Когда закончатся горшки, наступит время сбора остатков урожая — для этого будут использованы сразу три телеги, которые подгонят к десяткам. Бойцы будут вырывать ростки из земли и скидывать прямо в повозки. Если останется время, можно попробовать обобрать поле неподалёку от поглотителя. Через несколько часов, по нашим расчётам, мудрость вокруг закончится, и он начнёт стремительно остывать. Но именно в этот момент красные стебли начнут быстро сохнуть, становясь бесполезными. Но гладко было в планах, а на деле всё получилось не так просто и легко. На этот раз ростки сопротивлялись и всеми силами отказывались пересаживаться со своего поля в горшок. При этом подземные побеги активно искали бреши в защите рук и тела, чтобы проникнуть туда и присосаться. Хохо оказался прав — выдираемые растения успевали попить крови сборщиков. И пусть пока последствия не ощущались, но к концу дня такая потеря крови может обернуться сильной слабостью. Через пару часов работы стало ясно, что потребуется организовать обед. Я и Пятнашка, работавшие вдвоём, первый свой росток сумели вытащить только через час. И, надо сказать, оба испытывали небывалое облегчение от того, что у нас получилось. Стебель посадили в горшок и добавили туда почвы. Из горшка сразу начал подниматься туман. — Над плантациями будут новые земли Линга, — хмуро заметила Пятнашка. — Шрам, давай следующий. Надо до обеда хотя бы штук пять вытащить. Мы справились. К обеду все горшки были заполнены, и часть бойцов уже активно проделывала просеки в посадках, скидывая охапки побегов в телеги. Поглотитель и не думал при этом остывать, продолжая шипеть и исходить туманом. Когда по совету своих десятников я взглянул на происходящее другим взглядом — стало понятно, почему. Со стороны домов и с новой границы туч в нашу сторону накатывали волны искр. Местный хозяин не собирался отдавать свои земли без боя, да и жители деревни явно не жаждали покидать свой жуткий дом. Если вообще могли. Поэтому участок с поглотителем буквально переполняла мудрость. С одной стороны, это было и хорошо — побеги при такой подпитке не умирали за день, как их дикие собратья, а продолжали расти. С другой стороны — очень скоро поглотитель просто иссякнет, превратившись в графитовую глыбу. И выдержит ли он хотя бы до конца дня — было непонятно. А терять поглотитель было откровенно жалко. За обедом само собой возникло совещание, которое слушали почти все бойцы, активно выражая своё мнение. — Надо заканчивать, — произнёс Ша-арми, когда бойцы отряда молча ели посреди лагеря. — Нельзя тут надолго задерживаться. — Надолго никто и не собирается. Утром убираем поглотитель и уходим, — ответил я, понимая, что на этом всё не закончится. — Шрам, я всё понимаю, — не унимался десятник, — но это слишком опасно. Посмотри на этот агрегат — он же весь паром исходит. Он просто не продержится до утра. — Арми, у нас есть второй. Поставим для подстраховки и его тоже, — устало ответил я. — Арми, да в чём дело? — не поняла Пятнашка. — Собираем стебли, грузимся и уходим. Обычно у нас работа опаснее. — Да мне тупо страшно, — выпалил Ша-арми, краснея от уха до уха. — Постоянно дёргаюсь, и бойцы многие тоже. Ощущение, что за нами следят… вот-вот нападут. Ну невыносимо же!.. — Надо потерпеть один день, — ответил Хохо, покосившись на одобрительно гудящих рядовых бойцов. — Чего ты так переполошился? — Согласен с Арми, — неожиданно сказал Нож. — Я тут не хочу ночевать вот совсем. Ночью мы будем спать — и если эти сдвинут границу тумана, то все мы там без защиты амулетов и окажемся. — Шра-а-ам! Давайте не будем ночевать тут! — Зенка, видимо, выразила общее мнение. Обводя взглядом лица своих соратников, я видел уверенные кивки. Даже Молчок расщедрился на фразу: — Шрам, всё понимаю, но это на самом деле…. — Дерьмо полное, — подсказал Ша-арми. Оценка была одобрена гулом. — Поддерживаю вас, друзья мои и соратники! Проникся вашей болью и переживаниями! — проговорил Хохо. — Хотелось бы уточнить ваши предложения? — Сваливать! — крикнул сидящий в отдалении Орун. — Прям ща! Гул и хохотки стали ещё одобрительнее. — Ну так вот как получается? Предположим, мы свалили, — продолжил Хохо, — а завтра девушки скажут, что кончились мази, а денег — нет. И начальство шлёт нас новые поглотители ставить. И что будете делать? Волосы на попах рвать? Ну те, у кого они отросли. — Хохо, ты к чему? — буркнул Нож. — К тому, что мы все сюда вылезли набрать деньжат. Ибо их стало что-то мало в последнее время. И вариантов у нас немного, — объяснил Хохо. — Либо сейчас набираем денег, либо всем придётся резать большое и вкусное жалование, чтобы казну сотни наполнить. И кто тут хочет остаться без денег? — Эй, так не честно!… Не нравится!… Помогите, деньги отбирают! — бойцы оказались в общем и целом единодушны в оценке и этого предложения. — Ну вот и подбирайте способы, чтобы и с деньгами всё сложилось, и всех устраивало, — закончил Хохо. — А то разнылись как селяне-горожане: «Страшно! Сваливаем!». Всем страшно! — Хотя бы не ночевать, — мрачно сказал Нож, глянув на меня. — Опасно это. — Хорошо, — согласился я. — Ночевать не будем. Тогда надо перенести лагерь. На переход — минимум. Но заполнить телеги надо. Судя по гулу, бойцы одобрили. — Значит, после обеда переносим лагерь, а потом работаем так, как до обеда нам и не снилось, — сказал я, и гул стал уже не таким одобрительным. — Я тоже не хочу всем этим заниматься! И не хочу лезть в шестой дом, где погибли солдаты гарнизона. Но буду и работать, и в дом лезть. А ещё я совсем не хочу влезать в ваше жалование, чтобы обеспечить отряд едой и медикаментами. — Давайте мы перенесём лагерь, — предложила Лента. — Всех девушек под командование Пятнашки — и переносим. Всё равно от нас в поле помощи мало. — Тоже верно, — согласился Хохо. — Справитесь? — Справимся, — успокоила его Пятнашка. — Только получается, что мы от неприятной работы отлыниваем… Что?.. Девушка уставилась на Молчка, который помахал на её словах руками, сцепленными в замок, и улыбнулся. — Молчок считает, и хорошо, что отлыниваете, — перевёл Одноглазый и поднял руку. — Я поддерживаю. Мужская часть отряда дружно подняла руки, и Пятнашка сдалась: — Ну и раз вы такие добрые, то и ладно. — Вот и хорошо, — согласился я. — Тогда девушки переносят лагерь на переход от границы, а мы заканчиваем сбор побегов. Мне нужно будет… — Я, Ша-арми, Одноглазый, Суч, Пузо, — предложил Эр-нори. — Мы с тобой сходим и подстрахуем. — Хорошо, тогда так и сделаем, — согласился я с таким самоназначением. — И ещё надо будет как-то привязать верёвку к поглотителю, если он так и будет парить… Идеи есть, как это сделать? — А зачем верёвку? — спросил Пузо. — Поглотитель надо вытащить, — пояснил я. — Давайте кто-нибудь попробует подбежать. Замотается тряпками мокрыми, — предложил Хохо, — быстро накинет петлю и отбежит? — И кто побежит? — спросил Нож. — Назначенный «доброволец»? — предложил Хохо. — Не, такое чисто на добровольной основе, — не согласился Нож. — А на это дело добровольцев не будет. — Будут, — неожиданно сказал боец из десятка Эр-нори, Лютый. Раньше он был в десятке Шестого, а в новом отряде прибился к Кривому. — Всё красиво сделаю! И не заматывайте, я вплотную подходить не буду. — Да? Расскажи, как ты это сделать собираешься? — поинтересовался я. — Петлю на верёвке сделаю самозатягивающуюся, — ответил тот. — И накину издалека. — И попадёшь? — спросил Нож. — Ну да! — Лютый гордо выпятил грудь, но, заметив сомнение во взглядах, быстро исправился. — Попытки с десятой — точно попаду! — Тогда так и решим. Готовь петлю сейчас, и пускай она ждёт своего часа, — ответил я. — Пятнашка, собирай девочек и приступайте. Все остальные — на поле. Я в этот дом из видений. Те, кто со мной — пошли. Времени мало, и рассиживаться смысла нет. Бойцы потянулись на поле, а я со своей группой поддержки отправился к шестому дому. Поглотитель теперь был единственным источником тумана, поэтому селение удалось рассмотреть в подробностях. Ничего в нём необычного не было. Во время похода к Мобану мы успели насмотреться на такие. Пара сотен низеньких одноэтажных домов — в основном, из дерева, обмазанного глиной. Соломенные крыши и окна, затянутые плёнкой. Для этого использовались обычно рыбьи пузыри или сушёные внутренности скотины — то ли мочевой пузырь, то ли ещё какой-то орган. Я особо не разибрался, если честно. Селение пребывало в запустении — огороды заросли местной хищной травой, какими-то мясистыми побегами с шипами, вьюном и темными папоротниками. Под солнечными лучами вся эта растительность начинала вонять болотом и тлением. А без защиты тумана так и вовсе начинала гнить. В доме никакого беспорядка не было — всё стояло на своих местах. Небольшая каменная печка, стол с простыми табуретами, лежанки с соломенными матрасами. Пара сундуков, шкаф — а на полу толстый слой пыли. На неё мне и указали. Следы сапог были ещё отчетливо видны, хотя и успели слегка запылиться. Пять пар ног. Пять человек прошли к плетёной дверце в дальней стене, которая вела во вторую комнату, и уже не вышли оттуда. Я прошёл к двери и открыл. За ней была темнота. Вспомнив уроки, которые иногда перехватывал от Соксона, я взглянул другим взглядом и попытался объединить искры мудрости в нужный узор. И не смог. Тяжело вздохнув, повернулся к бойцам: — Никто фонарь с собой не брал? Или факел? — Сейчас свечу со стола принесу, — ответил Нож. На столе и в самом деле стояла большая свеча. Было видно, что раньше её неоднократно жгли по вечерам местные жители. Несколько движений по огниву — и свеча загорелась. Нож передал её мне, а сам пристроился рядом. Я снова открыл плетёную дверь, сделал шаг вперёд, занеся свечу над головой — и споткнулся. — Да чтоб меня! — в сердцах выдал я, подхваченный Ножом и Пузом. Все бойцы втянулись в комнату и теперь рассматривали и то, обо что я споткнулся, и всё остальное, что нам открылось. Комната была забрызгана кровью. Но не похоже было, что тут дрались не на жизнь, а на смерть — мебель стояла на своих местах, и даже слой пыли не был потревожен. Две лежанки, самодельный сундук — только какие-то камешки под ногами и большая лужа крови. А споткнулся я о шлем. Обычный пехотный шлем имперского солдата. Пузо поднял его и долго рассматривал. Потом указал на несколько вмятин и порванный ремень: — Сбили с головы. — Чем-то тупым били, да? — уточнил Ша-арми. — Скорей чем-то не слишком острым, — поправил Эр-нори, подходя к Пузу. — Не важно. Да, Шрам? Шлем есть — значит, солдаты тут тоже были. — Да, солдаты тут были и с кем-то дрались, — согласился я. — Вот только куда потом делись? И почему комната не пострадала? — И что им тут понадобилось? — кивнул Нож. — Обыскивать будем? — Нет смысла, — я покачал головой. — Они в одном из малых миров. Может, в том, у которого тут центр. Нам это всё неважно. Смотрите на следы — они просто обрываются у лежанок. Оставляем шлем и пошли. Если что, всех наших надо предупредить, что мы ничего не видели — и ничего не знаем. Какие бы игры тут наш новый гарнизон ни устраивал, не будем в них влезать. — Нас не спросят — втянут, — буркнул мне в ответ Суч. Я сжал зубы и промолчал, чтобы не припомнить своим, кто настоял на том, чтобы остаться. Ведь могли бы уже быть в Форте — и забыть обо всех местных злоключениях.