Артем понимающе посмотрел на друга. – Я понял, тебе следует поговорить с моим отцом. Честное слово, он тебя поймет. Теперь время от времени Егор бывал у Артема дома. А иногда даже оставался ночевать… И тогда Сергей Анатольевич много рассказывал о себе. Он не был Филби, как и не был английским аристократом… Он был всего-навсего Братышевым, простым русским парнем. Но ведь и Егор не английский аристократ… Хотя и «военная косточка». Последний курс в Суворовском – год стереотипов, которые здесь громко называли традициями… Несмотря на запреты офицеров, гуляла кадетская вольница: где-то уже сжились, где-то и сдружились. Шли прощальные дни. Рвали уже никому не нужные тетради, чтобы в последнюю ночь выбросить их в окно. Такая же плачевная участь ожидала телевизор и радиоаппаратуру, купленную в складчину. Все это выкидывалось с последних этажей под улюлюканье сотен глоток… Прощай Суворовское! Для Егора было все ясно. Дома, на «военном совете», решили окончательно: пограничное училище. Разве только с некоторым дополнением: на отделение разведки. …В пограничном училище все шло, как никогда, хорошо: возможно, играла семейная предрасположенность к пограничной службе. С учебой была «напряженка». Домой отпускали редко, но и в те короткие дни увольнений Егор находил возможность заглянуть к Братышевым. Сергей Анатольевич встречал его радушно, иногда лишь всплескивая руками. – А ведь Артем обещал приехать, да вот что-то не отпустили… Артем учился во Львовском училище на факультете журналистики и готовился стать военным журналистом. Студия писателя в Суворовском определила его судьбу. Егор усмехался: – Это я запихал его туда. А теперь жалею. Был бы рядом… Иногда, в дни работы студии, Егор по старой памяти забегал в Суворовское. «А может, я зря пошел по родительской стезе… Был бы с Артемом, да и журналистика была бы ближе. Ведь не зря же руководитель студии убеждал, что у меня неплохие творческие способности». В этот год Егор на практике был в Закарпатье, в Мукачевском погранотряде. Начальник разведки осмотрел крепко сбитую фигуру повзрослевшего курсанта. – Ты что, качаешься? – Да нет… Качки не по мне… Подполковник засмеялся. – Я тоже в свою пору занимался атлетикой. А некоторые думали, что качок. Но в нашем деле к мышцам нужен ум… Курсант располагал к себе, и они поговорили по душам. – Вот что, – сказал подполковник. – Поедешь на правый фланг. В комендатуре там слабовато. Помоги своими знаниями. Там ведь такие же пацаны, как ты, – разве чуть-чуть постарше. Тем более, вижу, парень ты неглупый, а в деле нашем натаскан… Глава 4 В Лондоне шел дождь. Майкл Стегнер дописывал докладную, пока не раздался настойчивый звонок Тейлора Роде. – Зайди, пожалуйста. Майкл отложил бумагу, взглянул в небольшое зеркало напротив – внешность его, как подумал, была безупречна – и, сунув в рот жвачку (бросал курить), неторопливо вышел в коридор. Начальник был этажом выше. Майкл все же выплюнул жвачку и закурил сигарету. Перед кабинетом Роде немного постоял, раздумывая. Он уже прикидывал, что сейчас думает тот о русском направлении… и о его работе. Постучав, Майкл вошел. Роде поднял на него водянистые глаза. – Садись, – коротко сказал он. – Как видишь, русские нас обошли. – Да, досадная оплошность, – заметил Стегнер. – Цыган зарвался. Он оказался удивительно жадный на золото. Это что, национальная особенность или… обыкновение? – Люди все одинаковы. К национальным особенностям я это не отношу, хотя… Цыгане всю жизнь торговали золотом. – Роде открыл папку и ткнул пальцем в строчку, которую тут же прочитал: – Влияние Цыгана на нее абсолютное. Мешает его разнузданность, полное отсутствие саморегуляции… на что особенно обратил внимание КГБ, который в последнее время активно «пас» Светскую львицу… Роде посмотрел на Майкла. – Что могли предпринять, чтобы этого не случилось? – Почти ничего, сэр. Но он бы нам хорошо пригодился. Операция «Микроб», на которую мы сейчас нацелены, могла бы завершиться успехом… Даже большим успехом, которого наша разведка давно не получала! – Теперь я боюсь, как бы это не завершилось нашим большим провалом. Мне надо что-то ответить наверх… Понимаешь, Майкл, там страшно напуганы! – Конечно, понимаю… Я уже заканчиваю докладную. Майкл считался удачливым сотрудником спецслужбы. Цыгана, собственно, поймал на крючок он, а не кто-то иной… Как-то из уголовной полиции сообщили, что задержан артист русского театра оперетты, находящегося в Лондоне на гастролях. Танцор. По национальности цыган, и попался с контрабандой золота… Майкл почувствовал жареное и сразу поехал в полицию. Там ему показали Цыгана. – Как звать-то? – по-русски спросил Майкл. – Данила, – с мрачной миной выдавил Цыган. – А ты знаешь, Данила, что тебя ждет? Ты сейчас в наших руках. Мы можем запросто выслать из страны, передав дело в ваш Комитет госбезопасности… Золотишко-то налицо! Впрочем, зачем выпроваживать? Можно арестовать и засудить здесь – за контрабанду полагается… Майкл серьезно, чуть-чуть прищурившись, разглядывал Данилу. – А знаешь, – он вдруг положил руку на его плечо. – Есть выход… Ты мне нравишься. Зачем губить твой талант! Так вот, у меня предложение. Мы все простим, если ты нам в Москве окажешь услугу… – Какую? – небрежно бросил Данила. – Простенькую. Такую, которая будет в твоих силах, – Майкл улыбался. – Вот полицейский протокол. Я его тут же, при тебе, изорву и выброшу в мусорную корзину… – Я пока не могу… – А ты подумай, – вдруг грубовато бросил Майкл. – Вечером небось спектакль. Я видел тебя на сцене! Ты, бесспорно, великолепный артист! А ты в полицейском участке! Скоро схватятся, будут искать… Звонить в посольство, в полицейские участки. Ты же понимаешь, на что обрекаешь себя, понимаешь, какие беды тебя ждут? Договоримся, отпустят сразу – и шито-крыто! Комар носа не подточит… Тайна навсегда! – Шантаж! – Господи, какие глупости! Просто мы спасаем тебя от беды. Одно наше слово – и тебя нет в театре. Одно наше слово – и нет тебя в Москве! Майкл повернулся, словно собирался уходить. Цыган встрепенулся всем телом. По лицу побежала мелкая дрожь. – Я согласен… – Ну вот и хорошо. – Лицо Майкла счастливо просветлело. Тейлор Роде сам зашел к Майклу. – Что ты скажешь о генерале Сухорукове? Он вроде застрелился сам? – Да. Это совершенно точно. – А кто убил Цыгана? – Я знаю одно – англичане его не убивали. Глава 5 Генерал Лаврентьев имел старого друга. С детства, со школьной скамьи. Потом дороги их расходились и снова сходились, главным образом когда приезжали домой в отпуска и когда старые годы отзывались дружескими застольями. Игнат Савченков после МГИМО уехал в Африку, кажется в Тунис, и долгое время приезжал только летом. У него было два сына – старший Максим учился в Институте стран Азии и Африки, младший Роман был еще школьником.