Черт, сломала ноготь. Черт, черт, черт! Клеить накладной нет времени. Мне показали жестом, что следующий выход – мой. Без паники! 93. Игорь Сигнал. Вперед, не подведем! Справа от меня Станислав. Почему мы с ним приятели? Потому что его вооружение – огнемет. Если я не хочу, чтобы меня по ошибке окатили горючей жидкостью, то лучше держаться рядом с ним. Выбор друзей определяется здесь моим желанием выжить. Опыт с Ваней научил, что друзей надо выбирать не по тому, что я могу дать им, а по тому, что они могут дать мне. Долой жалость, важен один интерес. Я снова изучаю в бинокль нашу цель – гребень горы. – Непростая задачка, – говорю я Стасу. – Я ничего не боюсь, – отзывается он. – У меня есть ангел-хранитель, он меня защитит. – Ангел-хранитель? – Ага. Он у каждого есть, только многие забывают про него, когда нужна его помощь. А я нет. Перед атакой я зову своего ангела-хранителя и чувствую себя под его защитой. Он достает позолоченный медальон с расправившим крылья ангелом и подносит его к губам. – Святой Станислав, – говорит он. На медальоне, висящем у меня на шее, изображен мой отец, но если я его найду, то не для того, чтобы получить его благословение. Отхлебываю для согрева водки. Ставлю в плеер кассету с бодрящей музыкой – не западной, упаднической, а нашей, классической, греющей славянское сердце: «Ночь на Лысой горе». Это очень кстати, потому что они там, на лысой чеченской горе, получат этой ночью по заслугам. 94. Техника контроля скорости Мы с Фредди, Раулем и Мэрилин Монро продумываем процедуру навигации в пространстве, адаптированную к нашему ангельскому состоянию. Для эффективности занятий мы удаляемся от рая и тренируемся чуть повыше Солнечной системы, в зоне межзвездного вакуума. Первым делом – тестирование тяги. Ясное дело, за неимением материального тела мы не испытываем трения и мчимся в тысячи раз быстрее рукотворной ракеты. Вот только при таких расстояниях любая скорость покажется черепашьей. Методом проб и ошибок мы достигаем рубежа тысячи, а потом и пяти тысяч километров в секунду. – Можно еще ускориться, – говорит Рауль. Я думаю о межзвездных расстояниях и простираю взгляд вдаль. Мы ускоряемся до 10 тысяч, 30 тысяч, 100 тысяч километров в секунду. 100 000 км/сек! От одной этой мысли кружится голова. Но Раулю, как всегда, мало и этого. – Триста тысяч километров в секунду, скорость света – вот наша цель. – Попытка не пытка, – поддерживает его Фредди. Вчетвером мы берем разгон. 100 000, 150 000, 200 000, и вот оно: 300 000 км/сек! На этой скорости мы видим частицы света, пресловутые фотоны, летящие так же бойко, как мы. Для нас они – показатели нашей скорости. Неподвижность фотонов означает, что мы мчимся с ними вровень. Лично мне удается даже слегка их обгонять! Все мое тело теперь – это скорость, текучесть. Я скольжу в космосе, как по огромному столу, малость искривленному от тяжести висящих над ним звезд. Получается быстро. Даже очень. «Быстро» – слабое словечко для описания этого ощущения. Мы превратились в снаряды, пронзающие пространство. Это уже не путешествие, мы уже не просто быстрые существа. Мы – лучи света! 95. Энциклопедия ДИЛЕММА ЗАКЛЮЧЕННОГО. В 1950 году Мелвин Дрешер и Меррил Флад открыли «дилемму заключенного». Выглядит она так: двух подозреваемых задерживают перед банком и помещают в разные камеры. Чтобы заставить их признаться в умысле ограбления, полиция делает им предложение: если ни один не заговорит, оба получат по два года тюрьмы. Если ни один не заговорит, обоих посадят на два года. Если один выдаст другого, а второй ничего не скажет, то сознавшегося отпустят, а молчуна приговорят к пяти годам заключения. Если оба друг друга выдадут, то будут сидеть по четыре года. Каждый знает, что его сообщнику предложили ту же сделку. Что происходит дальше? Оба думают: «Он точно расколется, выдаст меня, сидеть мне пять лет, а он выйдет. Несправедливо!» Следующая мысль у обоих, естественно, такая: «А если выдам я, то освободят меня. Зачем нам обоим мотать срок, раз хотя бы один может этого избежать?» В такой ситуации значительное большинство испытуемых быстро сдает подельников. Учитывая, что те рассуждают так же, оба получают по четыре года тюрьмы. А ведь если бы оба держали язык за зубами, то отделались бы только двумя годами. Еще более странно следующее: если воспроизвести эксперимент и разрешить двум подозреваемым обсудить варианты, результат не поменяется. Даже выработав общую стратегию, оба подозреваемых в конце концов друг друга выдают. Эдмонд Уэллс, Энциклопедия Относительного и Абсолютного Знания, том IV. 96. Жак Кое-чего для полноценной жизни моих персонажей мне все-таки недостает – музыки. Я обнаруживаю, что музыка может помочь мне писать лучше. Я надеваю наушники и слушаю. Наушники не только помогают лучше воспринимать звуки, но и изолируют от внешнего мира, где полно «нормальных» звуков навязчивой реальности. Музыка становится помощницей мысли, она придает моему тексту ритм. Когда музыка синкопированная, я составляю рубленые фразы. Когда звучат длинные инструментальные соло, фразы удлиняются. Для мирных сцен я подбираю классическую музыку, для военных – хард-рок, для грез – нью-эйдж. Инструментом музыки надо пользоваться аккуратно. Нужно всего ничего, чтобы из подспорья он превратился в помеху. Иногда хватает двух-трех неуместных аккордов, чтобы я потерял сосредоточенность. Опыт учит, что наилучшая музыка в помощь писательскому труду – это музыка к кинофильмам: она уже заряжена эмоциями и загадкой. Иногда, когда музыка сливается со сценой, которую я описываю, у меня возникает чувство, что я грежу наяву. 97. Венера Первые такты «Так говорил Заратустра» оповещают о начале выхода кандидаток на титул «Мисс Вселенная». У меня мандраж. Только не трястись, испуг сразу виден! Я судорожно копаюсь в сумочке и достаю упаковку транквилизаторов. Знаю, что к ним часто прибегает мама. Инструкция рекомендует не превышать дозу – две пилюли в день. Но я глотаю сразу шесть, так сильно нервничаю. Мне обязательно нужно завоевать титул «Мисс Вселенная». Необходимо позарез. Я неуверенно выхожу под ослепляющий свет софитов. 98. Игорь Встает солнце. Небо еще алеет. Мы замечаем на гребне горы огоньки, огненные пятнышки на кроваво-красном фоне. Из труб поднимается дымок. Овцы еще в овчарнях. Самое время для внезапной атаки волчьей стаи.