— Годится, — кивнул Нож. — Так должно получиться. — Хохо, на тебе щиты на оглобли, — приказал я. — Нож, тебе собирать ударный отряд. Перекидываем всё необходимое с третьей телеги. Ты… Я оглянулся в поисках егеря, но тот сам всё понял и кивнул, показывая, что посторожит наши пожитки в телеге и оставшихся кавалей. — Так, раненые, запрягаем кавалей по одному на телегу! Вот эту и эту! Телеги стянуть между собой, чтобы не цеплялись колесами. Живо! У нас полчаса на всё про всё! Через полчаса мы всё-таки выступили. И кто бы знал, как мне не нравилась эта затея, но даже с Пятнашкой таким делиться было боязно — может не понять. Вообще ловить себя на трусости и подлости — не самое приятное занятие. Я даже поймал себя на попытке выдумать что-нибудь в своё оправдание. К счастью, долго переживать мне не дали. Стоило нашему «клину» втянуться под тучу, как на нас накинулись с каким-то сумасшедшим остервенением. Мудрость следовала за мудростью, волны тварей накатывали на ряды. В телегах нам пришлось особенно тяжело. Если клин просто пёр вперёд, прикрываясь щитами и раздвигая противников, то сзади на телеги лезли все твари, которых удалось пройти. Первый поглотитель поставили не через пятьсот шагов, а через триста — просто потому, что сдерживать атаку не было уже никакой возможности. И твари, надо сказать, попытались его свалить, но, получив обширные ожоги, оставили в покое. Да и защитникам телег выдалась спокойная минутка, пока мы не удалились от поглотителя на достаточное расстояние. Наш прорыв напоминал пешую прогулку по Землям Боли из местной религии. Все мудрости, которые на нас летели, я развеивать не мог — просто не успевал, поэтому выбирал только самые опасные. Бойцы получали ожоги, обморожения, их било молниями, ноги проваливались в землю… На телеги поступало всё больше и больше раненых, а мы прошли только восемь сотен шагов, установив второй поглотитель. Если бы стоял вопрос только дойти до какой-то точки — сейчас можно было бы передохнуть, успокоиться, перебинтовать бойцов, перестроиться. Но там, впереди, нас ждали бойцы из посёлка. И я точно знал, в тот самый момент, когда мы вошли под тучу, поглотитель, который их защищает от изменённых земель, начал заполняться стремительно. Я вдруг понял, что нас провели — провели как детей. Пока мой отряд на севере пропадал в малом мире, здесь, на юге, была подготовлена отличная ловушка, в которую алхимики вложили немало сил. Видимо, нужны им были бойцы — очень нужны. Наше возвращение стало неожиданностью, но отказываться от своего плана алхимики не стали. И теперь они делали всё, чтобы сдержать нас — и не дать пробить дорогу, по которой выберутся их пленники. И если для этого надо завалить нас трупами тупой изменённой скотины — то это они и сделают. — Не останавливаться! Продолжаем движение! — закричал я, глядя, как замедляются бойцы отряда. — Если остановимся — останемся здесь навсегда. Вперёд! И мы шли вперёд. На пределе сил. А может, уже давно переступив через этот предел. Хрипели раненые, которых поднимали на повозки, обмазывали, вливали тонизирующий раствор — дорогой эликсир, которого и так было мало — и отправляли назад. Третий поглотитель я сам скинул на отметке в тысячу шагов, понимая, что такое решение за меня не примет никто. И как только поглотитель начал втягивать мудрость вокруг, схватил четвёртый. — Прорываемся, всеми силами прорываемся! — кричал я, чувствуя, как нагревается амулет на груди, как в голову вонзаются иглы боли. — Вперёд! Вперёд! Какая-то тварь кинулась ко мне и дотянулась когтями до ноги. Нога подогнулась, и я оказался на полу телеги. Поглотитель вырвали из рук, а меня потащили на перевязку. Перекрывая шум боя, я продолжал кричать: — Поглотители каждые триста шагов! Только вперёд! Не останавливаться! Спустя минуту я уже снова был на ногах. Глядя, как девушки расходуют неприкасаемые запасы дорогой алхимии, я понял, что эти потери наш отряд будет восстанавливать ещё очень долго. И никакая тройная плата наши траты в этой вылазке не покроет. Давление скачком усилилось после установки пятого поглотителя — и память, как обычно, «своевременно» выдала фразу: «Тьма сгущается перед рассветом». Нас пытались остановить на последнем рубеже — всеми силами. Кавали жалобно ревели, буквально утопая в траве, накинувшейся на их ноги. Люди хрипели и медленно продирались вперёд, телеги были похожи на крепостные стены во время штурма. Мудростью нас поливали с остервенением. Но отряд с упорством обречённых двигался и двигался вперёд. Половина бойцов не стояла на ногах, их тянула другая половина, попутно отмахиваясь от атакующих, а потом — всё закончилось. Отряд вывалился из тумана на пятачок чистой земли, под чистое небо, в центре которого стоял источающий жар поглотитель — а на удалении сидели, стояли, прохаживались бойцы двух плененных отрядов. Я уже вскидывал окровавленную руку в приветствии, когда сзади в наш отряд прилетел прощальный подарок — туманный шар, накрывший бойцов, и вокруг воцарилась тьма. — Приплыли, — раздался неподалёку голос Пятнашки. — Есть у кого-нибудь свет? Я попытался сформировать огонёк, но все мои попытки снова окончились неудачей. — У меня нет, — голос Зенки. — А мы тут все? Где телега? Снова неудача с мудростью. — Кто тут с нами есть вообще? — снова голос Пятнашки. Я в отчаянии попытался сложить искры мудрости в рисунок и, наконец, сумел это сделать. Крохотный огонек медленно завис над землёй. — Нас тут шестеро, — устало сказал я. — Ты, Зенка, Клада и Фука из отряда Ножа. А ещё я и Молчок. Он кстати, тебе отвечал, но в темноте его пассы видел только я. Одна из особенностей другого взгляда была в том, что контуры людей и предметов видишь даже в темноте. Видишь плохо — но этого хватает. Один из недостатков другого взгляда — очень сильно устаёшь, поэтому смотреть на мельтешащий песчинками и искрами мир долго не получается. И сегодня я уже заработал себе головную боль. — Шрам! — Пятнашка радостно меня обняла. — Ты знаешь, где мы? — В малом мире, — ответил я, доставая из-под нагрудника защитный амулет. — Или в явлении… Не могу тебе точно сказать. Светился амулет совсем слабо. Еле-еле светились амулеты и у всех, кто вместе со мной попал в это странное место. Тёмное, заполненное ползущим по земле туманом. В свете огонька ещё можно было различить костлявые ветви засохших деревьев. А может, просто они ещё не вышли из своего зимнего сна — вокруг было довольно прохладно. — Вы на забытой дороге, — прошелестел голос из темноты. Мы рефлекторно попытались схватиться за оружие, но оказалось, что вооружены были не все. У Молчка у единственного был щит и меч — его вытянуло прямо из строя бойцов. Пятнадцатая была с коротким копьём, я — с кинжалом, Зенка — с узким мечом с широкой гардой. Клада и Фука оказались безоружными. [A1] — Кто здесь? — тихо прошептала Фука. — Тот, кого не стоит бояться, — ответила темнота. — Я единственный, кого тут бояться не стоит. Кхе-кхе!.. Смешок вышел вполне живым. Даже стало понятно, что говорит с нами очень старый человек. — Кто ты? — спросил я, освобождаясь от объятий Пятнашки и делая шаг в сторону голоса. — Почти никто, — ответила темнота. — Меня уже почти нет, мальчик. — А кем ты был? Ты жил в Линге? — удивилась Зенка. — Сколько вопросов… а сил и времени отвечать на них у меня нет, — ответила темнота. — Я постараюсь… Меня звали… звали… как же меня… Лин-ани меня звали! Я жил в Линге… был мудрецом. — Постой, в Линге был Лин-ани! — тихо шепнула Пятнашка. — Это главный мудрец города! — Да, я был им, — неуверенно согласилась темнота. — Может быть, я ещё им остаюсь… Я не знаю. Я умираю, девонька. — Где мы? И что это за место? — спросил я, махнув своим бойцам не вмешиваться. — Это забытая дорога, — ответил Лин-ани. — Я сам открыл её, когда меня коснулось изменение. — Это какая-то мудрость? — спросил я. — Это сложно объяснить, — ответил Лин-ани. — Но когда-то мудрецы Сангара умели делать такие дороги, а потом секрет был утерян. Поэтому дорога и забытая. Я потратил всю свою жизнь, чтоб разгадать этот секрет… и даже сумел это сделать… Это было последнее, что я сделал. — Зачем ты её сделал? — Не сделал — открыл. Я хотел вывести людей по ней, — ответил мудрец. — Простых жителей, кому не досталось места на корабле. «Да я гляжу, ты всё же не был лишён благородства» — мелькнула у меня в голове мысль, но я её подавил. Злорадствовать было нельзя. — И получилось? — уточнил я у мудреца. — Я не знаю, мальчик, — ответил Лин-ани. — Я стал основой для этой дороги, её защитой от изменённых и самого изменения. Я держу ее открытой, но не могу защитить. Я и есть — дорога. Но я не знаю, получилось ли у людей выйти… Вижу только, что многие остались тут, запутавшись в своих кошмарах. — Как получилось, что мы оказались тут? — продолжил я расспросы. — Я вам помог, — ответил Лин-ани. — Помешал мудрости отправить вас в малый мир. Я уже давно знаю, что началась чистка. Не раз я видел твой отряд. Я даже видел, как ты попал сюда впервые, Шрам. Вы сейчас проявили настоящую смелость, спасая своих соратников. — Не так уж и много там было смелости, — ответил я, вспомнив свои мысли. — Иногда необходимость и есть — смелость, — темнота зашелестела смехом. — А страх нужен, чтобы его преодолевать, мальчик. Ты молодец, как и все в твоём отряде. А я вот… Я не смог. — Зачем ты вмешался? — спросил я. — Ты ведь потратил на это силы? — Что толку жалеть о силах?.. — Лин-ани и темнота вздохнули. — Я дорога без цели. Сколько ещё я продержусь? Месяц, два? Не знаю… Здесь секунда — вечность, год — вечность!.. Теперь мне осталась пара дней — но это тоже вечность… Вечность бесконечных кошмаров. Но вы можете выйти по забытой дороге… Понимаешь, мальчик? — Понимаю, — я кивнул. — Как нам выйти? — Это начало пути, — ответил Лин-ани. — Идите вперёд по камням. Я не знаю, с чем вы столкнётесь впереди. Там будет жить тень ваших страхов, но если не обращать внимания — вы пройдёте. Когда увидите свет — идите к нему. Это и есть выход… Там… Если получится… — Что там? — спросил я. — Там… по пути… вам может попасться мой дневник с рабочими записями. Его уносили жители Линга. Возьмите его и передайте любому имперскому мудрецу, они разберутся… Не ищите специально. Не надо. Просто не дайте людям забыть про меня… — Не дадим, — пообещал я. — Не дадим, Лин-ани. — Идите тогда. Не задерживайтесь. Когда меня не станет, дорогу поглотит туман… и выход закроется. Идите… Мы молча стояли вшестером, вглядываясь в темноту и не решаясь сделать первый шаг. Лин-ани замолчал и не отвечал нам больше. Туман, до этого стелившийся по самой земле, начал медленно подниматься. — Надо идти, — сказал я. — Надо выбираться отсюда как можно скорее. Готовы? — Нет, — ответила Пятнашка за всех. — Ты ранен, я ранена. Все в ранах. Молчок вообще на ногах елестоит. — Мази? Мази нашлись, хоть и немного — из запасов на поясе. Наскоро перепроверив все раны и смазав свежие, мы двинулись вперёд. [A1]Хочется парой-тройкой слов пояснить, почему эти две без оружия