— Но только по правилам, которые правильны? Потому что так решили они и не хотят их нарушать, потому что так правильно, но непонятно, кто так сказал, что правильно, но, вероятно, тоже они? — продолжал я неумело изощряться в острословии и даже заслужил одобрительное похлопывание по плечу от Хохо. — Их мудрость безгранична! С ними и говори! — снова успокоился пленник. — Да с радостью, только со мной особо никто не разговаривает, — ответил я. — Чтобы говорить с ними, надо погрузиться в новый мир! — ответил пленник. — Чтобы говорить со мной, надо вернуться в старый, — парировал я. — Всё их могущество кончается на границе нового мира, который становится всё меньше и меньше. — Это не так! Мы растём! Не в старом мире, в новом мире! Их время придёт! Ты поймёшь! — ответил голосом пророка пленник, вызвав приступ неконтролируемого смеха у окружающих. — Когда я ем, тоже расширяюсь вовнутрь, — ответил я. — Твои хозяева творят всё что угодно в своих уютных мирках, не появляясь за их пределами. Потому что снаружи сразу получат по наглым мордам. Впрочем, мы же сейчас в малом мире одного из твоих хозяев. Что же он не приходит за тобой? — Их мудрость безгранична! — ответил пленник. Дальнейшие попытки разговорить его натыкались только на презрительное молчание. — Свяжите его, а будет пытаться стянуть повязку — пришейте её к лицу. Или оглушите и позовите меня. Всё, времени нет с ним возиться. Нож, Суч, Пузо и Молчок — пошли. В путь нас провожали всем отрядом. Пятнашка не удержалась и, судорожно сглотнув, при всех обняла меня. Мы вышли, вооружённые лучшим из того, что было при себе у бойцов. Короткие мечи, щиты, копья. По дороге, отмеченной цепочкой камней, с новым поглотителем магии на плече. Дорога извивалась из стороны в сторону, как след от проползшей в песке змеи. В итоге на середине пути мы были только через полчаса. Дорога неожиданно раздалась в стороны — образовав круг наподобие того, в котором стоял отряд. И в этот круг из облачка тумана шагнуло пять солдат гарнизона поселка. Солдат, хорошо знакомых нам по видениям в заброшенном селе. Они молчали, разглядывая нас, мы — разглядывали их. Стоявший во главе отряда солдат, державший факел, бросил его на землю и потянул из ножен меч. — К бою! — выкрикнул он. Все пятеро обнажили мечи и подняли щиты. — Ксатран, остановись! — попытался я договориться. — Не слушайте его! Руби! Солдаты сделали шаг вперёд из туманной дымки. Прошуршал меч Ножа, извлекаемый из ножен. Я поудобнее перехватил копьё и поднял щит. Рядом пристроились Пузо и Молчок. С краю встал Суч с топором. — Суч, Нож, вы знаете что делать, — проговорил я, глядя на медленно подступающих солдат. — Остальные по команде — копья. Надежды на копья было мало — воин с коротким мечом гораздо лучше чувствует себя в близком бою. Оставалось только рассчитывать на то, что солдаты, привыкшие работать в строю, не ожидают захода во фланги. Когда до противника оставалось шагов пять, я выдохнул: «Копья!». В этот же момент Суч начал обходить солдат слева, Нож — справа, отвлекая внимание крайних бойцов, а Пузо, я и Молчок сделали шаг назад, перехватывая копья для броска. Солдаты изменение ситуации оценили криками и попыткой добежать до троих копейщиков, но получили атаку на фланги — а затем и бросок тяжёлых снарядов. Рассчитывали мы просто отвлечь, сбить атаку пехотинцев, но получилось всё удачнее — один из бойцов, который поворачивался к Сучу, получил копьё Молчка в шею и, заливая кровью соратников, начал оседать. Суч успел перенаправить удар топора и рубанул по шее его соседу. Нож схватился с бойцом на противоположной стороне, и к нему присоединился Пузо. Молчок кинулся к бойцу слева, а я вышел против командира пятёрки. Мне не нужно было побеждать — только сдерживать, отвлекая на себя. Но это оказалось неожиданно сложно. Каждое движение Ксатрана было выверенным, чётким и быстрым. Он обрушил на меня целый каскад колющих ударов мечом, при этом умудрялся бить и кромкой своего щита. От неожиданности я ушёл в глухую оборону и посмотрел на противника другим взглядом — не задумываясь, просто привык в минуту опасности переключаться. И неожиданно стало легче. Теперь удары улавливались ещё в момент подготовки, а время, казалось, потекло медленней. Не то, чтобы я начал побеждать, но хотя бы перестал пятиться и начал парировать атаки — и даже иногда отвечать. Я не представлял, сколько прошло времени с начала боя. Секунд двадцать или тридцать, а может, и больше… Суч внезапно отскочил от противника, которого пытался добить вместе с Молчком — в сторону Ксатрана. Рывок был неожиданным, враги не успели среагировать, а Суч рубанул топором командира пехотинцев по голове. Ксатран чуть склонился, пропуская лезвие, но не рассчитал — получил обухом и пошатнулся. Суч добавил, сбивая шлем в сторону облака, из которого вышли солдаты. Ксатран повернулся к нему, явно дезориентированный, и в этот момент я молча кинулся к Сучу — понимая, что сейчас будет. Солдат, оставленный на Молчка, так же резко, как и Суч секунды назад, отскочил, сделал шаг к Сучу и рубанул мечом, крикнув: — Командир, есть! За долю мгновения до этого я успел толкнуть своего бойца, и удар пришёлся не в шею, как рассчитывал противник, а в плечо. Меч пробил доспех, оставляя глубокий порез, соскочил с наруча и резанул меня по груди. Солдат ещё не успел удивиться моему появлению, когда Молчок просто проткнул его насквозь. А я повернулся к Ксатрану, шагнувшему вслед Сучу в попытке его добить, и срубил ему голову. Поток крови не хлынул на землю — его жадно всосало в себя облако тумана. Ещё через секунду рядом лёг последний солдат, зарубленный Ножом. — Шрам, извини, — покаянно пробормотал Суч, поднимаясь с земли. — Бывает, — проговорил я. — Могло быть и хуже. — Туда, в туман… — Нож указал на облако, сместившееся за границу очерченного камнями круга. — Улетел шлем и плеснула кровь? — Да, Нож, — я устало сел на землю, зажимая порез на груди. — Та самая кровь, наверно… и тот самый шлем. Уверен, что по задумке где-то там надрывается недограф Эгона. И это странно… но нам надо поставить поглотитель. И чем быстрее мы это сделаем — тем будет лучше. Поглотитель ставили Молчок, Нож и Пузо. Я и Суч остались сидеть в круге с наспех наложенными повязками. Мне помогли стянуть нагрудник, Сучу — наплечник, ляпнули мази, обмотали бинтом и ушли. Я сам так и приказал. Выберемся — и нас вылечат наши девушки. Не выберемся — так и нечего переживать. Но обошлось без новых приключений. Стоило только новому поглотителю засиять, нагреваясь от впитываемой мудрости, как мы снова оказались обычном мире. Расстояние сжалось, и поглотитель оказался в броске от меня и Суча. А с другой стороны, тоже всего в одном броске, находился сгрудившийся в круг отряд, от которого к нам уже спешили Пятнашка и Ладна с бинтами и мазями. Глава 12 Нас не было пять дней. Именно столько Лента и Ос-ини выхаживали раненых бойцов в лагере, разбитом на границе участка с поглотителями. К чести оставшихся бойцов— за устройствами они следили на славу и даже заменили два переполненных агрегата. Пока наш отряд был в малом мире, властители Линга, похоже, пытались отыграть ситуацию назад. Но главные новости нас поджидали по пути в посёлок — оба отряда, ставивших поглотители на юге, оказались заперты туманом внутри земель Линга. Эту весть нам передали два усталых егеря, которым удалось вырваться из окружения и отправиться за подмогой. Ровно пять дней назад отряд вошёл в туман и сумел поставить поглотитель, но именно в этот момент перегорели все соседние — отгородив отряд от очищенных земель почти на полторы тысячи шагов, наполненных изменёнными тварями. Второй отряд, подошедший через пару дней, сумел пробиться на помощь, но выйти они уже не смогли — опустели амулеты, охранявшие бойцов от изменения. Последние амулеты отдали егерям, которые и отправились на прорыв. Из десяти прошли только двое. По словам егерей, у отрядов осталось несколько часов перед тем, как последний из поглотителей переполнится — и они окажутся во власти алхимиков. Встреча с нами оказалась счастливой случайностью, потому что дойти до посёлка и вернуться они бы уже не успели. А от нас до отрядов было пару часов хода. И у нас оставалось ещё семь неиспользованных поглотителей. Чтобы пробить путь к захваченным отрядам, достаточно было и трёх. Признаться, я был единственным человеком в отряде, не горевшим желанием бежать на выручку. Если бы меня спросили, то я бы объяснил, что наши амулеты тоже уже на пределе — и могут в любой момент выдохнуться прямо во время боя. Ещё бы я мог добавить, что там наверняка ждёт своего часа алхимик с ловушками и малыми мирами. Можно было бы ещё добить, что мы устали — а значит, можем допустить немало ошибок. Но ни мои десятники, ни рядовые бойцы даже и не подумали, что можно не прийти на выручку. Да, никто не радовался тому, что придётся задержаться, но и никто не отлынивал. И я не стал озвучивать своих возражений. Тяжело вздохнув, я начал отдавать распоряжения. До нужного места мы дошли быстро. Один из егерей помчался с докладом в посёлок, а другой — вызвался нас проводить. Отряд застыл на краю туч, а я созвал десятников на телегу. — Будет сложно, — сказал я, когда все собрались. — До границы прикрытого поглотителем участка — полторы тысячи шагов… — Шрам, да всё понятно… — начал Ша-арми, но в этот раз я был слишком раздражён, чтобы терпеть очередные пререкания. — Тихо! Я не договорил!.. — прервал я его под удивлёнными взглядами десятников. — Может, вам всем кажется, что это будет лёгкая прогулка, но это не так. — Шрам, нам не кажется, — сказала Пятнашка успокаивающе. — А я вот не уверен. Пятнадцать бойцов у нас — не бойцы. Я и Суч — ранены, ещё тринадцать человек только встали на ноги. Амулеты на последнем издыхании, и хватит ли их на прорыв — ещё неизвестно. Щиты и доспехи — надо приводить в порядок, а там — ТАМ!.. Слово я повторил, чтобы перебить очередные возражения. — Алхимик, мудрецы и изменённые твари! И они сюда стягивались не один день! А от того, насколько точно мы будем действовать, и сколько глупостей совершим — зависит не только наша жизнь! — Почему это мы глупости должны совершать? — спросил Хохо. — Потому что я вижу слишком много бахвальства, — ответил я и обвёл всех взглядом. — А нам нужно не бахвальство. Нам нужно вернуться в посёлок живыми и, по возможности, здоровыми. — Согласен, — неожиданно поддержал меня Эр-нори. — Мы что-топосле малого мира слишком сильными и могучими себя почувствовали. — Скоро вы там? — воскликнул егерь, заставив меня заскрипеть зубами. Но я успокоился и даже получил повод собой гордиться. — Как только мы войдём под тучи — нас атакуют, — сказал я. — Потому что там врагов как грязи. Возражения есть? — Нет, — ответил за всех Хохо. — Атакуют. — И как мы будем продвигаться? — спросил я, но в этот момент подал голос егерь: — У них скоро переполнится… — Слушай, уважаемый! — не выдержал я. — Если ты такой смелый, решительный и умный — так начинай первым! А у меня уставшие и израненные бойцы, впереди всё кишмя кишит изменёнными, где-то там болтается один из алхимиков, и мне надо дойти до цели и вытащить твоих соратников! Давай перед тем, как туда соваться, мы хотя бы решим, что нам делать и в каком случае?! — Да я… — Да ты уже дважды прервал меня, уважаемый! И тем самым ты только отнимаешь время! От десяти минут совещания никакой поглотитель не иссякнет. — Простите… — Просто не мешай, пожалуйста! Я снова повернулся к десятникам и в этот раз наткнулся на очень удивлённые взгляды. — Ну и что вы на меня уставились? Как будем прорываться? — спросил я. — Да как обычно. Разве нет? — спросила Пятнашка, беря меня за руку. — Не пойдёт, — ответил я. — Обычно мы идём, нарываемся на атаку, отбиваемся и снова идём. Здесь так не будет, вы понимаете? — Не будет. Можно? — спросил Нож, и я молча и даже благодарно кивнул. — Давайте построим клин. Впереди пойдут тяжеловооружённые бойцы, в центре — телеги с лучниками, ранеными и копейщиками. Лучники и копейщики прикрывают тылы, не давая забраться на телеги. Остальной отряд давит вперёд. Доходим до точки установки, проходим её, с телеги сзади ставится поглотитель, а мы продолжаем движение. — А ну-ка набросай, — предложил я, спрыгивая с телеги на землю. За мной последовали все остальные. Нож схематично нарисовал палочкой три прямоугольника — и натыкал бойцов клином спереди. — Надо тогда, чтобы часть копейщиков прикрывала борта телег, — заметил егерь, наблюдавший за нами. — Так и сделаем, — я прикинул. — Надо десять человек на борта: по пять на каждую крайнюю телегу. Ещё по три человека на прикрытие тыла. Что получаем? Девятнадцать человек. Никого ничего не смущает? — Не хватит бойцов, — кивнул Ша-арми. — Минус раненые, минус девушки — осталось девять человек. Они даже кавалей в упряжке не смогут окружить… — Две телеги! — предложил я. — По одному кавалю в каждую. Раненые прикрывают тыл и борта, девушки стреляют и на перевязке. Двадцать восемь бойцов в клин. На оглобли с внешней стороны навешиваем щиты.