— Да ты о чем вообще? Это взаимопомощь! — И чем ты мне помогаешь, Гарри? — Да ничем… — признался он — Но у тебя хотя бы есть шанс выжить! Мы обычные транспортники! И больше привыкли договариваться, а не стрелять! Чуть подумав, я кивнул: — Ладно. Договорились. Но гоблинов в разведку я отберу сам. — Из рядовых. — Потому что их не жалко? — Ну что ты… для нас ценен каждый. — Ну да… ну да… Я не спрашивал имен тех, кого взял с собой. Но позаботился о том, чтобы они не брали с собой лишнего, а заодно донес до них главное — если кто решит убежать, перебью спину и оставлю лежать жопой кверху в ожидании прихода обезьяньих самцов с херами наперевес. Свой рюкзак я тоже оставил, но прихватил с собой сумку, куда уложил всю электронику и ценную мелочь вроде тех подсказок. Почти наверняка в мое отсутствие в вещах решат пошариться — и не найдут ничего интересного. Перед отходом ко мне подскочил Вункс и шепотом пообещал, что к моему рюкзаку никто даже не притронется. Парнишка неумело скрывал обиду — я не взял его с собой, хотя он вызвался первым. Смуглый худой гоблин и похожая на него девка двигались по джунглям быстро и тихо. Их не надо было ничему учить, а здешнюю растительность они знали куда лучше меня, обходя опасные виды и не трогая живность. Но чем ближе мы подходили к месту недавней перестрелки, тем труднее это становилось. Влекомые запахом кровавого дерьма, к эпицентру недавних событий спешили твари со всех окрестностей. Щетинистые огромные крысы двигались стаями, туда же спешили альбиносы дикобразы больше метра в холке. Поверху прошло несколько юрких кошачьих мелких тел, а вдалеке раздавался чей-то захлебывающийся насмешливый хохоток. Под ногами непрестанно хрустело и чавкало — лопались жуки и гигантские мокрицы, брызгали прозрачными кишками багровые слизняки. Все живое торопилось от пуза нажраться и заодно очистить джунгли от излишка падали. Мы единственные, кого к эпицентру влек не голод, а интерес. Там, где караван был атакован обезьянами уже не было ничего кроме покрытых падальщиками трупов. Нам навстречу вымахнул дикобраз со светящими в сумраке зеленоватыми иглами, неся в крупных оранжевых клыках оторванную руку в перчатке. За ним бежал еще один, таща в пасти гирлянду облепленных листьями кишок. Нами они не заинтересовались, пройдя почти вплотную. Рядом с деревом ворчащая масса жадно жрала мертвого ревуна. Обходя очаги ликующего обжиралова, я продвинулся метров на сорок глубже и замер в густой тени невероятного по размерам дерева, уходящего на десятки метров вверх. Убедившись, что остальные заняли позицию рядом и смотрят в нужные стороны, я достал бинокль, врубил электронный модуль и вгляделся в невнятные очертания чего-то там впереди. Потребовалось с пару минут, чтобы разобраться в подсвеченной высветленной картинке. Вот остатки колес, вон там разорванная рама, здесь смятая и вбитая в дерево кабина… Грузовик. На дороге взорвался грузовик. Взрыв был такой силы, что машину разорвало и разбросало на десятки метров, рядом с дорогой выбило нехилую воронку, а со здешних растительных небес обрушило херову тучу толстенных ветвей. Если сопоставить все известное и увиденное, то получается, что машина двигалась нам навстречу со стороны Клериатиса. Судя по карте Вункса эти обезьяньи дебри выглядят неравнобедренным треугольником, вторгаясь в обычные джунгли острым клином — дорога проходила через этот клин. Грузовик миновал почти весь путь, считай добрался до границы, но вместо того, чтобы ускориться, зачем-то съехал на мягкую обочину там, где имелось для этого места и… взорвался. При этом взрыв был крайне мощным. С части огромных деревьев кору сорвало почти полностью, а древесину глубоко излохматило. Глубоко ушедшие в землю древесные колонны устояли, но вряд ли выживут после таких повреждений. Так сильно мог случайно рвануть разве что перевозимый опасный груз — промышленная взрывчатка, боеприпасы… Или же взрыв был умышленным. Правду можно установить только глубоким изучением оставшегося от машины горелого металлолома, но я этим заниматься не стану. Равно как и изучением примерно трех-четырех десятков мохнатых трупов, разбросанных вокруг воронки. Часть из них еще дымилась, часть навеки стала костяным украшением побитых деревьев, остальные вспахали землю или разлетелись вкусными мелкими кусочками, уже частично пожранными прибывающими и прибывающими падальщиками. Точное количество погибших от взрыва гоблинов и обезьян уже не сосчитать. Но раз дохлых ревунов так много, значит, у них было время обнаружить остановившуюся машину, а затем подойти вплотную. Тогда-то и рвануло… Медленно ведя биноклем, не забывая поглядывать вверх, я убедился, что рядом нет ни одной живой обезьяны. Издалека, из глубины леса Черных Великанов, доносились отголоски уже знакомого рева. До источника не меньше километра. Возможно, там расположено их главное логово — и как раз там и могла вестись раздача дробовиков, равно как и обучение стрельбе и перезарядке. Не увидев больше ничего интересного, я подал знак, и мы двинулись обратно. Так пока и не пригодившиеся гоблины не могли скрывать нервозности, но панику пока сдерживали. Значит, выбрал я их правильно — еще не утратил старых навыков. И выбрал благодаря именно собственному опыту и навыкам, а не чьей-то подсказке. Было у меня стойкое, вот прямо очень сука стойкое предположение или просто смутное ощущение, что до этого я мог при выборе тех или иных союзников получать какую-то неявную даже для меня подсказку из установленных в башке нейрочипов. Увидел я, к примеру, искалеченного Рэка — и нейрочип подал сигнал, что этот кусок дерьма может превратиться в очень стойкого умелого бойца. А как иначе? Ведь система была в курсе характера Рэка и знала о его агрессивности и упертости. Идеальный кандидат в отряд гоблина Оди… Это, конечно, просто стойкое ощущение, но в том числе чтобы избавиться и от него, я настоял на полном выковыривании из башки электронного изюма. И после этого столкнулся с медленно утихающим внутренним сомнением в собственных силах и какой-то обделенностью… Возможно именно это испытывает младенец, отлученный от материнской щедрой успокоительной сиськи? Хотя система мне далеко не мать… Все эти мысли вылетели из головы, как только я услышал над головой приглушенное хриплое оханье. Развернувшись, толкнул гоблинов назад и развернулся как раз вовремя, чтобы увидеть сначала упавшее вниз безвольное тело, а затем следом приземлившуюся и снова болезненно охнувшую огромную косматую фигуру. Злой ревун… Могучая обезьяна, припадая на левую ногу, швырнуло на землю пару каких-то связанных вроде бы крупных орехов и наклонилась над трупом. Схватив тело за голову, ревун резко крутанул. Послышался хруст ломающих костей, голову резко рванули вверх и в сторону, по дико вытянувшейся шее полоснула какая-то острая пластина и… отрубленная, а по сути, оторванная башка оказалась у ревуна в лапе. Отбросив обезглавленное тело, облизав лапу, обезьяна подобрала лежащие у ноги два ореха, потянув за конец тонкой лианы и принялась прилаживать его к своей новой добыче. Только сейчас я разглядел, что это были за «орехи» — оторванные головы с пробитыми насквозь щеками и пропущенной через дыры лианой. Закончив нанизывать, ревун сипло что-то прорычал и поднялся, поворачиваясь и приподнимаясь. В этой позе он и замер, наткнувшись взглядом на стоящего в шаге меня, успевшего тихо и быстро подойти. — Лапа болит? — сочувствующе спросил я. В крохотных глазах мелькнуло что-то вполне осознанное, в то время как пасть медленно щерилась, показывая клыки. — Нахера коллекция? — второй вопрос я задал одновременно с коротким сильным ударом. Лезвие тесака пробило мощную грудную клетку, раскромсав сердце и легкое. Пригнувшись, я ушел от удара сразу двух лап и отступил. Не сводя с меня злобного взгляда, ревун дернулся и завалился на спину. Выдернув тесак, я подобрал «украшение» и махнул рукой замершим у дерева гоблина. Второго приглашения им не потребовалось, и мы побежали вдоль дороги назад к каравану, оббегая трупы и падальщиков. — Зачем обезьянам головы людские? — этот вопрос задал Гарри, продолжающий выступать разговаривающей прокладкой между мной и караванным лидером. Мне на это было посрать. Я даже не стал говорить старшему помощнику, что в случае чего сильнее всего страдает именно прокладка. И на риторический как по мне вопрос я отвечать не стал, хотя для себя пару вариантов ответов уже нашел. Ожерелье из трех изуродованных голов создало среди караванщиков небольшой ажиотаж. Сначала они не торопились подходить ближе к помощникам, но гоблинское нездоровое любопытство заставило их сделать первый шаг, а затем и оставшиеся. Вскоре они уже сидели на корточках вокруг кровавых трофеев, над ними стояли старшие, а один поливал мертвые лица чистой водой, смывая грязь. Я сидел у колеса фуры, наблюдая за происходящим, крутя все собранные факты в голове и лениво прислушиваясь к Гарри. — Точно не проехать? — этот вопрос он задал уже в третий раз, и я просто кивнул, снова подтверждая ранее сказанное. По дороге теперь не каждый бронетранспортер пройдет. Сама воронка в стороне от узкой лесной трассы, но взрыв нанес существенные повреждение верхнему уровню и оттуда нападало столько всего, что по-хорошему требуется бульдозер с бронированной кабиной, чтобы расчистить путь. Караван точно не пройдет. Тут без вариантов. Все поляжем в попытке разгрести завалы. Получив мой кивок, Гарри сокрушено вздохнул, скорбно покачал головой и, крепко выругавшись, потопал отдавать нужные распоряжения, бормоча что-то про старый путь. Меня он своей руганью и скорбью не обманул — старший помощник Гарри Тонг был до усрачки рад, что им не придется снова соваться под полог леса Черных Великанов. Я остался сидеть у фуры, дожидаясь почти неизбежного и долго ждать не пришлось. — Фанти! — вскрикнул седобородый мужик с зеленой банданой — Это Фанти Нарк! — Да нет… — возразил ему кто-то. — Да точно он! — рявкнул седобородый, поднимая отрубленную голову и тыча пальцем ему в отмытую левую щеку — Помню этот шрам! Ему бутылкой ткнули в харю! — Да! Точно он! Он! — поддержало мыслителя сразу несколько голосов. И как только опознали первую голову, со следующими все сразу стало проще — словно гоблины нашли способ быстрой идентификации распухших посечённых лиц. Вторым оказался один из наших, а третьей Чикасса Ланд. Определив имена погибших, мужики помолчали и… наконец-то начали задавать осторожные вопросы, косясь на старших. Вопросы были вполне логичны. Какого черта тяжело груженный грузовик двигался из Клериатиса по направлению к поселению с дирижаблем? Почему машина взорвалась? Фанти и Чикасса не были охранниками каравана и никогда не покидали Клериатиса. Что они делали здесь? Откуда у обезьян огнестрельное оружие и кто научил их им пользоваться? Что за клейма на оружии? Ну и пожалуй главный вопрос, прозвучавший практически из каждого рта — что теперь будет с идущий через этот лес дорогой? Ну да… Одно дело, когда злые обезьяны швыряются собственным говном и камнями, и совсем другое, когда в тебя летит картечь и пули. На их вопрос никто отвечать не стал. Но вместо этого зазвучали громкие приказы, и облегченно выдохнувшая толпа разбежалась. Через полчаса две серьезно поврежденные машины развернулись и в сопровождении пяти охранников направились обратно к месту ночлега. Там они будут ремонтироваться и дожидаться попутного каравана. На лицах торопливо садящихся в машины охранников читалась нескрываемая и вполне понятная радость. Через несколько часов они окажутся в полной безопасности. Мы сдвинулись с места чуть позже, двинувшись следом за ними. Но они ушли прямо, а мы свернули в низину, где в дело вступили рубщики с мачете. Поочередно сменяясь, продвигаясь метр за метром по старому заброшенному тракту, караван пошел в обход леса Черных Великанов, признав поражение от обезьян. Природа победила и восторжествовала? Ну да… а чего нет то, если в мохнатых лапах крепко сжаты крупнокалиберные дробовики… Головы. Оторванные головы… У меня было несколько вариантов причин их сбора. Что-то внутриплеменное, просто свихнувшаяся обезьяна или обезьяна любящая лакомиться сырыми мозгами. Может головы собирали, чтобы обглодать, а затем насадить на сучья на самом виду — чтобы предостеречь наглых гоблинов. Или же нанизанные на лиану головы были нужны как доказательства для предъявления кому-то еще. Кому-то, кто примет отрубленные головы, посчитает их, одобрительно покивает и выдаст ревунам еще пару дробовиков и горсть патронов… Глава 8 В чем владельцы каравана не прогадали, так это в договоренностях платить за проводку из точки А в точку Б за фиксированную оплату, а не посуточную. Мы пробивались сквозь джунгли еще почти два дня, но платить нам за это дополнительные деньги никто не собирался. Ночевали всего один раз и ночью караван потерял еще одного охранника и игравшего с ним в кости владельца одного из фургонов. В это время я спал и проснулся слишком поздно, успев заметить огромную раскачивающуюся двуногую тень, канувшую в заросли и легко утащившую с собой два тела. Прицельные выстрелы вслед были тварью проигнорированы. Сначала караван пытался сделать лишь небольшой крюк, чтобы скорее вернуться на проверенную трассу, но из этой затеи ничего не вышло — мы столкнулись с настолько плотно растущими деревьями, что нечего и думать было пробить себе путь только тесаками. Тут понадобятся топоры, пилы и ломы, а лучше бульдозеры, чтобы оттаскивать стволы и корчевать пни. Ничего из этого не имелось — равно как и желания. Поэтому караван вернулся на старую заброшенную трасу, где главным препятствием были лианы и кишащие ядовитые змеи, сумевшие забрать еще двоих. Мы бы пробивались куда дольше, но тупо повезло выбраться на никому из караванщиков неизвестную и достаточно широкую дорогу, ведшую от дальних плантаций. Только эта удача дала возможность добраться до города засветло и не оставаться на очередную смертельно опасную ночевку в джунглях. Держась за мешки вокруг пулеметного гнезда, с высоты кунга я внимательно вглядывался в Клериатис. Город лежал в небольшой и практически полностью очищенной от дикой растительности округлой низины. Что характерно, тут не было той дикой скученности построек, как в оставшемся позади поселении. При этом не было и одиночных строений — за редким исключением. Весь центр низины занимали белые и серые одно и двухэтажные небольшие здания, выстроившиеся таким образом, чтобы образовать открытые ветру широкие улицы. На плоских крышах видны солнечные панели и водонагреватели. В бинокль я отчетливо различил многочисленные цветочные клумбы и тянущиеся от каждого здания длинные ленты огородов. Чуть нарушая общий порядок и единообразие в нескольких местах поднялись строения повыше и посолидней, сложенные из бетонных блоков и природного камня. На одном из таких зданий стоит несколько вышек, которые я мысленно обозначил как наблюдательные. Размещать на таких хлипких сооружениях тяжелое вооружение глупо — накроют и сметут одним ударом. Вокруг поселения отчетливо видна дуга, а скорей всего кольцо глубокого рва — и скорей всего он служит для сбора дождевой воды и отвода ее в какой-нибудь сборник. Учитывая положение Клериатиса в низине ров каждый год спасает их от наводнений. Покачиваясь, фура вышла на главную дорогу и прибавила скорости на ровном спуске. Проследив за светлой лентой, я убедился, что дорога проходит поселение насквозь, сначала пробегая через пару широких мостов. Как только мы приблизились еще метров на триста, я опять приложил бинокль к глазам, чтобы получить больше информации. Одного взгляда с близкой дистанции хватило, чтобы опознать основную массу белых и серых построек. Автодома. Как прицепные, так и самоходные. Размеры начиная от средних и заканчивая настоящими длинными двухэтажными гигантами. На окнах москитные сетки и веселой расцветки шторки, на корпусах много надписей на неизвестном мне языке и граффити, преимущественно изображающих древние гигантские транспортные эстакады. Примерно на каждой второй крыше трепетал зеленый флаг с крупной синей каплей в центре, а на каждой первой висели гирлянды из разноцветных флажков. Кое-где лениво крутились жестяные флюгеры.