В который раз Вэньян осмотрел свой арсенал улучшений: рефлекторные приемы ножевого и рукопашного боя, двадцатикратное ускорение рефлексов на пять минут, потом получасовой откат до заторможенного состояния, мышечная сила — десять минут, откат час — общая слабость, прыжок на несколько метров — одноразовое, однократный подъем до тонны груза с небольшим откатом, ну и по мелочи — ночное зрение, программа анализа стиля боя противника с последующим предугадыванием его действий и передачей контрмер на мышцы, оглушающий крик — как во Вэньяну не очень, но зато почти без отката, расширения спектра зрения и слуха. Еще Рябой дал Вэньяну небольшой кинжал. «Будешь драться им, — сказал босс, — тебе-то и нужно всего раз поцарапать гиганта, но не вздумай сам порезаться». Вэньян осмотрел лезвие, его покрывала тонкая изумрудная пленка. Он очень надеялся, что яд, или что там в ней, действует достаточно быстро. * * * — Что ты там устроил? Я сижу у Тахла, на старой знакомой — атомной печке, и мне хорошо. Я чувствую себя снова живым и почти счастливым. — На, — кидаю на пол глаз-рубин. — Мне зачем? Да и тебе тоже? — Девушке отдай, вместе с почкой, пусть продаст, купит вторую, или чего там она еще хочет. — Хотя бы от крови помой, и в коробку положи, курьера я уже вызвал. Записку писать будешь? — Какую записку? — Ну там, с наилучшими пожеланиями, доброжелатель. — Сам пиши. — Мне, между прочим, некогда, пока ты сюда летел, я на всякий подчищал записи в клубе. Хотя, думаю, наш клиент в полицию обращаться не станет. В следующий раз постарайся не светить лицом, маску одевай какую-нибудь, что ли. Или, как вариант, плана придерживайся. — Хорошо, — ловлю себя на том, что глупо улыбаюсь, — еще такие же дела есть? * * * Зал совета, или как он здесь назывался, гудел, с оглядкой на тон голосов гигантов, как растревоженный коровник. Хотя Вэньян не был уверен, что коровники, если их растревожить, гудят. Гигантов набилось внутрь не меньше полусотни. Среди этих огромных тел, Вэньян чувствовал себя годовалым ребенком, непонятно зачем забредшим на собрание взрослых. В передних рядах стояли Коссары — Грей и Ассоль, девушку за плечи обнимал рыжий молодой гигант, небрежно заплетенные в косу волосы торчали во все стороны непокорными вихрами. Вэньяна пропустили в центр помещения, где уже стоял Фолчер, раздетый по пояс, внушительная, даже для гигантов мускулатура переливалась под бронзовой кожей. Вэньян унял дрожь в коленках, но не силой воли, а пресечением импульсов. «Зачем я здесь? Чего мне не хватало? Дом, Мей, нормальные доходы…» Первые гиганты появились три века назад. Тогда люди только освоили генетические изменения, и вовсю баловались ими. Через пятьдесят лет великаны захватили власть на планете, оставив остальным людям роль низшей расы. Господство рослых продолжалось ровно пол века, не так уж и мало, если разобраться. Плебеи взяли числом, многих великанов убили, выживших же загнали в резервации, приняв закон, ограничивающий высоту измененного роста до двух с половиной метров. Гигантов подвергли обработке, и новое поколение детей в девяноста процентах случаев рождалось стерильным. Хотя средняя продолжительность жизни гиганта была около двухсот лет, эта резервация, насколько знал Вэньян, осталась последней. Вэньян решил не раздеваться, незачем смешить противника своим хилым телом. — Какое оружие выбираете? — спросил распорядитель боя. Вэньян показал нож, распорядитель кивнул. Для уравнивания шансов противников предполагалось, что Фолчер будет сражаться голыми руками. — Вы готовы? — спросил распорядитель у Коссара старшего. Тот кивнул. — Вы готовы? — спросил он у Вэньяна. «Нет!» — хотел крикнуть тот, но понял, что кивает. — Начали! И повисла тишина. До этого галдящие великаны разом смолкли. Ни криков подбадривания, ни оскорбления противника, просто нереальная, звенящая тишь. Вытянув руки, Фолчер пошел на Вэньяна. Опомнившись, тот запустил анализ боя и усиленные рефлексы. От первого взмаха огромной руки, он ушел, от второго тоже, даже больше, подсев, он успел полоснуть Фолчера по предплечью. «Теперь скорее бы подействовало!» — успел подумать он, как Фолчер схватил его за руку, ту самую, с кинжалом, и принялся выкручивать. «Сейчас оторвет!» Но гигант пошатнулся, схватка слегка ослабла. Тогда Вэньян со всей силы ударил гиганта под коленную чашечку. Тот взвыл, одна нога подкосилась, лицо оказалось почти на уровне Вэньяна. Он нанес по нему два удара в челюсть сначала с одной, потом с другой стороны, костяшки пальцев с непривычки заныли, к тому же во второй удар, Вэньян вложил все силы, в том числе и «нано», что были. Он сам не ожидал, но гигант рухнул к его ногам. Тишина в зале продолжала висеть, тогда Вэньян подошел к гиганту и срезал прядь темных с проседью волос. Вот здесь по залу пронесся вздох ужаса. Вэньян не мог поступить иначе, указания Рябого на этот счет были четкими и недвусмысленными. Ассоль, отвернувшись, уткнулась в плечо рыжего на щеках которого играли огромные желваки. Отрезать волосы — высшая степень оскорбления у гигантов, такое смывалось только кровью, причем, не обидчика, а своей собственной. Схватка была окончена, а потерявший волосы, должен быть умерщвлен. * * * перелезаю через забор Перелезаю через забор. Ну как перелезаю, посылаю импульсы, ноги сгибаются, сухожилия, как струны и буквально перелетаю через него. Ни дать, ни взять — супергерой из фильмов, только черного плаща недостает. Приземляюсь на лужайку, перекатываюсь, гася силу удара о землю. Обостренный слух среди ночных шумов выделяет хриплое дыхание и бег мягких лап. Собаки! С двух сторон, еще едва слышное жужжание в вышине — охранные дроны в количестве не менее пяти устремляются ко мне. Красное перекрестье перед глазами быстро находит первый, совмещается, пневморужье выплевывает стрелу, ночным зрением вижу, как она пронзает дрон. Поискрив, тот начинает медленно опускаться. Одновременно мои железы усиленно вырабатывают собачьи гормоны. Сейчас я пахну, словно сучка в течку. Вовремя — мокрый нос утыкается в ладонь. Я стою в больничной палате. Она лежит передо мной в коконе жизнеобеспечения. Невольно усмехаюсь прошлым собственным мыслям. Идя сюда, помимо воли, воображение рисовало прекрасную незнакомку чуть ли не в хрустальном гробу, а я что-то вроде отважного принца. Спасаю, значит. И спасенная, очнувшись, падает в объятия спасителя. И жили они долго и счастливо. Девушка оказалась худая, с тяжелой нижней челюстью и жидкими пепельными волосами, глаза близко посажены, нос острый, подбородок торчит, словом, далеко не красавица. Да, красавиц спасать легко, а ты попробуй таких вот. Вызываю файл, присланный Тахлом. Ишван Пак — избалованный сынок богатеньких родителей, на скоростном флайере влетел в скорую, которая везла в больницу вот эту самую девушку. Водитель и фельдшер сразу насмерть, а пациентка, как ни странно, осталась жива, правда вот в такой вот камере жизнеобеспечения. Пока наниты делают свое дело, Тахл говорит шанс, что она придет в себя, пятьдесят на пятьдесят. Как выяснилось, Ишван во время аварии находился в вирте, где занимался виртуальной любовью с Распустившимся Лотосом — сотрудником элитного салона интимных услуг. — Как он умудрился врезаться? — спросил я тогда у Тахла. — Есть же всякие программы-предохранители, автопилот, в конце концов. — Он все отключил, это такая новая мода у золотой молодежи, гонять по трассам со снятыми системами безопасности. Нервы щекочут. Этот еще, как видишь, решил и потрахаться. Флайерокатасрофы случались не часто, каждый случай пристально рассматривался, а тут еще такое — две жертвы. — Ишван — единственный сын Александра Пака — главы компании «СпортПак», ты, кстати, носишь их кроссовки, — продолжал просвещать меня Тахл. — Еще не неприкасаемые, но близко. Папаша подсуетился, виноватым сделали водителя скорой, мол заснул за рулем. — Заснул? Ты серьезно? — Есть запись мозговых ритмов водителя, официально не подкопаешься.