Глава 13 На забытой дороге не было времени — в том смысле, что оно совсем не ощущалось. Сколько мы шли в темноте при свете моего мигающего огонька? Каждое из этих миганий вызывало у меня острый приступ страха. Не был я уверен, что у меня получится засветить огонёк снова — в чём и признался своим спутникам. Каждый на это отреагировал по-своему. Пятнашка ободряюще пожала мою руку, Зенка прикусила губу, Клада всхлипнула, Фука что-то пробормотала под нос, а Молчок просто пожал плечами — его любимый жест. И, наверно, самый многозначный. Что имел в виду мудрец, говоря про кошмары — мы поняли лишь тогда, когда нас настиг первый из них. Мы продолжали идти вперёд, на границе света и тьмы иногда появлялись ветви деревьев, деревянные ограды и даже узкие тропинки, уходящие в сторону— и, казалось, прошла уже целая вечность, или пара минут. — Надо свернуть! — неожиданно жёстко произнесла Клада, останавливаясь. — Нам сказали идти по дороге, — неуверенно произнесла Зенка. — В стороны тоже уходят дороги! — продолжала настаивать на своём Клада. Она с надеждой посмотрела каждому из нас в глаза. — Он нас обманул! Это не дорога — это лабиринт. Нам не выйти! Надо проверять, что по сторонам!.. — Клада, успокойся, — попыталась урезонить её Пятнашка, сделав шаг по направлению к истерящей девушке… протягивая руку, но Клада резко отскочила. — Не трогайте меня! Не трогайте!.. — девушка тяжело дышала и теперь уже затравленно оглядывалась. — Потерялись! Мы потерялись!.. Глаза у неё были всё безумнее и безумнее. Движения стали дёргаными, и я понял, что сейчас Клада просто убежит в темноту. — Клада, это только страх! — я тянул время, пытаясь понять, что делать дальше. — Это кошмар. Нас предупредили. Ты помнишь? — Это враньё! Всё враньё! Ловушка!.. — закричала она, делая шаг к границе света и не замечая, как за её спиной формируется из тумана фигура. — Враньё!!!!.. Клада резко развернулась, собираясь кинуться в темноту. Призрачная фигура раскрыла объятия — и в этот момент в спину девушки врезался щит Молчка. Врезался не сильно — было видно, что парень просто побоялся убить Кладу — но этого хватило, чтобы она повалилась на землю. А через секунду мы все уже прижали её к земле, не давая вырваться. — Отпустите меня! Отпустите!!! Нет! — девушка извивалась и кричала так, что уши закладывало. В какой-то момент она даже вывернулась, несмотря на хрупкое телосложение, выгнулась дугой, скинула Пятнашку и Зенку, отбросила Молчка, оттолкнула Фуку и уже собиралась отпихнуть меня — откуда только силы взялись? — когда моя память предложила интересный вариант. Пощёчина получилась звонкой, хлёсткой и явно болезненной. — Клада, успокойся, мы — свои! Успокойся! — я зарядил девушке ещё одну пощёчину. А потом ещё одну. — Возьми себя в руки! Когда девушка подняла на меня взгляд, в её глазах появилось осмысленное выражение. — Не надо больше, — тихо проговорила она и расплакалась, перестав вырываться. Успокаивали её мы, наверно, долго. Потому что на забытой дороге не было времени. Когда мы снова продолжили путь — мир вокруг изменился. Дорога, может, и не исчезла, но из темноты на неё выкатывались потоки грязной воды, превращая в болото. Пятнашка древком копья постоянно простукивала путь впереди. — Только бы не потерять дорогу, — прошептала в какой-то момент Зенка. Я обернулся и застыл, обалдев от увиденного, а девушка, заметив мой взгляд, удивлённо пролепетала: — Что? Что не так? На голос обернулись уже все. И тоже застыли. Девушка стояла перед нами полностью нагой. Вот совсем. Голая и с мечом в руке. Она переводила взгляд с одного человека на другого, а потом додумалась осмотреть себя. Визг, который она выдала, пытаясь одновременно прикрыть срамные места, был неподражаем. — Всем стоять! — рыкнул я, отводя взгляд от обнаженной девушки. — Молчок — отвернись! Стоять, я сказал!.. — Я голая! — пискнула Зенка. — Совсем… Как у нерождённых… — Ты не голая! — ответила Пятнашка. — Зенка, ты не голая! — Но я — голая!.. — ответила та. — Вы что, не видите? Где моя одежда? — Зенка, — сказал я, не поворачиваясь к ней, — это самый лучший вопрос. — Лучший вопрос?! Шрам, я без одежды! — Но была в одежде? — спросил я. — Ну да… — растерянно ответила девушка. — Значит, ты и сейчас в одежде, — уверенно объявил я и повернулся. Зенка была в одежде. — Не смотри на меня! — возмутилась девушка, прикрывая руками то, что и так было скрыто под тканью. — Зенка, я вижу тебя в одежде! — проговорил я, глядя ей в глаза. Остальные неуверенно переглядывались. — Но на мне нет одежды! — закричала она. — На тебе есть одежда! — ответил я. — Я вижу твою одежду. — А я вижу её голой! — сказала Фука, которую захотелось немедленно придушить. — И я вижу себя голой! — возмутилась Зенка. — Шрам? — А я — вижу тебя в одежде! — ответил я. — В той самой, в которой ты сюда попала. И вижу, что порез у тебя на плече — кровоточит. — На мне нет порезов и одежды… — Но на тебе были порезы, — ответил я. — Куда они могли исчезнуть? Пятнашка помотала головой и рассмеялась. — Я поняла, — сказала она Зенке. — Ты и правда в одежде! — Но я… как? — Я не знаю… Но если ты перестанешь бояться и успокоишься — ты тоже увидишь одежду, — пояснила Пятнашка. — Всё это просто видение. И плечо у тебя на самом деле кровоточит. И, должно быть, болит. Зенка неуверенно посмотрела на нас, потом закрыла глаза — и через секунду схватилась за плечо. — Боги! — застонала она. — Есть у кого-нибудь мазь? Вы все меня видите в одежде? Да? Никто же теперь меня голой не видит? Пока Фука и Пятнашка перевязывали Зенку, Молчок и я стояли в стороне. При этом Молчок периодически поглядывал на девушку, что навело меня на определённые мысли. Я ткнул его пальцем и состроил «страшные» глаза. Тот в ответ смущённо улыбнулся и мечтательно посмотрел вверх. Улыбка стала довольной. Я поднёс палец к губам и показал кулак. Как я и догадался, Молчок и не думал «одевать» Зенку, ну и что его — силой заставлять? А это как? И я решил, пускай видит, что хочет — лишь бы молчал. Я перевёл взгляд на границу окружающей нас тьмы и вздрогнул, едва сдержав крик. Там стояли три грязные женщины в белых рубахах до пяток, с белесыми зрачками и синими губами. — Чтоб вас!.. — в сердцах выдал Молчок, посмотрев, что меня испугало, и отшатнувшись. — Аааааааа!.. — раздался дружный вопль девушек. — Стоять! — привычно уже приказал я. — Замерли все! Женщины стояли, буравили нас своими белыми зрачками и молчали. Но границу света и тьмы не переходили. — Фу, гадость какая, — пробормотала Фука. — Пойдёмте дальше, а? — предложила Зенка. — Жуть какая. — Да, пошли, — согласился я. Какое-то время женщины ещё нас преследовали, а потом — отстали. Впрочем, время в данном случае угадывалось только по изменениям вокруг — сколько они пробыли с нами, было непонятно: может быть минуту, может быть целую вечность. Болото закончилось. Дорога снова шла в темноте и сухости. Глядя вокруг, я вообще начинал сомневаться в том, что мы куда-то идём. И уже сомневался, что мы вообще движемся. И только когда впереди, в темноте, проступил свет костра, движение стало ощущаться. Огонь горел рядом с дорогой. У костра, греясь, сидело несколько человек в городской одежде. Нас они увидели, но ничего не предпринимали — просто сидели и грелись, поглядывая искоса. — Уважаемые! — крикнула Фука. — Мобан в той стороне? Мы правильно идём? Я не удержался и отвесил ей подзатыльник, заслужив искренне возмущённый взгляд. — Фука, ты знакома со словом «своевременно»? — прошипел я, начиная злиться. — Фу таким быть, как ты, — обиженно ответила она. Люди у костра не шевелились, продолжая нас разглядывать. Мы продолжили путь, нервно озираясь на них и горящий костер. Я так и не понял, когда они изменились, превратившись в прогнившие трупы, но заметили это все в отряде. — Бред, — подвёл итог Молчок, и в этот раз ему в ответ отмолчались все. Я не знаю, сколько мы снова шли, когда Клада опять неожиданно остановилась. Она выдала какой-то нечленораздельный звук, поднесла ладонь ко рту и сплюнула на неё пару зубов. — У меня зубы выпадают, — ошарашенно сказала она. — Ну да, а я — голая всё ещё, — легко согласилась с ней Зенка. — Да вот же! — девушка протянула к нам пустую руку. — Вот же — зубы… — Клада, — ласково спросила Пятнашка, — ты совсем дура? Или только пытаешься казаться? — Но я…