* * * — А еще он нам всю рыбу распугал. — И сети, не забудь про сети, старый Зурито расставил с вечера, чтобы с утра полакомиться свежей макрелью, так на утро все сети были подраны. — Тань-у перепугал, чуть не насмерть, якорь зацепился, тот хотел высвободить, а там — он! Тань-у чуть не утонул, теперь нырять боится. — Да, многие, многие боятся, — закивали присутствующие лысыми головами. Мы сидели в яранге рыбаков, сложенной из ребер морского слона, которые укрыли шкурами ската. Пар из увлажнителя поднимался легким дымком, чтобы на холодном потолке осесть водной пленкой, которая возвращалась крупными редкими каплями. Казалось, белые кости некогда величественного животного, повелителя морей, плачут о своей незавидной участи. Индикаторы показывали, что поры моей кожи были почти полностью закрыты, и все равно я сидел мокрый. Что поделать — заказчик платит, а значит — терпим. — Зурито говорит, это Бог-демон Ихтиандр поселился в нашей бухте и, чтобы умилостивить его, нужно принести жертву, человеческую. Лучше двух. — Вот твоего Зурито и принесем! Глупости он говорит, нет такого Бога-демона, сказки все это, страшилки для мальков. — А вот и есть! — А вот и нет! Зурито из ума выжил, и ты туда же! Серые тела моих заказчиков прикрывали лишь набедренные повязки, тоже из какой-то шкуры, но более мягкой, тела их блестели от слизи, что помогала скользить под водой, но быстро высыхала на воздухе, отсюда увлажнители. Между пальцами рук и ног виднелись перепонки. Они были цзяоженями — людьми, созданными в незапамятные времена для жизни под водой. Причем, изменили их на генетическом уровне, так что и дети рождались такими же. Цзяожени пользовались стабильным спросом на подземных шахтах, добывающих ископаемые со дна морского, да и на буровых. Многие промышляли рыбалкой, или поиском артефактов и ценностей, коих за века эволюции скопилось на морском дне превеликое множество. — Изничтожить бы его! — Кого, Зуриту? — Сам ты!.. Демона морского! В последний год в бухте, возле которой расположилось селение цзяоженей, завелось морское чудовище. Кто описывал его, как существо с рогатой головой, козлиной бородой, львиными лапами и рыбьим хвостом, а кто говорил, что это гигантская рогатая жаба с человеческими ногами. Цзяожени пытались изничтожить его собственными силами, собрали в деревне всех, кто еще мог нырять, вооружили подводными ружьями и ножами, но морской демон, вопреки ожиданиям, оказал серьезный отпор. Многих ранил, порвал сети, которыми те пытались опутать его, напоследок выпустил пару торпед и уплыл. — Значит так, ты, Вас-я, со своими ныряльщиками, затаишься здесь, у скал, где у него логово, ты Сер-й перекроешь выход из бухты, если вдруг он захочет уйти в море, а вы с Бор-ом будете гнать его на нас. И вот, на завтра, был назначен очередной, как надеялись местные, последний бой, главными действующими лицами в котором должны были стать морской демон и я. — Вы будете здесь, с нашими людьми, если поможет повелитель морей Луван, мы выгоним его на вас. Я кивнул. * * * как я и докладывал, он объявился около года назад — Как я и докладывал, он объявился около года назад, — Вэньян с Гуангом проталкивались сквозь толпу, точнее проталкивался Гуанг, Вэньян же шел в кильватере за ним, который, несмотря на имя* (Гуанг — легкий, кит.), был далеко не пушинкой. Справедливости ради, Гуанг не особо-то и толкался. Люди и не люди сами старательно расступались при его приближении, втискивая свои тела в стену рядом стоящих. — Сначала — ничего, бормотал свои проповеди калекам и попрошайкам, никому вроде не мешал, потом этих попрошаек стало больше, потом — вот, Гуанг обвел, точнее, попытался обвести своими окорокообразными руками толпу. А толпа, надо сказать, была приличная. И чем ближе к Проповеднику, тем плотнее становилась, так что Гуангу приходилось уже работать руками и прикрикивать. За несколько рядов до начала, Вэньян остановил Гуанга. — Пока хватит, послушаем отсюда. Тот пожал плечами, мол, как скажете. Го Гуанг был здесь кем-то вроде смотрителя. И хотя формально он подчинялся Рябому Ду, Вэньян понимал, в подконтрольном районе Гуанг был богом и царем, иногда такие местные царьки заигрывались, забывая о тех, кто стоит над ними. Этот пока вроде заискивал перед Вэньяном, но он не обманывался, стоит дать хотя бы намек, что он прознал хоть о каком-то из его темных делишек, темные имелось в виду не криминальные, а те, что идут в обход кассы Ду, и Гуанг ни секунды не задумываясь всадит в спину Вэньяна нож. Потом он конечно спишет преступление на кого-то из несчастных обитателей Нижнего, последний даже почти добровольно возьмет вину на себя, у Гуанга достаточно должников, показательно накажет и будет посыпать голову пеплом в присутствии Ду, мол «не досмотрел». Укрытый цветастым ковром ящик на возвышении пока был пуст. По бокам ящика стояла парочка боевых киборгов — старых, потрепанных временем и многочисленными войнами, но все равно — противники они достаточно серьезные, особенно, если их специализация — война в замкнутом пространстве. Толпа заволновалась, занавеска за ящиком пришла в движение, к ним вышел Проповедник. * * * когда все детали плана были обсуждены Когда все детали плана были обсуждены, не без удовольствия, я вышел на воздух. Морской бриз сразу же охладил мокрое тело, и кожа начала усиленно вырабатывать тепло, испаряя влагу, о чем известило меня одно из системных сообщений. Селение примостилось на берегу бухты у высокой скалы, на которой где-нигде росли редкие деревья непонятно как закрепившиеся в камне. — Здесь, здесь у него логово, — у стены яранги, прислонившись спиной, сидел старик, он затянулся электронной трубкой, выпустил сизый дым и указал обгрызенным мундштуком на скалу. — Здесь его видят чаще всего, да и последний раз, когда пытались… уплывая, он скрылся в подводной пещере. С удивлением, я заметил на боках у старика жаберные щели. Насколько знал, цзяожени впитывали кислород из воды участками кожи, свободными от слизи, выходит, он из модификантов. — Почему же сразу не завалили вход, и дело сделано. — Хе, хе, — старик снова затянулся, но, видно затяжка пошла не в то горло, ибо он закашлялся, — скала изрыта проходами, как сыр, всех не заделаешь. Точно, точно говорю, это Бог-демон Ихтиандр приплыл требовать положенную жертву, только когда дадим ему, он успокоится. Я понял, этот старик и есть Зурито, о котором упоминали на совете. Чтобы переменить тему разговора, взглянул на скалу, на вершине виднелись развалины какого-то строения. — Что это там? — Старый комплекс, еще с Войны Корпораций, говорят ставили опыты на людях, хотя, хе, хе, где только не ставили. А еще говорят, что у корпорации «Рейкрок» здесь была самая главная база. Я мельком глянул в общий доступ — корпорация «Рейкрок» — одна из тех, что гремела до Войны и одна из многих, что канула в Лету, после ее окончания. Вывел карту с основными военными базами — все верно, у одной координаты сходились с моими, там был даже план, списки сотрудников и биография руководителя. Кому сейчас это интересно? Старик снова затянулся и снова принялся кашлять, я же пошел в отведенное мне жилище — завтра предстоял нелегкий день. * * * К ним вышел Проповедник. Вэньян уже знал, что увидит — сухой старик с пергаментной кожей и жидкой седой бородой. Верх головы обнимает плотная чалма белого цвета, без украшений. В общем царстве грязи и лохмотьев она смотрелась особенно зрелищно. На старике длинный стеганный халат, подпоясанный широким кушаком. Задрав тяжелые полы, под которыми обнаружились малиновые шаровары, старик при помощи одного из киборгов забрался на ящик и уселся, скрестив ноги. Вздохнул. До этого галдящая толпа замолчала. — Изначальные Боги создали наш мир, — прозвучал тихий голос, — и ушли, оставив его нам и оставив Смотрителя над ним и нами. Чтобы смотрел он за тем, что происходит на земле, высоко в небе и глубоко под землей. За всем сущим и несущим. Чтобы охранял мир, будучи ему отцом, матерью и опекуном. Чтобы день сменялся ночью, а ночь — днем. Чтобы в положенное время шел снег, а в положенное — дождь. Чтобы реки не сходили с начертанных путей, а моря не покидали отведенных берегов. Чтобы дули ветры, но не ураганы. Ходили волны, но не шторма. В принципе, пока ничего нового — дедок пересказывал давно известный миф, хотя некоторые, как вероятно и он, почитали его за правду.