с тобой и Пятнашкой и не обсуждали. — Тихо! — попросил Нож в своей обычной манере, и это подействовало. — Шрам, ну так надо… — Почему? — уточнил я, всё ещё ничего не понимая. — Да потому что! — выпалил Ша-арми. — Шрам, правда, мы все с отъезда обсуждаем, что было бы, не приедь этот мудрец… Как его? — Ксарг, — напомнил я. — Да, Ксарг! Так вот все сходятся на том, что могло для нас всё это очень грустно закончиться, — пояснил Ша-арми. — Если бы вы прислушались ко мне и Пятнашке ещё осенью… — напомнил я, но снова вмешался Нож. — Шрам, да мы всё помним, — проговорил он. — Вот не надо лишний раз… — Шрам, ты просто сам подумай, — продолжил Ша-арми, — сотник нори, бойцы нори. Все мы для местных — сказать мягко, большая навозная куча. Поедем мы куда-нибудь туда, где аори живут, и кто нас от местных прикроет? Вот в Пущу поедем — а там местная стража к нашим девчонкам полезет? И рядом никого не окажется? А так кто-то будет вэри — а вэри их и прибить право имеет! — Стражу? — уточнил я. — Стражу, — подтвердил Нож. — Ты эту стражу видел? — Есть и серьёзные противники, — напомнил я. — В княжестве почти нет, — ответил Нож. — Шрам, имперские солдаты и егеря, гвардия князя — они к нам не лезут, — напомнил Ша-арми. — Лезут к нам обычно отбросы какие-то. Вот от таких отбросов и может пригодиться вэри. И от карающих если что прикроешь, и от всяких аори заскучавших… Мы и подумали, ты — сотник, Пятнашка твой — зам, и вообще… это…. — О чём ты единственный не подумал, — вставил с ухмылкой Нож. — Вот не надо лишний раз, а? — вернул я ему. — Нам в отряд очень нужны вэри, Шрам, — снова заговорил Эр-нори. — Ребята все согласны, Хохо — тоже. А вас двоих мы не спрашивали, потому что вы бы только возмущались и отнекивались. — Да, — хором согласились Ша-арми и Нож. — Ладно, — я попытался успокоиться и осмыслить всё сказанное. — Предположим, что надо. Во-первых, у нас с Пятнашкой денег не набирается пока даже на одного вэри… Во-вторых… — Во-вторых, у нас есть казна, — раздался за спиной голос Хохо. — А тебе, дружище, пора заканчивать созерцать небеса и мир вокруг. И заняться уже насущными делами. В казне у нас набралось сто тридцать четыре тысячи ули. Нам так много сейчас не нужно. Нам нужно, чтобы мы хоть немного были от местных прикрыты. И ваше с Пятнашкой продвижение в вэри — это уже жёсткая необходимость. — А вот я деньги возьму и сбегу, радостно хохоча, — применил я последний аргумент. — Шрам, сотник ты мой ненаглядный, — Хохо немного жалостливо погладил меня по плечу. — В тебе лично я не сомневаюсь, хотя если бы ты сам взглянул на себя со стороны — то даже ты бы засомневался. Но вот в тебе и в Пятнашке — я уверен даже больше, чем в себе самом. Так что никуда ты не побежишь. Если жизнь не заставит. — Хохо, ты хоть немного представляешь, как мне хочется стать вэри?.. И больше никогда не видеть ни изменённых, ни нежить?.. — Представляю, — согласился тот. — Потому что мы все хотим стать вэри. И не надо на нас ругаться — к тебе мы обратились, как к самому спокойному в вашей прекраснодушной паре. Расскажи мы это при Пятнашке, и наше прибытие в Форт состоялось бы намного позже… Ну, знаешь, пешком тут дольше выйдет топать. — А!.. — догадался я. — Вот оно что! Так вы хотите теперь, чтобы я пошёл к ней и всё это рассказал, потом получил бы всё за вас, потом придержал бы Пятнашку, пока она рвётся вас стукнуть, а потом вы такие все молодцы — и один я в синяках? Судя по радостным улыбкам и активному киванию, именно этого от меня все и ждали. — И смотри, вот станешь ты вэри и сможешь прийти сказать: «Ну что, недоноски, готовы отвечать за эту подставу?», — привёл Хохо последний аргумент. — А мы утрёмся. — Ты знаешь, что я так не сделаю, — вздохнул я, втайне мечтая именно так и поступить. — Знаю, — Хохо снова довольно улыбнулся. Назад в каюту я возвращался в задумчивом состоянии. Мимо пронеслась стайка детей, за которыми из трюма протиснулся Пузо. Посмотрев на него, я в очередной раз напомнил себе дойти до лекарей и мудрецов — боец стал ещё шире за последний год. Прав был эр Скаэн — это нехорошо. Надо понять, почему он так на скромных харчах отъедается. Пятнашка уже не спала. Когда я вошёл, она приподнялась в кровати и улыбнулась. — Доброе утро! Как там наши? — Как всегда… Присматривают за детьми, ждут завтрака, плетут интриги, — не стал я скрывать. — Да? — девушка засмеялась. — И что у нас там за интриги? — Хотят тебя и меня до вэри повысить за счёт казны, — пожаловался я, готовясь к буре. Но… бури не последовало. — Ну этого следовало ожидать, — совершенно спокойно проговорила Пятнашка, выскальзывая из-под одеяла. После этого мне уже стало совершенно наплевать на все заговоры и разговоры. Накидывая рубашку, девушка поинтересовалась: — Ты сам-то как хотел дальше выживать? И самое интересное — почему ты сам этого ещё не предложил? — Вот это внезапно было, — удивился я, продолжая любоваться Пятнашкой. — Получается, я обещал всех довести до вэри… И первым в эти вэри и решил податься? — И какое ты в этом нашёл противоречие? — удивилась она, натягивая штаны. — Ну давай честно, ты — сотник, я — твой заместитель. Мы двое должны командовать, а ещё прикрывать своих от вэри, аори и прочих. И мы до сих пор нори? Хотя отряд ещё с зимы даёт нам возможность стать вэри. И когда мы ими станем, будет легче помочь накапливать другим. Или нет? — Ну, предположим, — согласился я. — Я даже и не сопротивлялся почти. — Шрам, ты должен был предложить это первым! Понимаешь? — Нет… — Ну вот тебе и раз, — расстроилась Пятнашка. — Помнишь, как осенью мы не смогли уговорить отряд покинуть службу у графа?